На боевом курсе - Валентин Стариков

— Чем кормить собираетесь, товарищ Облицов? — спросил я.

— На первое щи с мясом, на второе — жареная картошка с соленым огурцом, — деловито доложил Облицов.

— Свежие щи? — переспросил я.

— Так точно, товарищ командир. Вчера нам привезли свежей капусты, так вот мы и решили полакомиться, — улыбаясь, вмешался Щекин. — Сегодня будем иметь не менее великолепный ужин… Посмотрите, — продолжал он, указывая биноклем на береговую черту бухты.

Еще не понимая в чем дело, я посмотрел в бинокль: шел отлив, и берег был сплошь покрыт рыбой. Оглушенная бомбами, она всплывала, и течением ее прибивало к берегу.

— Что же, это идея, посылайте шлюпку, товарищ Щекин, — будет у нас свежая рыба.

Через пять минут маленький тузик с инженер-механиком лодки Смычковым и штурманским электриком Зубковым быстро и легко отвалил от борта. Не прошло и получаса, как шлюпка, тяжело нагруженная рыбой, возвратилась к кораблю. Вся команда собралась на палубе.

Люди не спали всю прошлую ночь: предыдущая ночь тоже была тревожной, а вот сейчас они, словно не чувствуя усталости, шутили, смеялись. Но, взглянув в лицо Щекину, я заметил, как изменился он за последние дни: глаза впали, лицо осунулось.

— Алексей Семенович, — сказал я, — после обеда ложитесь спать, если нужно будет — разбужу.

— Но вы же знаете, у нас срочная работа, — не согласился он, — нужно помочь молодому штурману откорректировать целый комплект новых карт. Исполнение приказано донести через два дня — работа большая, едва управимся.

— И работу надо успеть сделать и отдохнуть надо.

— Есть, — коротко ответил Щекин.

Мы были дружны со Щекиным, понимали друг друга с полуслова. Даже пришли на флот одним и тем же путем. Ему, как и мне, когда он закончил среднюю школу на Урале, помогла попасть на флот комсомольская организация. Он всего год как окончил училище и его назначили штурманом лодки. Пришел он к нам на корабль юношей, без практических навыков в работе.

Длительные штормы, морозы, плавание в суровых условиях Заполярья закалили его волю, выработали высокую точность штурмана. Ему подолгу приходилось стоять на мостике, держа в закоченевших руках такой деликатный инструмент, как секстан. И как бы трудно ни приходилось, он, напряженно вглядываясь в черноту неба, находил нужную звезду в разрывах между облаками и всегда успевал измерить ее угол прежде чем наползут тяжелые лохматые тучи.

Теперь он был уже помощником командира лодки.

С виду суховатый и всегда как будто недовольный, Щекин в действительности был человеком большой, широкой души и доброго сердца.

… Обед был готов. Мы спустились во второй отсек, представлявший собой и офицерское жилье и кают-компанию. Нас ждал уже накрытый стол. Белая скатерть, освещенная ярким электрическим светом, радовала глаз. Расставленные приборы и холодная закуска на тарелках придавали какую-то парадность всему отсеку.

Напротив меня сидел инженер-механик нашего корабля Смычков, худощавый брюнет с черными, как угольки, глазами. В этом человеке сочетались необыкновенное веселье и жизнерадостность с деловитой серьезностью и отличным знанием дела. Он окончил инженерное училище и на практике изучил сложный организм подводного корабля. Большая любовь к технике, пытливость ума и исключительное упорство в достижении цели были присущи ему.

После ночной вахты, усталый, измотавшийся, он мог крепко спать под мерный стук механизма, но стоило появиться в четкой работе мотора какому-нибудь постороннему звуку, как Смычков открывал глаза, вскакивал с койки и спешил выяснить, что произошло.

За столом сразу завязался разговор, сначала о происшествиях дня, затем незаметно перешли к событиям на фронте.

— Гитлеровцы собирались за две недели дойти до Урала. Теперь они узнают, что здесь не Франция, — проговорил Смычков.

— И не Норвегия, — добавил Щекин.

— Трех десятков фашистских дивизий как не бывало. Вот только Украину они, гады, захватили.

Смычков видно хотел еще что-то сказать, но сразу заволновался, стиснул зубы, отвернулся в сторону и нервно застучал пальцами по столу. Вчера он получил известие от родственника, что его жена с маленьким сыном не успела эвакуироваться из Киева. Воцарилось молчание. После длительной паузы я все же возобновил разговор.

— Наша армия получает первый боевой опыт. Противник безусловно будет остановлен, а потом его погонят так, что только пятки засверкают.

… Мы — рядовые офицеры не имели тогда достаточных данных для широких выводов, но каждый из нас не сомневался, что уж если командование Вооруженными Силами принял на себя товарищ Сталин, — перелом в ближайшее время несомненно произойдет, и противник будет остановлен, а зятем разгромлен.

В эти трудные дни на собраниях и митингах все чаще и чаще можно было слышать слова безграничной радости и гордости, что нам — молодым морякам, выпала честь воевать на самом молодом Северном флоте, созданном товарищем Сталиным.

Из уст в уста передавались рассказы, как 21 июля 1933 года по Беломорско-Балтийскому каналу пришли на Север боевые корабли, и их встретил И. В. Сталин вместе с товарищами К. Е. Ворошиловым и С. М. Кировым, как И. В. Сталин обошел на корабле тогда весь Кольский залив.

Среди нас — подводников — был участник исторической встречи с товарищем И. В. Сталиным — командир подразделения подводных лодок капитан второго ранга Иван Александрович Колышкин.

Ему тогда посчастливилось встретить товарища Сталина на подводной лодке и беседовать с великим вождем. Вот почему теперь мы, молодые командиры, с подчеркнутым уважением относились к Ивану Александровичу и любили слушать его рассказы о памятной встрече с вождем.

В незабываемый день 3 июля, когда мы, затаив дыхание, слушали речь вождя, каждый из нас дал себе клятвенное обещание не знать страха в борьбе с фашизмом, воспитывать в себе замечательные качества большевика, о которых говорил И. В. Сталин.

На нашем, северном, участке фронта военные действия фашистов носили те же черты «молниеносной войны», что и на других фронтах.

План гитлеровцев на Севере сводился к тому, чтобы использовать внезапность нападения, захватить Мурманск, железную дорогу на Ленинград и весь Кольский полуостров с его богатствами.

Против нас были брошены горно-егерские дивизии, воздушные силы, имеющие почти четырехкратное численное превосходство над нашей авиацией.

В портах Финляндии и Норвегии были сосредоточены крупные морские силы противника, состоящие из миноносцев, подводных лодок, сторожевых кораблей и большого вспомогательного флота.