Экономисты не знают экономики??? - Иван Деревянко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем не менее, марксисты пытаются создать свою философию экономики как учение о диалектическом процессе, недостаточно обоснованно используя понятие всеобщности развития и законов перехода количества в качество, единства и борьбы противоположностей, отрицания отрицания. Но практика показала, что эта философия не работает, так как ставится под сомнение правильность применения философских законов.
К сожалению, Маркс и его последователи, видимо, не внимательно читали или не дочитали «Науку логики», а потому ее не поняли. Если бы экономисты знали логику Гегеля, то они в качестве экономической основы бы взяли, не товар и деньги, а аналог гегелевского «Бытия», а именно, человеческое бытие.
Не случайно еще со времен Аристотеля слово «экономика» обозначает правила, законы ведения домашнего хозяйства. А то, чем теперь занимается экономика, Аристотель называл хрематистикой. Этим термином он обозначал науку об обогащении, о накоплении богатства как самоцель, как сверхзадача, как поклонение прибыли. Аристотель предупреждал, что скатывание в хрематистику губительно для общества. Так оно в основном и получилось.
Основной постулат марксовой экономики: — товар, как продукт человеческого труда, который участвует в обмене. Да, с возникновением разделения труда товар становится всеобщей формой производственных отношений, развиваясь и перерастая в капитал, но это вторично. Первичным является понятие человеческого бытия, которое определяется количеством людей и их жизнедеятельностью.
В разных местах условия для жизнедеятельности людей разные и продолжительность их жизни тоже разная. Но значимость жизни для каждого человека однозначно одинакова, поэтому человеческая жизнь является всеобщей мерой этого бытия, а однозначность представляет всеобщее свойство экономики. У Гегеля «Бытие» характеризуется словом «Bestimmtheit», которое переводится как «определенность», но и как «точность», что можно понимать как точную определенность или однозначность.
Из этой ситуации вытекает первичная закономерность экономики — сохранение жизней людей. Это гегелевское «Aufheben». Если для каждого человека первостепенным является жизнь, то и для государства, как экономического субъекта, чрезвычайно важным представляется его выживание в существующих условиях. Переход от конкретного человека к государству осуществляется с помощью хорошо известного простейшего метода — восхождения от частного к общему.
Таким образом, базовые элементы экономики должны соответствовать первичным элементам философской системы: понятие — свойство — закономерность — методология. К сожалению, в экономике этого не просматривается. Следовательно, даже на начальном этапе экономисты, действительно, игнорируют логику, точнее, ее материалистическую основу и поэтому не могут создать совершенную экономическую систему.
Если говорить о марксистской концепции диалектического материализма, то такого у Гегеля нет. У него четко просматривается материалистическая диалектика, поскольку диалектика содержит материалистическую основу, а не наоборот. Точно также в экономике материалистическое человеческое бытие имеет материалистическую противоречивость потребностей и возможностей. У Гегеля это «Widerspruch». Потребности и возможности диалектически подразделяются на положительные и отрицательные противоположности — «Gegensatz».
И то, и другое имеют особенную естественную меру — деньги. Деньги являются мерой жизнедеятельности человека и возникают потому, что есть необходимость определенным образом измерять и то, и другое. Это не совсем то, что говорил Маркс: «товар и товарный обмен должны порождать деньги». Это не так. Ведь он же сам говорил, что «деньги _ это особый товар, который обладает способностью соизмерять и выражать стоимость всех других товаров». Только деньги — это не товар, а мера.
Таким образом, у Гегеля рассматриваются три пары: бытие и пустота, противоречия и противоположности. Следовательно, и в экономике должно быть три пары: измерение жизнедеятельности людей деньгами, потребности и возможности, товарообмен.
Возникают сомнения о том, что Маркс использовал логику Гегеля в своем постулате о противоположности классовых интересов в сфере отношений к собственности на средства производства, а соответственно и политической власти. Во-первых, политика не имеет прямого отношения к экономике, а, во-вторых, классовые интересы не являются противоположностями, так как понятия пролетариат и капиталисты находятся в разных классификационных группах.
Пролетариа́т — это наёмные рабочие, лишённые орудий и средств производства. А кем же тогда является управленческий персонал, государственные служащие и военные?
Все они являются трудящимися, удовлетворяющими свои потребности за счет своих возможностей — получают зарплату за свой труд, как цену за свой товар. Это товарообмен. Свои возможности человек обменивает на деньги, за которые он приобретает предметы жизнеобеспечения: предметы потребления и предметы защиты.
Люди, которые имеют деньги для приобретения сырья и материалов, средств производства, для оплаты наемным рабочим и управленческому персоналу, создают предметы жизнеобеспечения в соответствии со спросом на них, называются не капиталистами, а предпринимателями. Они разрешают противоречивость между потреблением и возможностями, т. е. между спросом и предложением. Это тоже обмен.
Люди, которые ничего не производят, а только хранят чужие деньги за определенный процент, называются капиталистами. У них происходит обмен деньгами между людьми, их имеющими. Эти три основных класса мирно существуют в любом обществе. Они имеют свои классовые интересы, но не являются противоположностями и не имеют никаких противоречий. Здесь имеют место триады Гегеля.
В каждом классе имеется по три группы, образованные соотношением потребностей и возможностей. Одно соотношение образуется, когда потребности превышают возможности, второе соотношение возникает, когда они равны, и третье, когда возможности превышают потребности. Эти группы, объединенные по классам, определяют дефицитную, сбалансированную и прибыльную экономики. Прибыльная экономика как раз и является хрематистикой.
Решение противоречия всеобщей формулой капитала на базе закона стоимости К. Маркс связывает с появлением работника, свободного в двояком смысле: во-первых, свободного как личность и, во-вторых, свободного от средств производства и жизненных средств, т. е. с появлением товара «рабочая сила».
В основе стоимости, по мнению Маркса, лежит количество овеществленного в нем общественного труда. Величина стоимости определяется количеством общественно — необходимого рабочего времени, воплощенного в товаре.
Стоимость, по Марксу, «определяется не тем трудом, который затрачен на производство товара, а трудом, который нужен для его воспроизводства», а закон стоимости выражает «связь между различными общественными потребностями и затратами общественного труда, необходимыми для их удовлетворения».
Не совсем так. И тот, и другой труд является лишь составной частью стоимости, которую определяют также стоимость использованных сырья и материалов, амортизация средств производства и, конечно же, налоги.
В свое время основоположники марксизма обвинили Гегеля в том, что он перевернул чуть ли не всю философию с ног на голову и обозвали его идеалистом. Но они, видимо, не читали «Науки логики» в оригинале [1]. Если кто-то из российских экономистов и читал, то, наверняка, в переводе, существенно исказившем смысл написанного [6].
Гегель ничего не переворачивал и никогда не был идеалистом в современном его понимании, когда основой идеализма является понятие «идея»,
