Колдовское утро (сборник стихотворений) - Нина Шевцова

Тюльпаны на Пуске

Ты собирался так аккуратно, словно —надолго.Спящего сына укрыл. (Он причмокнулсмешно.)Долго смотрел, обнял меня. Поправилзаколку.И попросил: «В ноль3пятьдесят глянь3кав окно».

Значит, сегодня. В городе ждали.На побеленныхЯрких столбах птицы звенели, какзнойный мираж.Много блистало звезд незнакомыхна встречных погонах.Белый автобус ждал, чтоб вошелнеземной экипаж.День, как и все, в марь суеты канулбесцветно.

В женских глазах – или это казалось? —тревога росла.Темень упала. Многие люди, было заметно,Шли на пустырь, где вширь открываласьзвездная мгла.

А над саманными двориками Тюра-Тама,Одноколейкой, где мотовоз тормозил,Тихое зарево шло, разгораясь упрямо,Ветер устойчивый смутную гарь доносил.

Вспыхнул огонь. И болезненно-злымитолчкамиВ небо провел огневую кривую черту —Гром докатился. Ступень догораланад нами —Вот, отделившись, звезда поплылав черноту.

Там закричали, на пустыре. Рвали гармони,Пили. И тосты звучали на всех языках.И почему-то, стоя в халате на узкомбалконе,Плакала я, погремушки сжимая в руках.

Тихо вернулась к кроватке. Над спящеймордашкойДолго сидела, забыв про ночные дела.Ужин готовила, шила, уснув надрубашкой —Маясь в подушках, звона ключейили утра ждала.

Свет просочился, дымно укутал дремотоюзыбкой,Запахом странным и нежным,топотом где-то вдали.Ты, оглушенный, кричал, сияя мазутнойулыбкой:«Видишь? Тюльпаны! На Пуске! Ночью,сейчас! Расцвели…»

На горячих песках БайконураПогибают сухие ростки.Как верблюжьи мохнатые шкуры,Катит ветер слепые пески.

Там арыки беснуются в пене.И, когда небеса проревут,Отделение первой ступениНаблюдает привыкший верблюд.

Приходили. Чуть кивали.В пиалу зеленый чайНаливали. Не вчера лиМы в Столешниках в подвалеСобирались невзначай?

Тот же стиль: вихры, проборы.Скулы жестче. Тверже взгляд.И совсем другие спорыВас терзали, волонтеры,Целый год тому назад —

Вы над чаем ворожите,Как над гаснущим костром.Ладно, так и доложите,Что тоскливо в общежитьеВам тащиться впятером.

Сам хозяин рад чертовскиПропустить еще глоток:Слишком шумно, по-московскиЗакипает кипяток,Слишком ал уже восток…

У космонавта ровный пульс на старте.Нормален стрелок ход. Пищит прибор.Качают кислород. Негромок хорЭфира.Но в болезненном азартеВ земной экран впивается дублер.

Он остается. Сколько трудных днейСближали их смертельные нагрузки!А разлучиться надо здесь, на «пуске».Дублер, придумай штуку посмешней!Спасибо, брат. Вот это, друг, по-русски.

…Дублер! Твой пульс уляжется не скоро.И знает тот, который на борту,Что, если не осилит высоту,Страшней не будет на земле укора,Чем строгое сочувствие дублера.

Завывал фургон «Межавтотранса»,Стекла вдрызг заляпав мошкарой:Полкуплета хриплого романсаДа плечевки кашель за спиной…

Сухо мел восточный ветер, в трубыВыдувая легкие земли.Смех кривил обугленные губыБравших спирт и длинные рубли.

Ветер страсти, воли и просторов!Те, кто различают голос твой,Не выносят долгих разговоров,А, вдохнув, зовут тебя судьбой.

Снег над городом…Так в осокуПух роняет подбитый гусь.Ты, конечно, приедешь к сроку,Если ладно все. Я боюсьДолгих, ломаных, тупиковыхУлиц, твой стерегущих путьБезлюдьем закрытых столовых,Сквозняков, разрывающих грудьПод узором тонкого свитера.Я боюсь пожелать тебеЧужой ладони, чтоб вытерлаТот соленый снег на губе…

Тюльпан не знает, что рожден в пустыне,Когда ласкает вешняя вода.Он солнцу отдается без стыдаНо, обжигаясь, дотлевает в глине.

А корень жив: он не забыл урока.И дикий сок, дремавший много лет,Плеснет соцветье новое на свет,Лишь теплый луч потянется с востока.

Степные миражи… Далекие туманы…Опять мне снились кзыл-ординскиетюльпаны…

Гортанный разговор и тюбетеек лоск,Над пловом сход семей: шербет… халва…обманы.

И мутной Сыр-Дарьи в поля побег чумной,Где в сочных травах вязнут верблюжьикараваны,

В кустах толчется гнус. И под слепойлунойНочами соловьи разнузданны и пьяны.

Еще паленой охрой не вздулся горизонт,И горькая полынь не засорила краны,

И в болевые точки солнце не впилось…Мужские влажные глаза нежныи странны…

Байконур – Москва, 1985

О плафоны бьется мошкара.Ну, гаси. Давай доспорим завтра.Вот увидишь, мы поймем с утра,Кто сильней и чья больнее правда.

Может, губы не дождутся дняИли руки разберутся сами,Или строго глянет на меняСын твоими серыми глазами…

Друзья моего сына

Угрюмы, вооружены,Они толпятся в коридореИ все царапины войныОтстаивают в громком споре.

И, околдован, оглушен,Мой сын, меня уже не слыша,За ними, сдернув капюшон,И каждая в подъезде ниша

Его свинцом взахлеб сечет —Ни тыла нет, ни обороны,Ведь не берут меня в расчетДвора жестокие законы.

Все в порядке. Улыбнись беззвучно,Чтоб не замолчать на полуфразе.Жизнь моя теперь благополучна,Как у белых роз в хрустальной вазе.

Конец ознакомительного фрагмента.