Колодец с живой водой - Чарльз Мартин

На первый взгляд в лабиринте каналов можно было легко затеряться, но я на этот счет нисколько не обольщался. У меня не было ни малейших сомнений, что Беквит тайком установила на моем «Интрепиде» миниатюрный GPS-приемник. В первый раз она проделала подобную штуку несколько месяцев назад, и с тех пор мы играли в своеобразные «морские кошки-мышки». Я не исключал даже, что сегодняшнее шоу с фонарями было затеяно исключительно для того, чтобы спрятать на моем катере нового миниатюрного «шпиона», поскольку под действием морской воды старый мог начать подавать некорректные сигналы. Не исключено, впрочем, что в нем что-то разладилось сразу после того, как я обработал его раствором соляной кислоты, что тоже содействовало ускоренной коррозии. Даже не могу вам сказать, что же случилось с ним на самом деле.

Началось это, впрочем, еще при Миллере и Марксе. В тот раз я обнаружил следящее устройство через несколько дней и, недолго думая, продал катер одному парню, который собирался в долгую поездку сначала на юг, потом – через Панамский канал, а потом – снова на север, но уже вдоль Тихоокеанского побережья. Тогда агенты вообразили, что я отправился за крупной партией товара в Мексику, и бросили на перехват катера, самолеты и вертолеты… Словом, операция обошлась недешево, а результат был нулевой. Впоследствии тот парень мне рассказывал, как разозлились агенты, когда выяснилось, что он тихо-мирно рыбачит неподалеку от мексиканского побережья. Когда же Миллер и Маркс убедились, что он – это не я, с ними едва не случился припадок. Еще больший сюрприз поджидал агентов, когда вечером того же дня они нашли меня на крыльце моей хибары на Бимини, где я преспокойно потягивал кофе и любовался закатом. Увидев перед собой их вытянувшиеся рожи, я с трудом удержался от смеха.

Сейчас я смотрел на темную воду и прислушивался к басовитому урчанию моторов. Я не покупал этот катер, но он настолько мне нравился, что Колин позволил мне назвать его по своему вкусу. Недолго думая, я окрестил его «Легендой». Назавтра мне должно было исполниться сорок, и мне казалось, что слово «легенда» лучше всего подходит для описания всего, чего я сумел достичь за четыре десятилетия своей жизни.

Пришвартовавшись к одному из причалов, я проверил радар и убедился, что Спенглер и Беквит, как я и предполагал, не ушли далеко. Они, однако, были не единственными, кто умел обращаться с GPS-аппаратурой. Агенты первыми затеяли «охоту на лис», но это вовсе не означало, что мне нечем было им ответить. В конце концов, у меня тоже был напарник – Колин, но наши с ним отношения были более тесными и дружескими, да и наша небольшая «фирма» основывалась на системе доверия – насколько между преступниками вообще может существовать какое-то доверие. А это, в свою очередь, означало, что мы с Колином могли исключить большинство случайностей, которые чаще всего и губят предприятия, подобные нашему. Да, мы продавали запрещенные вещества, но товар мы поставляли только тем клиентам, в чьей надежности у нас не было сомнений. И самое главное, мы никогда – абсолютно никогда – не делали закладку в то время и в том месте, которое указывал клиент. Если кто-то требовал, чтобы мы доставили наркотик в такое-то время и по такому-то адресу, мы сразу и навсегда отказывались от сотрудничества. Такие клиенты были нам не нужны, сколько бы денег они ни обещали. И надо сказать, что только благодаря неукоснительному соблюдению установленных нами правил нам с Колином удавалось оставаться в бизнесе, постоянно опережая Спенглера, Беквит и иже с ними на несколько шагов.

Заглушив двигатели, я включил на разогрев кофеварку и достал из сумки коробку свежих пончиков. С моей точки зрения, преследовавшие меня агенты должны были нагулять зверский аппетит. Для Молли я насыпал в миску сухой собачий корм – ягненок и оленина, все, как она любит.

Потом я перегнулся через борт, отыскал в воде неприметный поплавок, какие обычно привязывают к крабовым ловушкам, и достал с глубины притопленный гидрокостюм. В это время года вода в канале была не особенно холодной, зато в черном гидрокостюме я был в ней почти не заметен; вот если бы взял только баллоны с воздухом, моя светлая кожа могла бы меня выдать. Надев гидрокостюм, я вставил в рот загубник дыхательного аппарата и соскользнул с кормы в воду. Там я натянул ласты и начал свой полуторамильный заплыв. На моих кислородных баллонах были смонтированы движители «Пегас», благодаря которым я мог двигаться под водой со скоростью около ста семидесяти футов в минуту, то есть чуть меньше двух узлов[4]. Кроме того, в подводном тайнике вместе с гидрокостюмом хранился и буксировщик аквалангиста Х-160, за который я мог держаться как за торпеду. Благодаря этим двум устройствам я двигался под водой достаточно быстро и незаметно, сберегая свои физические силы на случай, если они мне понадобятся.

Первые полчаса я двигался по сетке каналов, пока не заметил на берегу мигающий огонь маяка. Глубина здесь была футов сорок, и я выключил и бросил буксировщик, потом выбрался из гидрокостюма, который сразу пошел на дно, и вынырнул на поверхность рядом с «Патфайндером», который я собственноручно пригнал и поставил у маяка три дня назад. Отвязав швартов, я бесшумно отошел от пристани. Еще через полчаса я оказался на траверзе частного пляжа, где бушевала мегавечеринка с участием целой баскетбольной команды, известного рэпера со свитой, поп-звезды со всеми «прилипалами», директора крупного хедж-фонда со всеми девками, которых он сумел закупить, и доброй четверти городской элиты в придачу. Что ж, если все эти люди предпочитали превращать свои деньги в белый порошок, который они вдыхали со стеклянных столиков, с антикварных блюдечек и просто с тыльной стороны ладони, это было их право, их привилегия и их выбор. И их смертный приговор. Что касалось меня, то я просто доставлял то, чего им хотелось. А если бы я почему-то отказался это делать, на мое место тотчас пришел бы другой или другие. Как говорил Кейнс[5], спрос рождает предложение, и с этим уже ничего не поделаешь, как бы ни был наш товар вреден, опасен для потребителей.

Чуть правее пляжа – почти напротив особняка, из окон которого гремела музыка, – находился небольшой, скудно освещенный причал. Я бесшумно направил к нему свой катер, ощупью отыскал в настиле разболтавшуюся доску и, приподняв ее одной рукой, другой переложил в углубление несколько запечатанных пакетиков с порошком. Тайник я замаскировал, сдвинув на него одежный шкафчик на колесиках. Заодно это должно было служить сигналом, что товар на месте.

На все про все у меня ушли считаные секунды. Я, впрочем, уже бывал здесь раньше, так что процедура была мне хорошо знакома. Надежный, постоянный покупатель – и щедрый к тому же.

Достав мобильник, я отправил СМС, подтверждая доставку, потом оттолкнулся от причала и растворился в темноте.

Час спустя я осторожно вошел в заросли мангровых деревьев и причалил к берегу неподалеку от того места, где оставалась «Легенда». Мой катер был освещен, будто взлетная полоса, – целых четыре полицейских судна направили на него батареи мощных прожекторов. Похоже, агенты УБН решили, что повторный обыск позволит им отыскать то, что они не нашли двумя часами раньше. Ну-ну, надейтесь… Даже издалека мне было хорошо видно, как Беквит и Спенглер мечутся по палубе, бранясь на чем свет стоит и спотыкаясь о разбросанные вещи. Молли с крайне довольным видом сидела на корме, а ее черный нос побелел от сахарной пудры – похоже, овчарка добралась до пончиков раньше агентов.

На набережной, примерно в полумиле от места стоянки «Легенды», я заметил светящуюся вывеску круглосуточной пиццерии и, лавируя между причаленными лодками, направился туда. Минут через пятнадцать – уже пешком – я подошел к «Легенде», держа на плече внушительных размеров картонку.

– Привет, ребята! Как насчет пиццы?.. – осведомился я, спрыгивая на палубу своего катера.

Должен сразу сказать – агентам это очень не понравилось, но, поскольку они не обнаружили на «Легенде» ни запрещенного товара, ни больших сумм наличными, а также никаких признаков того, что там когда-то хранилось либо то, либо другое, им не оставалось ничего другого, кроме как обложить меня последними словами, после чего агент Спенглер велел мне убираться.

Что я и сделал.

Минут через пятнадцать я выбрался из лабиринта каналов и, оставив «Легенду» на платном причале на побережье, пересел на велосипед. Несколько минут неторопливой езды, и я был уже на заднем крыльце дома Колина.

Когда Колин строил свой дом, его жена Маргерит попросила установить в задней прихожей несколько одежных шкафчиков наподобие тех, в какие дети, придя из школы, швыряют спортивную форму, включая грязные кроссовки и вонючие носки. Когда я стал фактически членом семьи, Колин выделил один шкафчик мне. И, как для всего, что делал Колин Спектор, для подобного поступка имелось больше одной серьезной причины.