Принцип исключения - Аркади Алина

Как только папа связался с Гришей, радости моей не было предела, потому что указания Парето должны соблюдаться беспрекословно, иначе он растерзает виновника. Отцу пятьдесят пять, но до сих пор большинство людей перед ним пасуют, не смея смотреть в глаза. И лишь мама всегда на равных, не прогибается, вступая в открытую схватку и выдерживая каждый выпад, каким бы жёстким он ни был. Иногда мне кажется, что это игра, где папа выясняет, насколько он может её придавить, а мама напоминает, почему они столько лет вместе. Отец всегда проигрывает, но мама делает вид, что в роли проигравшей именно она.

– Пока, солнышко. – Мама чмокает в макушку, сдавливая в объятиях. – Желаю найти то, что успокоит твою душу. Хотя бы ненадолго.

Прощаюсь со своими, обнимая напоследок Аньку и щёлкая по носу Костика, который так же, как и я, хохочет и показывает язык. Константин Константинович доставит родителям уйму проблем, о которых они пока не подозревают. Даже папа иногда неспособен совладать со своей уменьшенной копией, которая проверяет его на прочность с завидной регулярностью.

Регистрация, посадка, и вот крылатая птичка поднимается в небо, чтобы через четыре часа я оказалась там, куда стремится моё сердце. Предложенная работа важна, но ещё больше важен тот, кого я видела последний раз пять лет назад на фото, и с тех самых пор сохранила в себе образ, представляющийся мне непоколебимым идеалом. Я сама прекратила общение с Гришей, разорвав все контакты. Перестала отвечать на звонки и сообщения, а маме сказала, что больше не желаю связывать себя детскими воспоминаниями с человеком, который старше меня ровно на двадцать лет. Но причина была в ином, и её я не озвучивала даже самой себе, опасаясь спугнуть крохотную надежду, которая столько лет жила в моём сердце. Каким он стал? Изменился ли? Кого увидит перед собой? Маленькую девочку Тасю в смешной шапке с пушистым помпоном или повзрослевшую девушку?

Истязаю себя догадками, не замечая, как пролетают четыре часа и объявляют посадку. Забираю багаж и с замиранием сердца ищу в толпе встречающих знакомые черты. И не нахожу. Никого похожего на того, кого знаю и помню. Простояв сорок минут, беру такси и еду к Ароновым. Готова рыдать, что Гриша, наплевав на просьбу отца, не явился в аэропорт. Или же причина во мне? У него своя сложившаяся жизнь, и девочка Тася является в ней лишь помехой, даже если приказ отдан Парето.

Глава 2

Яров

– Тася вылетает завтра в десять. Самолёт приземлится в два. Встретить, сопроводить, наблюдать.

Чёткие указания от Парето в привычном стиле. За пятнадцать лет не изменился ни он сам, ни подача, с которой отдаёт распоряжения, в каком направлении двигаться. Отрицание не в его случае, за отказ можно поплатиться жизнью.

– Если она от моего наблюдения откажется? – прорабатываю вопросы, с которыми могут возникнуть трудности.

Тася больше не ребёнок, а я не тот, кто был для неё непоколебимым авторитетом. Маленькая девочка смотрела мне в рот и ловила каждый вздох, но всё закончилось в тот момент, когда она оборвала все контакты и отказалась со мной разговаривать. Мой номер был отправлен в блок, а доступ запрещён. После о событиях в её жизни я узнавал от Парето, но в большей степени от Лены, которая делилась переживаниями втайне от мужа.

Уверен, Парето и об этом знал, лишь сделал вид, что не осведомлён. Своей женщине смотреть в другую сторону он не позволил бы, и тот факт, что я ему родственник, пусть и не самый близкий, сохранял мою жизнь все эти годы. Семья не сделала его мягче по отношению к чужим, не заслуживающим его чувств людям. Всё, что в нём живо, существует лишь для Лены и детей.

– Значит, сделай так, чтобы не отказалась. Не мне тебя учить. И ещё важный момент, – Парето выдерживает паузу, – я хочу, чтобы ты исключил любых возможных поклонников. Как исключать, решай сам. Способов множество, включая физический.

– Ей девятнадцать. Ты же понимаешь, что в какой-то момент она захочет отношений? Или появится тот, на ком сосредоточится её мир. Ты даже не узнаешь об этом.

– Захочет она их исключительно после моего одобрения, Гриша. – Голос Островского, словно заточенный клинок, проходится по моему имени. – У девочки слишком мало опыта, чтобы не вляпаться в первого попавшегося мудака, нассавшего ей в уши. И я не просто так сказал «девочка». Уверен, ты понял.

– Понял.

Опыта у Таси нет вовсе, во всех существующих смыслах, и Парето остерегается, не желая, чтобы кто-нибудь причинил боль белокурой красавице. А она красавица, что подтверждается фотографиями даже пятилетней давности, когда у меня ещё был к ней доступ. Наивная, открытая, живая – такой Тася осталась для меня и сейчас, несмотря на отсутствие связи между нами.

Я задавался вопросом, почему отрезала все контакты. Но затем и на него нашёл ответ: ничего не связывает тех, у кого двадцатилетняя разница. Целая жизнь, которая нас разделяет, делает далёкими и чужими. Нас связывали воспоминания, которые стёрлись со временем. У неё. Так было лучше в первую очередь для Таси, да и Парето, в конце концов, настоял бы на прекращении нашего общения. Я ей не ровня, по мнению Островского, таковым и останусь, несмотря на просьбу присмотреть.

– Отправлю с Таисией документы, о которых говорили. Разберись с заводами и Липницким. Его цена меня устраивает, если договорённости в силе, продавай. Куда перевести деньги, знаешь, тридцать процентов твои. За работу. Я оценил грамотность твоих действий, когда пришлось столкнуться со… сложностями.

Сложности… Скорее, полный пиздец, который мне в наследство оставил Парето, решив придержать заводы за собой. Их продажа ещё десять лет назад не оставила бы в моём теле ещё одной дырки бонусом к другим, а три года, которые я провёл в тюрьме, стали бы прекрасным дополнением на воле. Но я пережил, понимая, что это меньшее из наказаний, которые могли прилететь в мою сторону. А затем и вовсе стал представителем Парето по всем вопросам. И если Лена считает, что все давно забыли, кто такой Константин Сергеевич, глубоко ошибается, как и в том, что её муж об этом не знает.

Знает. Именно по этой причине теперь я личная нянька Таси, как и пятнадцать лет назад. Если с головы девочки упадёт хоть один волос, я получу пулю в лоб. Просто и понятно. Не имеет смысла даже озвучивать.

– Сложности, – ухмыляюсь, – если это определение здесь уместно. Продай всё, и дело с концом. Возвращаться не собираешься, но по-прежнему остались те, кто готов побороться за твою собственность. Возня вокруг сделки с Липницким мне не нравится.

– Варианты?

– Первый: его уберут и предложат меньшую цену. Второй: позволят совершить сделку, а затем всё равно уберут, чтобы беспрепятственно отжать заводы.

– А есть вариант, при котором он остаётся жив?

– Вряд ли. Он подписал себе смертный приговор, когда влез в торги. Борзый, наглый и умный, но не такой, как ты. Этим и слаб.

– Ты же как-то выкручиваешься?

– За мной по пятам ходит твоё имя, – издаю едкий смешок, напоминающий Парето, что для всех он так и остался монстром, способным на всё. – Тася фамилию сменила?

– Нет. – Шумный выдох говорит о том, что переубедить её он пытался, но дочь настояла на своём. – Тем самым прибавила проблем в первую очередь тебе.

– Ты мог просто запретить ей ехать.

– Не мог. Ей было тяжело. Приложил немало усилий, чтобы она вылезла из депрессии. Впервые за несколько лет её глаза горят, а рот не закрывается. Щебечет, воодушевлённая новым этапом в жизни, строит планы, рвётся работать. Если бы ты её видел тогда… – осекается. – Я не хочу повторения.

– Она тебе не родная, – намекаю Парето, что он больше сосредоточен на Тасе, чем на родных детях.

– Возможно, даже роднее, чем Аня и Костя. Знаешь, тогда ведь именно Таисия стала тем стимулом, который заставил меня изменить курс. И Лена, конечно же, но маленькая девочка, выудившая остатки моей веры, стала первопричиной. Именно поэтому всё, что с ней происходит, воспринимается остро. Именно поэтому заботу о ней я поручаю тебе.