Если бы Берию не убили... Вечная память! - Сергей Кремлёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, в 1953 году в запасе у эпохи ещё оставался Берия.
Так в каком направлении пошла бы Россия, если бы новым «капитаном» (или, по крайней мере, «лоцманом») советского державного «корабля» оказался он — великий менеджер социализма?
Что было бы с нами, если бы Берию не убили?
Или, перефразируя вопрос Хрущёва, заданный им 1 ноября 1957 года, — если бы партия смогла принять лидерство Берии, куда бы тогда пошли мы?
На этот вопрос я и постараюсь в своей книге ответить. Причём я не склонен фантазировать, а предпочту обратиться к цифрам и фактам как к базе логически и исторически состоятельного анализа вопроса. О виртуальном СССР Берии я буду писать, исходя из реальных действий реального Берии в 1953 году и ранее.
Антиисторические же досужие фантазии оставляю фальсификаторам истории, об одном из которых напомню читателю чуть позже — в главе первой.
Здесь же, завершая небольшое своё предисловие, скажу, что Берия действительно стал упущенным шансом России. И дело не в том, что всё было бы «завязано» на одного, очень крупного, талантливого и деятельного человека.
Нет, живущий и находящийся на вершинах государственной власти Берия, как до этого Сталин, был бы полноправным объединителем поистине всенародных созидательных усилий. Он был бы могучим гарантом того, что в жизни России по-прежнему получают простор творцы, строители, инженеры и учёные, социалистические менеджеры и деятели социалистической культуры.
При этом Берия был ровно на двадцать лет моложе Сталина. В 1953 году Берии шёл всего-то пятьдесят четвёртый год, и он мог вполне дожить во главе СССР до возраста Сталина, то есть — до начала 70-х годов!
Руководя СССР, Берия стал бы естественным центром притяжения для всех здоровых социалистических сил в СССР, а это укрепляло бы СССР и делало бы СССР естественным центром притяжения для всех здоровых, антикапиталистических и демократических сил в мире.
Такое положение на какой-то период стало фактом и для СССР Хрущёва и даже — для СССР раннего Брежнева. Но оно не укреплялось ни Хрущёвым, ни Брежневым — при них СССР постепенно терял вначале внутренний темп, затем — международный авторитет, а затем — и устойчивые исторические перспективы.
При Берии же во главе СССР — я в том уверен — всё могло бы пойти иначе. Иначе как в СССР, так и в мире.
И история человечества во второй половине XX века могла пойти иными путями — не путями милитаризации и капитализации, а всё более — путями создания достойного для всех трудящихся глобального общества.
В этом смысле можно говорить о Берии, как упущенном шансе не только России, но и всего человечества.
Сергей Кремлёв (Брезкун), 4 января 2012 годаГлава 1
«Если бы Берию не арестовали…» — фантасмагория Леонида Млечина
В № 41 журнала «Новое время» за 1993 год — журнала вдрызг перестроечного в годы перестройки и до слюнявых брызг антисоветского в ельциноидные годы, появился некий материал. На страницах 34–38 журнала была опубликована «документальная фантасмагория» Леонида Млечина «Если бы Лаврентия Берию не арестовали…».
Отрывки из неё я впервые приводил в своей первой книге о Лаврентии Павловиче — «Берия: лучший менеджер социализма», но вот же, приходится к этой фантасмагории» обращаться ещё раз.
Начиналась она так:
«На закрытии XX съезда КПСС выступил Лаврентий Павлович Берия.
— Прежде всего, — сказал он, — я хотел бы всех нас поздравить с этим съездом. Это был съезд обновления… Времена, когда нарушалась социалистическая законность, когда попирались нормы партийной жизни, навсегда ушли в прошлое.
XX съезд был первым, на котором Берия выступал с отчетным докладом.
Когда ему было предоставлено заключительное слово, зал поднялся и долго аплодировал. Берия улыбался и делал рукой движение, означавшее, что он просит всех успокоиться и сесть. Но делегаты продолжали аплодировать, глядя на президиум, который тоже стоя приветствовал лидера великой страны…»
«Реконструкция» Млечина была не только исторически несостоятельной, но и психологически бездарной, потому что с трибуны «млечинского» варианта XX съезда Берия почему-то начал вспоминать — ни с того ни с сего — о временах весьма давних по отношению как к реальному хрущёвскому, так и к виртуальному бериевскому XX съезду. В 1956 году виртуальный Берия Млечина рассказывал делегатам XX съезда о том, что эти делегаты и так должны были хорошо знать, а именно — о том, как разворачивались события после смерти Сталина.
Над тем — с чего бы это Берия в 1956 году, да ещё в заключительном слове, стал вспоминать события 1953 года, Млечин, конечно, не задумывается.
Да и к чему?!
Горячее сырым не бывает, а к вонючему особо не принюхиваются. И Млечин упоённо «фантасмагорировал»:
«Этот рассказ Берии делегаты и гости XX съезда слушали с замиранием сердца.
Путч готовил хитрый и коварный Никита Хрущёв, который играл роль простачка, пытался со всеми дружить…
Хрущёв, рассказывал Берия, хотел навсегда законсервировать то, что создал Сталин. Хрущёву были свойственны субъективизм и волюнтаризм, полнейшая некомпетентность, стремление всё решать самому, без совета со специалистами…
<…>
Хрущёв, интриган и антипартийный человек, виновный в нарушениях социалистической законности на Украине и затем в Москве… стал готовить переворот. Он стремился захватить всю власть в стране. Для этого он решил уничтожить Берию — единственного человека, который мог противостоять его амбициям…
<…>
Арест Берии наметили на 26 июня…»
В «фантасмагории» Млечина к заговору Хрущёва оказались причастны все, кто к нему был причастен в реальности: Булганин, заместители Берии по МВД Серов и Круглов, маршал Жуков, генералы Батицкий и Москаленко… Однако Берия — по Млечину — был начеку и утром 26 июня 1953 года приехал к Маленкову.
Млечин описывает ситуацию так:
«— Ты что же, Егор, решил против меня выступить? — спросил Берия, глядя ему прямо в глаза.
Испуганный Маленков поспешил переметнуться на сторону Берии и выдал план хрущёвской операции».
Далее, естественно, все развивалось с «точностью до наоборот» по отношению к реальной истории: Кобу лов во главе оперативников МВД арестовал Жукова и его людей, арестовал Серова и Круглова, и когда на заседании Президиума ЦК Хрущёв после обвинений в адрес Берии нажал на «секретную кнопку», в зал вместо Жукова вошли офицеры внутренних войск.
«Хрущёва, Булганина, Жукова и других, — продолжал Млечин, — судил военный трибунал. По совокупности преступлений перед Родиной их приговорили к смертной казни.
Маленкова и Микояна Берия оставил на их постах.
<…>
После ареста Хрущёва и его подручных, которые оказались ещё и агентами американской разведки, председателем Совета Министров стал Берия.
Никто не мог оспорить у него права возглавить партию и страну.
Именно Берия выступил против всевластия партийного аппарата и некомпетентного вмешательства в хозяйственные дела…» и т. д.
Начав читать в 2007 году эту «фантасмагорию» четырнадцатилетней давности, я был крайне удивлён. Неужели Леонид Млечин (Млечин!) в 1993 году чуть ли не первым оценивал Берию объективно? Это Млечин-то, фигура, просто-таки пропитанная заказным «антисоветизмом» так же, как во времена ЦК КПСС он был пропитан показным «антиимпериализмом».
Но вскоре всё стало на свои места!
Делегатов XX съезда — по Млечину — после тщательных и давно привычных им проверок постами внутренних войск — развозят из ограждённого колючей проволокой Внуково военно-транспортные самолеты (гражданской авиации нет, потому что «просто так по стране никто не болтался»).
Всё строительство, а также производство на оборонных заводах в Советском Союзе образца млечинского Берии «велось с помощью Главного управления лагерей».
Млечин продолжал «фантасмагорировать»:
«Председатель Госплана Амаяк Кобулов назвал в своем выступлении (на «фантасмагорическом» XX съезде. — С. К.) контрольные цифры на пятилетку: 83 процента промышленного производства дать за счет использования трудовых ресурсов Главного управления лагерей…
XX съезд поставил перед правительством задачу максимально освободить советских людей от тяжёлого физического труда, передав почти всю промышленность в ведение Главного управления лагерей», и т. д. и т. п.
Но зачем Млечину в 1993 году, уже после уничтожения Советской власти и Советского Союза, понадобилось привлекать пусть и негативное внимание к той фигуре, которая в СССР была подзабыта и без всяких Млечиных предана исторической анафеме?
Что ж, автор пасквиля на Берию и его эпоху не скрывал цели написания своей «фантасмагории». По словам Млечина, он хотел доказать, что:
