Сбежавшая королева - Кассандра Клэр

А теперь этим жарким днем, когда Магнус направлялся на обещанную поездку, он размышлял о том, сколько нужно было в тот день выпить вина, чтобы все это затеять.

Видимо, довольно много.

В конце концов, его экипаж остановился возле Шато де ла Мюетт, когда-то красивого небольшого дворца, а теперь развалин. Магнус ступил в вязкий воздух и отправился в парк. В воздухе ощущалась гнетущая тяжесть, отчего чудесные вещи Магнуса висели на нем грузом. Он прошел по дорожке, пока не дошел до места встречи, где его ждали воздушный шар и экипаж. Спущенный воздушный шар лежал на траве — шелк такой же прекрасный, но общий эффект не столь впечатляющий, на который он надеялся. Если уж на то пошло, у него халат и тот лучше.

К нему бросился один из братьев Монгольфье (Магнус не помнил, кого из них он нанял) с разрумянившимся лицом.

 — Месье Бейн! Jesuisdésolé, monsieur, извините, месье, но погода… сегодня она не хочет сотрудничать. Это самое досадное. Вдалеке я видел вспышку молнии.

Конечно же, как только эти слова были произнесены, вдалеке послышался раскат. А небо приняло зеленоватый оттенок.

— Полет сегодня невозможен. Может, завтра. Ален! Воздушный шар! Сейчас же убери его!

И с этими словами воздушный шар скрутили и оттащили к небольшой беседке.

Встревоженный Магнус решил обогнуть парк, пока погода не испортилась. Там можно было увидеть гуляющих самых прелестных дам и господ, и казалось, что в это место люди приходят тогда, когда чувствуют себя… влюбленными. Больше не являясь частной лесистой местностью и парком, Болонский лес теперь был открыт для людей, которые использовали чудесные земли для выращивания картошки. Они также носили хлопок и гордо называли себя санкюлотами, что означало «без бридж до колен». Они носили длинные штаны как у рабочих, и бросали долгие осуждающие взгляды на собственные изысканные бриджи Магнуса, которые подходили к розовой полоске на пиджаке и светло-серебристым чулкам. Быть прекрасным действительно становилось трудно.

Кроме того, казалось, что в парке странным образом не хватало красивых влюбленных людей. Кругом были длинные брюки, долгие взгляды и люди, бормочущие о последнем революционном увлечении. Более благородные типажи казались нервными и бросали взгляды на дорожку каждый раз, когда проходил член третьего сословия.

Но Магнус увидел кое-кого знакомого и не очень этому обрадовался. На высокой скорости к нему направлялся Анри де Полиньяк, одетый во все черное и серебристое. Анри был дарклингом Марселя Сен-Клу, который был главой самого мощного клана вампиров в Париже. Анри также был ужасным занудой. Вообще большинство подчиненных были именно такими. Довольно трудно было вести разговор с кем-то, кто все время говорил: «Хозяин говорит это» и «Хозяин говорит то». Постоянное раболепство. Постоянная неторопливость и ожидание быть укушенным. Магнусу пришлось гадать, что Анри делал днем в парке — ответ, конечно же, был не очень хорошим. Охотился. Вербовал. А теперь еще и беспокоил Магнуса.

 — Месье, Бейн, — с коротким поклоном сказал он.

 — Анри.

 — Прошло много времени с момента нашей последней встречи.

 — О, — беззаботно произнес Магнус. — Я был очень занят. Дела, знаете ли. Революция.

 — Конечно. Но Хозяин только говорил, что долго вас не видел. Он все интересовался, не исчезли ли вы с лица земли.

 — Нет, нет, — сказал Магнус. — Просто был занят.

 — Как и Хозяин, — с кривой улыбкой произнес Анри. — Вы действительно должны зайти к нам. В понедельник вечером Хозяин устраивает вечеринку. Он очень рассердится на меня, если я не приглашу вас.

 — Правда? — спросил Магнус, сглатывая слегка горьковатый привкус, образовавшийся во рту.

 — Чистая правда.

Никто не отклонял приглашений Сен-Клу. По крайней мере, тот, кто собирался продолжать спокойно жить в Париже. Вампиры так легко обижались, а хуже всего — парижские вампиры.

 — Конечно, — сказал Магнус, аккуратно снимая одну из своих лимонно-желтых перчаток с руки, просто от нечего делать. — Конечно. Я был бы рад. Очень рад.

 — Я скажу Хозяину о вашем присутствии, — ответил Анри.

Тут начали падать первые капли дождя, тяжело оседая на тонком пиджаке Магнуса. По крайней мере, это позволило ему быстро попрощаться. Торопливо шагая по траве, Магнус поднял руку. Между пальцами переплелись голубые искры, и тут же дождь перестал капать на него. Он скатывался по невидимому навесу, который колдун сотворил у себя над головой.

Париж. Иногда он был проблемным. Таким политичным. (Ах, его туфли… его туфли! Ну, зачем он сегодня надел эти шелковые с загнутыми носами? Он же знал, что будет в парке. Но они такие новые и красивые и от Жака с улицы десБалаис, им нельзя было сопротивляться). Возможно, в нынешних условиях, было бы лучше отправиться куда-то в более простое место. Лондон всегда был хорошим уединением. Не такой модный, но не без очарования. Или он мог бы отправиться в Альпы… Да, ему действительно нравился чистый, свежий воздух. Он мог бы резвиться в эдельвейсах и наслаждаться горячими ваннами Шинцнах-Бада. Или подальше от дома. Вообще-то он так давно не был в Индии. И он никогда не сможет удержаться от радостей в Перу…

Возможно, лучше всего остаться в Париже.

Только он забрался в кабриолет, как небеса действительно разверзлись, и дождь забарабанил по крыше так сильно, что он больше не мог слышать свои мысли. Помощники изготовителя воздушного шара поспешно свернули свои дела, и люди поспешили в укрытие под деревья. В плеске дождя цветы казались ярче, и Магнус сделал большой, глубокий вздох парижского воздуха, который он так любил.

Когда они отъезжали, в боковую стенку экипажа влетела картофелина.

Следующий день, в буквальном смысле, можно было назвать банным. Для этого имелась лишь одна вещь — долгая прохладная ванна с чашечкой горячего лапсангсушонга[2]. Он будет мыться возле окна, попивать дымный чай и наблюдать за проливным дождем в Париже. Потом он будет сидеть откинувшись и несколько часов читать роман «Ножка Фаншетты» и Шекспира. А затем немного фиолетового шампанского и час-два на переодевание в оперу.

 — Мари! — войдя в дом, прокричал Магнус. — Ванну!

Из прислуги он содержал пожилую пару, Мари и Клода. Они невероятно хорошо выполняли свою работу, и годы прислуживания в Париже приучили их абсолютно ничему не удивляться.

Из тех многих мест, где довелось жить Магнусу, свой дом в Париже он считал одним из самых приятных жилищ. Конечно, имелись места с большей природной красотой, но Париж обладал неестественной красотой, что было, возможно, и лучше. Все в доме доставляло ему удовольствие. Шелковые обои желтого, розового, серебристого и голубого цветов, столы из золоченой бронзы и позолоченные деревянные кресла, часы, зеркала, фарфор… С каждым шагом углубляясь в дом, в свою главную гостиную, все напоминало ему о благоприятном месте.