Утраченное чудо - Яна Половинкина

«Опять Лёля!».

– Лёля! – крикнул доктор изо всех сил.

Через мгновенье под цокот каблуков открылась дверь. В комнату вошла не штатная медсестра, а элегантная дама в сиреневом пальто, из-под которого выглядывали кремовые рюши. Она была в шляпе, похожей на корзину с фруктами. Фосфорические перышки и пушки на шляпе создавали вокруг нее жемчужное сиянье, невольно очерчивая образ: соломенные волосы Лёли были собраны в кичку, а подведенные змеиные глаза не моргали:

– Да, доктор, слушаю вас.

– Хотел спросить. Почему «Каин»? Это же бред!..

– Что «бред»? – не поняла Леля.

– Вот, – доктор показал листок.

Лёля молча уставилась на доктора.

– В конце концов! Имею я право сходить в магазин!

– …хотел спросить, – усмехаясь, перебил ее доктор и, показывая листок, спросил, – Почему «Каин»? Это же бред…

– Назвать ангелоподобное создание в честь первого убийцы на Земле – это все равно что котенка окрестить по имени «Гав».

– Знаю, но мне нет до этого дела! – непринужденно ответила медсестра. – И потом: Каин был первым ребенком на свете. Адам и Ева были созданы и жили в раю, а потом мир целиком и полностью принадлежал их маленькому сыну…

– Вы думаете это символично?

– Пожалуй. А еще он сам произнес нечто похожее, когда среди ночи проснулся в первое мое дежурство. Я спросила, как его зовут…

– Значит, Каин… – задумчиво произнес доктор, отодвигая от себя папку.

– Если хотите, спросите сами, как его зовут! – с достоинством сказала Лёля, присаживаясь возле стола на табуретку. – Как вы думаете, доктор, где его мама?

– Мама?! – отозвался доктор, пытаясь найти у себя в шкафу коробку с чаем. – Хватит глупостей! Какая мама? Он же из яйца вылупился!

Лёля сделала вид, что не услышала ответа:

– А вы видели, какой у него носик? Совсем как у актрисы, которая, помните, играла в спектакле красотку Сесиль. И глаза такие же, и рот… Правда, он бледнее, тоньше.

Она ведь наполовину гречанка!

Пару лет назад пропала совсем. Как же ее звали… Ах да! Цецилия Сапфир.

– Лёля, вы совсем помешались на своих звездах!

– Хм! Вы не предложите мне чаю?

– И не надейся… – сам себе произнес доктор.

Лёля фыркнула и возмущенно вкинула голову так, что фрукты на шляпе засияли новыми переливами фосфорического света:

– Ах так!

– А что? Ах, простите, я это не вам.

– А кому же?! – ядовито прошипела Лёля.

– Себе.

Наверное там, откуда Левитиус родом, подумал доктор, тотчас забыв про Лелю, девятиголовая змея уже убаюкала своих змеёнышей. И крылатая девочка уложила спать свою крылатую куклу. Так вот, говорю я себе: не надейся! У тебя еще много работы!

– Доктор, откуда эти полосы, я не сплю?

– Нет, ты проснулся. Это просто свет такой.

– Что это за небо?

– Это потолок, глупое дитя, – доктор внимательно смотрел на своего необычного пациента.

– По-то-лок. Я его не вижу. Так хочется встать и походить!

– Тогда встань и посмотри в окно.

– Не могу…

– Отчего же?

– Нельзя. Всякий раз, когда кто-то приходит, мне говорят, что я болен… Почему?

– Когда ты спишь, тебе не больно?

– Нет.

– Тогда спи.

Доктор поправил сползающее покрывало и вышел из палаты. Мальчик закрыл глаза. Спать не хотелось совершенно. На полу, казалось, вытянулись змеи (тени кроватных ножек), которые проснулись и выпрямили свои гибкие тела. Засохший фикус, стоявший возле окна, маячил бесформенным пятном, напоминая чем-то корень мандрагоры: медсестры вешали на него записки для своих коллег или для доктора, и бумага тихо шелестела от гулявшего сквозняка.

Мальчик свесил ноги с кровати. Когда он ступил на пол, у него немного закружилась голова, но он, с трудом передвигаясь, тем не менее стал осторожно обходить кровать. Это было похоже на неловкий танец. Земля пружинила под ногами. Его маленькие белые стопы, казалось, и впрямь были из сахара, а тело покачивалось при каждом шаге, как сухой цветок.

Он помогал себе, как мог, цепляясь руками за кроватную решетку, но когда она кончилась, он потерял равновесие и упал.

Он лежал на полу. Полосы света, расчерчивали комнату. Детеныш шевельнулся и, неловко взмахнув крыльями, привстал. Несколько шагов отделяло его от окна.

Когда его пальцы уткнулись в подоконник, Каин был почти счастлив, потому что неуклюжая прогулка закончилась. Он облокотился, прислонившись всей своей хрупкой фигуркой к подоконнику.

Окно было похоже на озеро, наполненное лунным светом. Но не более того. Ничего нельзя было увидеть, кроме рябого дна – глухой стены напротив. Мальчик почувствовал себя обманутым. Он опустился на пол. Ему стало холодно.

А комната молчала. Скелет, расколотая шахматная доска, немая скрипка, зачитанный роман «Роза и граф» – все это было не нужно.

Переведя дыхание, он попробовал снова встать на ноги. Стоять было уже легче, но ноги все равно были как чужие, мальчик сделал первый шаг, второй, третий…

Он передвигался медленно, словно боясь повредить ступни.

Внезапно прозвучал быстрый каблучный марш, дверь легко распахнулась, и чья-то полутень от страха дико завопила.

– Но, доктор, ведь вы-то знаете, что таким быть нельзя!

Капитан испытывающе смотрел на доктора. Но доктор и не думал смущаться.

– Похоже Вы, капитан, боитесь, что однажды он воспользуется своим обликом и отнимет у вас симпатии наших граждан или того хуже, начнет читать проповеди, вы же только что пришли к власти, капитан?

– Нет, этого я боюсь меньше всего. Все равно сейчас ни в Бога, ни в черта никто не верит. И даже для божьей твари: шесть конечностей – это много!!!

– А у вас четыре – это не много?! – разозлился доктор. И прекратите этот разговор мясника! Подумайте хоть немного о будущем! О том, какое это блестящее открытие!

– Уж кто-кто, – сказал капитан, – а я думаю о будущем постоянно! Ведь мы сами сейчас вступаем в новую жизнь, где не будет места разрушительным безумным мечтам, идеям, порабощающим людей. Надо как-то избежать новых потрясений. Мы навсегда порвем с прошлым и его культами. Трудно представить: едва удается добиться стабильности, как появляется очередной негодяй со своими тезисами, и все идет прахом. И не важно, что он несет: новый проект утопии, чертежи райских врат, или просто приходит и говорит, что земля не является центром вселенной. И все идет прахом. И все приходится начинать заново. Но со временем мы покончим со всеми смутными, как призрак, идеями, которые, в конце концов, приводят к революции. А вы… Вы обязаны молча подчиняться. Беспрекословно! И исполнить нашу просьбу…

– Да, но вам не кажется, что свобода от всех идей, что когда-либо двигали людьми – это тоже идея, не так ли капитан… И о какой просьбе вы говорите?

– Я сказал просьбу? Да нет – приказ! Ему же самому будет легче, если… – капитан замер, прислушиваясь к посторонним звукам.

– Если что? – увидев реакцию капитана, доктор приоткрыл дверь. – Если что? – он выглянул в коридор и замер от неожиданности. Перед ним нарисовалось освещаемое тусклой свечой лицо медсестры Лёли.

– Вы подслушивали!

Лёля жизнерадостно улыбнулась:

– Что бы вы не решили – об этом все равно утром будет знать вся больница!

Доктор, не торопясь, вошел в палату, умытую лунным светом.

Она напоминала бархатный пустырь, поросший белой травой.

Даже складки штор, казалось, колыхались густыми белыми водорослями.

Он подошел к шкафу, на котором сверху скрючилась маленькая детская фигурка, и присмотрелся.

Существо вытянуло шею с выступающим зобом, слегка приподняв голову на звук шагов и отворившейся двери.

Доктор встал на тумбочку возле шкафа и увидел перед собой круглые покрасневшие глаза Каина.

– И давно ты тут сидишь? – спросил доктор.

– Не знаю, – произнесло создание, вытянув шею.

– Зачем ты напугал медсестру?

– Я не хотел… – сдавленно и тихо, словно из самой глубины птичьего горла прозвучал ответ. – Я не знал… Так получилось…

– Я не знал, – недовольно проворчал доктор, – А как ты оказался здесь, на шкафу?..

Каин, – ведь тебя так зовут?

Мальчик бросил удивленный взгляд и кивнул.

«Это будет весьма забавно, – подумал доктор, – видно ты сам не против, чтобы тебя так называли… Ну что ж, ты ведь все-таки чудовище, почему бы и нет».

– Когда оно… она закричала, я не знал, в чем дело и сам испугался. Сделал шаг назад и чуть было не упал. Потом сам не знаю, кажется, я оказался на спинке кровати. Мне стало так легко. Я стоял и раскачивался из стороны в сторону… А когда я захотел спуститься вниз, медсестра уже не кричал она прижалась к двери. У нее в руке что-то было. Я не разглядел. Но мне стало не по себе, я прыгнул и оказался вот здесь…

Доктор ухмыльнулся:

– А слезть ты сможешь?

– Наверное… Вот только не хочу, – тихо ответил мальчик.