Влюбленная. Гордая. Одинокая - Елена Левашова

– Прости, Макс. – Забиваюсь в угол дивана, пытаясь отдышаться.

– С тобой все в порядке?

– Нет, Макс, со мной не все в порядке… Дело не в тебе. Это все я… просто…

– Успокойся. Не собираюсь я тебя насиловать, – произносит он.

Макс шарит во тьме в поисках одежды. Часто дыша, парень натягивает джинсы, лязгает пряжкой ремня, надевает джемпер…

– Проводишь?

Признаю, я чудовище… или, быть может, чудом спасенная от растерзания «косуля Любаша»? Включаю ночник над изголовьем дивана, оборачиваюсь простыней и медленно сползаю на пол.

Усилием воли заставляю себя посмотреть в глаза парня – голубые, искренние, добрые и влюбленные в меня…

– Прости, – повторяю чуть слышно. – Ты замечательный, чуткий…

– Но не для тебя! Люба, избавь меня от этого, – кривится Макс.

Мне нечего сказать. Я покрываюсь мурашками и зябко ежусь под ледяным взглядом парня. Между нами воцаряется тяжелое, вязкое, как болото, молчание.

– Мне увольняться, Любовь Петровна? – Макс прерывает повисшую неловкость неожиданным вопросом.

– С ума сошел? Конечно нет! Я не справлюсь без тебя, Макс. Послушай, если ты из-за этого хочешь уволиться… – я почти всхлипываю.

– Любаня, я думаю о твоем комфорте, – руки Максима мягко опускаются мне на плечи. – Если ты не будешь париться по поводу нашего расставания, я останусь.

– Не буду, – улыбаюсь я. – Совершенно точно не буду.

«Мне увольняться, Любовь Петровна?» – звучат в голове обиженные слова парня. Любаня, Люба, Любовь Петровна… Кто я? Выключаю горячий обжигающий душ и стираю ладонью испарину с зеркала.

Кто же ты – рыжеволосая молодая женщина со вздернутым носом и карими, как янтарь, глазами? Симпатичная, успешная и материально обеспеченная начальница или травмированная, пустая, бездушная «косуля»?

Вы когда-нибудь задумывались, что скрывается за дверями чужого дома или за дежурной натянутой улыбкой? За фасадом из хорошей работы и смазливой внешности? Смотрю на затравленное отражение в зеркале, и мне себя жалко. Жалко растерянную, одинокую девчонку, любопытно смотрящую на меня оттуда. Дежурно намазываю на лицо дорогущий крем и даю наконец волю слезам…

* * *

Солнечные лучики любопытно осматривают мое жилище, мягко скользя по стенам комнаты. Жмурюсь от непривычно яркого утреннего света и резко вскакиваю, хватая с тумбочки телефон. Вздыхаю с облегчением, когда через минуту звенит будильник. 7:30 утра. Я распахиваю шторы и приоткрываю форточку. Оценив состояние дорожек придирчивым взглядом, я умываюсь и надеваю тренировочный костюм.

– Ну что, Любаша, успокоилась? Наревелась вчера, бедолага? – касаюсь припухших от слез век, заплетаю длинные волосы в косу. – А за что тебя, дурочка, жалеть?

Правильно, не за что.

Старенькая дверь подъезда протяжно скрипит, выпуская меня на улицу. Морозный воздух обжигает щеки. Под толстыми подошвами зимних кроссовок хрустит иней, легкий ветерок играет с выбившимися из косы прядями. Я снимаю квартиру у Глафиры Тимофеевны – тети моей близкой подруги Алиски Рябининой. Высокие окна моего жилища в сталинской пятиэтажке выходят на Западную набережную озера. В наушниках поет Imagine Dragons «Believer», прохладный воздух остужает нервы после вчерашнего неприятного происшествия, и я, сворачивая с набережной на аллею городского парка, чувствую себя почти счастливой…

Пробежка вытряхивает из головы все глупости. Я как выбитый на морозе ковер. Надо же, ну и сравнение! Пора завязывать с аллегориями, последнее время они приходят на ум в самые неуместные моменты.

Помедлив возле дверей, я все-таки решаюсь позвонить Александре Георгиевне. Благодаря ей ко мне прилепился позолоченный налет новой Любы – стройной, уверенной в себе деловой женщины. Я закончила психотерапию еще в прошлом году, и Савской звоню исключительно за дружеским советом.

– Любочка, доброе утро! – щебечет она в динамик. – Ну как ты, детка? – добавляет мой персональный мозгоправ, быстро сообразив, что звоню я не для того, чтобы пожелать ей доброго утра.

– Я хочу приехать в гости, – тяжело дыша после пробежки, говорю я.

– Неужели срыв, Люба? Компульсивное переедание?

– Нет, Александра Георгиевна. Я по-прежнему не могу… ни с кем… у меня…

– Любовь Петровна, тебе подходит сегодня в восемь? – немного деловито произносит она. В трубке шелестят странички ежедневника.

– Конечно. До вечера.

Я принимаю душ, выпрямляю волосы утюжком и поднимаю их в высокий хвост. Надеваю белье, черные чулки, прямую темно-серую юбку до колен и кремовую блузку с пышными рукавами и жемчужными пуговицами. Любуюсь отражением стройной дамы в зеркале. Два года назад я была совсем другой…

«Пончик, Пампушка, Булочка…» – отголоски прошлого звенят в голове, когда я вспоминаю прозвища, летящие из уст моего обидчика. Того, кто наградил меня антителами к другим мужчинам.

Заливаю овсяные хлопья кипятком и, пока каша готовится, надеваю замшевые сапоги на шпильке. Цокаю на каблуках по квартире, как та самая косуля, в поисках ключей от машины и шелкового шарфика. Завтракаю стоя, с ужасом следя за стремительно бегущими стрелками часов.

Снимаю патчи с век, припудриваюсь и крашу губы матовой ярко-красной помадой.

Брызгаю шею французскими духами и убегаю по ступенькам лестничного марша на улицу, под срывающуюся осеннюю морось.

Глава 2

Мирослав

– Доктор Боголюбов, просыпайтесь, – девичий ласковый голосок врывается в мой беспокойный сон, где я бегаю по джунглям с автоматом и убиваю зомби. – Мир, или мне по-другому тебя разбудить?

Силуэты зомби рассеиваются в небытии, сменяясь миловидной мордашкой Дианы. Черт… Неужели я все испортил? Нога девушки соблазнительно покоится на моем бедре, а шаловливые пальчики выводят сердечки на груди.

– Диана, прости, я свинья. У нас… было? Ничего не помню, – беспомощно оглядываюсь, цепляя взглядом валяющиеся на полу пустые бутылки из-под спиртного. Хорошенькое дело – нажраться и трахнуть будущую коллегу по бизнесу.

– Конечно, было, док, – довольно усмехается она. – И я не против повторить.

Девушка продолжает вырисовывать на моем теле фигурки.

– Это неправильно, Диана Руслановна. Теперь мы партнеры, забыла?

– Мир, ты мне нравишься. Одно другому не мешает, так?

Диана приподнимается на предплечьях и впивается взглядом в мое лицо. Только сцен ревности сейчас не хватает! Страстные огоньки на дне ее глаз затухают. Девушка обиженно оборачивается полотенцем и встает с кровати. Потягивается, как ленивая породистая кошка, даже сейчас не оставляя попыток меня соблазнить.

– Мешает, Диан. Ты выбрала не того принца. Нам вместе работать, – бесцветно, заглушая в голосе нотки возмущения, отвечаю я.

– Я поняла, Мирослав Михайлович. Забыли, – улыбается Диана. – Заедешь за мной в шесть?

– Зачем?

– Мы едем в банк. Нужна твоя подпись как совладельца клиники для оформления юридической документации. Остальные уже все подписали.

Диана непринужденно натягивает капроновые колготки и заправляет блузку внутрь длинной шерстяной юбки. Деловая женщина, ничего не скажешь! Только смотрит она так, словно хочет меня придушить.

– Договорились, Диана Руслановна. Надеюсь, вскоре бюрократическими