В дебрях Камасутры - Светлана Славная

После выписки из реабилитационного центра глотать книги ему категорически запретили: слишком велика была вероятность получить язву желудка. Выручала печка: подсоединенная напрямую к архиву ИИИ, она могла в считаные минуты снабдить Птенчикова любой заказанной книгой, по старинке распечатанной и переплетенной. Вскоре Иван стал единственным в XXII веке обладателем настоящей, бумажной библиотеки. Сидя в заснеженной избушке, он с наслаждением шуршал страницами, уверенный, что рано или поздно сумеет обнаружить след неугомонной Соньки. Однако зима заканчивалась, прочитанные тома уже перестали помещаться в отведенной для них пристройке и громоздились кренящимися стопками в самых неожиданных местах, а надежды учителя все не оправдывались.

Иван остановил бегущую строку архивного перечня. «Анекдоты из жизни копов». Очень любопытно. Надо признать, до исследования произведений этого жанра он еще не доходил. Птенчиков подкинул в лоток чистой бумаги и запустил книгопечь.

В дверь постучали.

— Да-да, открыто, — рассеянно откликнулся Иван, втягивая ноздрями волнующий запах типографской краски.

— Извините за беспокойство, мэтр! — раздался знакомый бас начальника полиции, и секунду спустя грузная фигура с оглушительным грохотом ввалилась в комнату — бравый генерал запнулся о баррикаду из хитроумных детективов Агаты Кристи. Многочисленные литературные мошенницы, заботливо рассортированные Птенчиковым по странам и эпохам, будто ждали сигнала: накренилась этажерка, с лихим свистом посыпались с полок увесистые тома, подломилась, не выдержав неожиданной бомбардировки, пластиковая ножка стола, — и вскоре доблестный представитель правопорядка оказался погребенным под горой фолиантов о разнообразных беззакониях.

— О... о... очень рад, — пробормотал Птенчиков, оглядывая впечатляющую картину литературного побоища.

— Что это было, мэтр? — прохрипел потрясенный начальник полиции.

— Книги, — пожал плечами учитель. — Листаю вот на досуге.

— До чего опасная у вас профессия! — уважительно крякнул полицейский, в свое время с трудом осиливший курс обязательной таблетизации по литературной программе общеобразовательной школы. — Даже не предполагал, что книги могут быть такими... прыткими.

— Пустяки, — отмахнулся Птенчиков, размышляя о том, корректно ли при высоком полицейском начальстве извлекать из печи сборник «Анекдотов из жизни копов». — Не хотите ли чайку? У меня еще осталась баночка малинового варенья. — Иван попытался переместить гостя на кухню.

— Нет, благодарю, — решительно воспротивился полицейский, одергивая мундир. — Я, видите ли, имел в мыслях некий конфиденциальный разговор.

— Как интересно! — Птенчиков честно постарался изобразить внимание, но запах теплой бумаги, доносящийся из печи, мешал сосредоточиться. — Послушайте, если не хотите на кухню — давайте пройдем в гостиную, там нам будет очень удобно беседовать.

— Мэтр, я знал, что вы не откажетесь мне помочь! — растроганно пробасил начальник полиции, делая попытку пристроиться на краешек заваленного книгами стула.

— «Ну что за напасть! — в отчаянии подумал Птенчиков. — Как бы выпроводить его из кабинета? Сейчас звякнет сигнальный колокольчик, и «Анекдоты» нужно будет извлекать из духовки, не то бумага пожелтеет и сморщится...».

— Вы человек серьезный, с могучим интеллектом и энциклопедическими знаниями, — говорил меж тем гость, — не то, что мои подчиненные, которые лишь по углам хихикать горазды. Только вам я могу довериться!

Блям — тихонько напомнила о себе книгопечка.

— Гм... весьма польщен, — закашлялся вспотевший от напряжения Птенчиков. — Давайте все же пройдем... ну, хоть на веранду!

— Пожалуйста, не беспокойтесь! Мне и так неловко, что я отнимаю ваше бесценное время. — Полицейский поерзал на стуле, устраиваясь поосновательнее.

«Будь что будет», — обреченно вздохнул Птенчиков, мысленно ставя жирный крест, как на анекдотах, так и на добрых отношениях с управлением полиции.

— Мэтр! — драматически понизил голос генерал. — Все дело в том, что... у меня пропала фуражка!

Блям! — Печка звякнула несколько громче — обложка уже начала подрумяниваться.

— Какое горе! — вскричал Птенчиков, стараясь отвлечь внимание насторожившегося посетителя от загадочного звука. — А вы в шкафу поискать не пробовали?

Начальник полиции обиженно насупился:

— Вы не понимаете. Задета честь мундира. Генерал без фуражки — что полковник без порток. А если кто-то решит воспользоваться ею в корыстных целях?

— Это как? — опешил Птенчиков, представив, как грязный, потасканный бомж пытается разжалобить прохожих рассказами о своем героическом прошлом, протягивая к ним похищенную деталь генеральской амуниции в надежде выклянчить копеечку.

— А вот так. Осуществит какой-нибудь негодяй маскировку под главу полицейского управления — и устроит государственную диверсию.

Птенчиков озадаченно почесал в затылке.

— Мне кажется, что одной фуражки для такой крупномасштабной операции маловато. А может, за этим похищением кроется жажда мести?

— Что вы имеете в виду? — заинтересовался генерал.

— У такого человека, как вы, должна быть масса недоброжелателей. Скажем, разоблаченные преступники, осужденные и вновь вышедшие на свободу...

Блям!!! — потеряла терпение печка, зажигая аварийную лампочку. Птенчиков вздрогнул и постарался заслонить мигающий огонек от глаз посетителя. К счастью, начальнику полиции было не до того — он раскатисто хохотал, держась за мощные бока:

— Разве цыпленок, вылупившийся из яйца, может испытывать жажду мести к руке, поместившей его в инкубатор?

— Неужели вы изолируете преступников в яйцах? — ужаснулся Птенчиков.

— Нет, что вы. Но после того как судмедхирурги проводят комплексную прочистку мозгов с ампутацией порочных частей сознания, а на освободившееся место высевают разумное, доброе, вечное, бывший преступник становится подобен неоперившемуся птенцу... простите, мэтр, я хотел сказать — младенцу.

Птенчиков задумчиво покачал головой.

— Скажите, а насколько большой кусок личности обычно приходится ампутировать?

— О, тут все очень индивидуально, — улыбнулся полисмен, — от десяти до девяноста процентов.

Иван присвистнул:

— Пожалуй, на месте Сони я бы тоже предпочел нырнуть в испорченную машину времени...

— Простите? — удивленно переспросил генерал.

— О, не берите в голову.

Обиженная невниманием книгопечка последний раз звякнула и задымилась, произведя аварийное самоостужение. Пережаренные «Анекдоты» утонули в пышной пене, выпущенной внутренним огнетушителем в целях профилактики. Начальник полиции с любопытством зашевелил ноздрями:

— Мэтр, вы чувствуете? Откуда это так аппетитно потянуло?

— Из печки, — удрученно вздохнул Птенчиков и, спохватившись, добавил: — Блины сгорели.

— Блины, блины... что же мне это напоминает? — задумался генерал.

Иван не выдержал:

— Тещу! Кстати, о недоброжелателях...

— Блины!!! — взревел начальник полиции. — Мэтр, вы гений. Примите мое искреннее восхищение. Теперь-то я понял, зачем этой коварной женщине вдруг понадобилось звать меня на обед. Если версия подтвердится, уж я уговорю медиков ампутировать ее на все сто процентов.

Спешно попрощавшись, начальник полиции рванул к служебному аэроботу. Птенчиков, некоторое время размышлял, распространяется ли презумпция невиновности на тещ и, не подвел ли он несчастную женщину под беспощадный нож хирурга, однако пришел к выводу, что в цивилизованном обществе даже начальнику полиции вряд ли позволят кромсать личность почтенной родственницы без суда и следствия. Притворив входную дверь, он с тяжелым сердцем направился к книгопечке.

«Анекдоты» представляли собой жалкое зрелище. Иван сгреб их в утилизатор мусора и принялся протирать духовку мягкой тряпочкой. В принципе, печка не должна была испортиться: недаром ее создатели ввели в конструкцию предохранительный клапан. Нужно ее хорошенько почистить, а потом, пробы ради, запустить в печать какую-нибудь тоненькую брошюрку.

Экран домашнего видеофона осветился сигналом вызова. Птенчиков включил связь и увидел сияющие лица своих любимых учеников — Егора Гвидонова и Вари Сыроежкиной.

— Ребятки! Вот это сюрприз! Вы уже вернулись из путешествия?

— Вернулись, вернулись! — радостно закивала Варя, откидывая за спину тяжелую косу. — Иван Иванович, вы что сейчас делаете?

— Над анекдотами рыдаю, — вздохнул Птенчиков, покосившись на утилизатор.

— Вот это да! — восхитился Егор. — Можно мы к вам присоединимся?

— Присоединяйтесь, — великодушно разрешил учитель.

— Ну, тогда мы снижаемся.

Птенчиков подскочил к окну и успел увидеть, как аэробот Гвидонова спикировал на поляну перед его избушкой.

Краса факультета натурологии Варвара Сыроежкина и гений технической мысли Егор Гвидонов ездили в Сибирь, чтобы испытать на впавших в зимнюю спячку медведях совместно изобретенный считыватель сновидений. Ребята планировали использовать материалы экспедиции для написания дипломов — этой весной им предстояло навсегда распрощаться с колледжем. Изначально путешествие задумывалось как свадебное, но — увы! На пути влюбленных возникло неодолимое препятствие в лице родителей, и свадьбу пришлось отложить.