История крестовых походов - Джонатан Райли-Смит

Крестовые походы продолжались в 1107–1108 (хотя этот конкретный поход уклонился в сторону и крестоносцы безуспешно и с большими потерями пытались вторгнуться в Византийскую империю), в 1120–1125, в 1128–1129, в 1139–1140 и в 1147–1149 годах; последний поход вошел в историю под названием второго крестового похода. Тем временем движение крестоносцев обратилось и на Испанию, отвоевание которой у мавров Урбан II приравнял но значению к освобождению Иерусалима. Призывы к крестовым походам на Пиренейский полуостров раздавались в 1114, в 1118 и в 1122 годах, после того как папа Каликст II предложил вести войну на два фронта — в Испании и на Востоке. В 1147 году его призыв был подхвачен и развит папой Евгением III, который благословил крестовый поход на вендов через северо-восточную границу с Германией в то самое время, когда крестоносцы направлялись воевать в Испанию и в Азию. Второй крестовый поход потерпел полное фиаско, и следующие за ним тридцать лет были наименее удачными во всей истории этого движения, хотя до 1187 года состоялось еще три похода в Испанию, один — в Северную Европу и несколько военных экспедиций в Палестину.

Но после охватившего Европу возмущения при известии о победе мусульман при Гаттине (на запад от Генисаретского озера) и потере Иерусалима и почти всей Палестины, захваченных Саладином в 1187 году, удача вновь стала сопутствовать крестоносцам. Третий крестовый поход (1189–1192) и немецкий крестовый поход (1197–1198) вернули франкам большую часть побережья, обеспечив на какое-то время безопасное существование латинских поселений. В течение всего XIII века все слои населения в Европе были охвачены энтузиазмом борьбы с мусульманами. (В частности, эти чувства вылились в организацию Крестового похода детей [1212] и Крестового похода пастушков [1251]). Крестоносцы отправлялись на Восток в 1202–1209 годах (четвертый крестовый поход, участники которого захватили Константинополь и большую часть Греции), в 1217–1229 годах (пятый крестовый поход, закончившийся возвращением Иерусалима посредством заключения договора отлученным от Церкви императором Фридрихом II), в 1239–1241 годах, в 1248–1254 годах (первый крестовый поход французского короля Людовика IX после потери Иерусалима в 1244 году), в 1269–1272 годах (второй крестовый поход Людовика IX) и в 1287–1290 годах; в 1218 и в 1249 годах армии крестоносцев вторгались в Египет, а в 1270 году — в Тунис.

В 1187–1260 годах возобновились и военные действия в Испании, крестоносцы даже воевали некоторое время на территории Африки. Главными событиями испанских крестовых походов того времени были победа при Лас-Навас-де-Толоса (1212 год) и завоевание Валенсии (1232–1253 года), Кордовы (1236 год) и Севильи (1248 год). В результате деятельности крестоносцев в Испании в начале XIV века и в 1482–1492 годах Гранада и весь Пиренейский полуостров оказались в руках христиан, и военные действия были перенесены на территорию Северной Африки, десанты крестоносцев высаживались даже в таких отдаленных восточных прибрежных пунктах, как Триполи. В 1193–1230 годах крестоносцы вторглись в прибалтийские земли, чтобы оказать помощь христианским миссиям в Ливонии, после чего там укрепились тевтонские рыцари, и в Пруссии, где эти последние вели «непрерывный крестовый поход» с 1245 года до начала XV века. Крестовые походы отправлялись также в Эстонию, Финляндию и Польшу. Начиная с 1199 года организовывались крестовые походы и против политических противников папского престола в Италии (1255–1378 года), Германии и Арагоне, а в 1380-х годах папский раскол породил крестовые походы во Фландрию и Испанию. Первый из крестовых походов против еретиков (Альбигойский крестовый поход) проходил на юго-западе Франции в 1209–1229 годах, остальные — в Боснии, Германии и Богемии (в частности, против гуситов в 1420–1431 годах). Крестоносцы также воевали с греками (в 1231 и в 1239 годах), пытавшимися вернуть Константинополь; с монголами (начиная с 1241 года); с православными русскими в северной Европе (начиная с XIII века) и с протестантской Англией в XVI веке (армада 1588 года). Но главные военные действия продолжали развиваться на Востоке.

Потеря Акры и последних укреплений христиан в Палестине и Сирии в 1291 году вызвали новую волну всеобщего воодушевления, вылившуюся в народные крестовые походы 1309 и 13–20 годов. Войска регулярно отплывали в восточное Средиземноморье. В 1390 году одна из экспедиций отправилась в Махдию в северной Африке, за ней (в то время как угроза Европе со стороны турок возрастала) последовала еще одна — на Балканы (окончившаяся полным поражением), затем были осуществлены походы на Никополь (1396 год) и Варну (1444 год). Но наступление турок было временно остановлено около Белграда только в 1456 году. В 1332 году все заинтересованные государства объединились в Лигу крестовых походов. Впоследствии было много подобных союзов, и наиболее успешным из них удалось захватить Смирну в 1344 году, выиграть битву при Лепанто в 1571 году и отвоевать у турок большую часть Балканского полуострова в 1684–1697 годах. При этом неоднократно снаряжались «обычные» крестовые походы в Северную Африку (в 1535, 1541 и 1578 годах). Однако с конца XVI века движение явно пошло на убыль, хотя госпитальеры-иоанниты продолжали существовать в качестве военно-монашеского ордена в своем государстве на Мальте до захвата этого острова Наполеоном в 1798 году.

Крестоносное движение затронуло все государства Европы и почти все области их жизни — Церковь и религиозную мысль, политику, экономику, общественное устройство, литературу. Помимо этого оно еще и оказало долговременное влияние на историю западного мусульманского мира и на историю Прибалтики. Тем не менее до сравнительно недавнего времени крестоносное движение считалось чем-то экзотическим и периферийным. Фундамент изучения этого вопроса был заложен во второй половине XIX столетия. К сожалению, золотой век изучения крестовых походов закончился с началом первой мировой войны, но за ним последовал период обобщения знаний. Многотомные «История» Стивена Рансимена и «История», составленная группой американских ученых под руководством Кеннета Сеттона (известная как «Висконсинская история»), начали выходить в свет в середине 1950-х годов.

К 1950-м годам появились и признаки новых веяний в изучении крестовых походов. Французский историк Жан Ришар и израильтянин Джошуа Проуер в своей работе, посвященной Латинскому Востоку, по-новому подошли к изучению обществ и организаций крестоносцев; они дополнили свои солидные знания о предмете глубоким анализом, который поставил их труд гораздо выше предыдущих, часто довольно заурядных исследований. И хотя этот аналитический разбор является в конечном счете главной заслугой авторов, сразу по публикации исследования другой его аспект — обсуждение «Иерусалимских ассиз» — вызвал горячий интерес. Все историки, занимавшиеся Иерусалимским королевством, наиболее значительной из колоний крестоносцев, сталкивались с проблемой, связанной с самым важным сохранившимся источником — «Иерусалимскими ассизами» («Аssises de Jerusalem»), представлявшими собой сборник юридических памятников, сохранившийся в редакции кипрских юристов XIII века Филиппа Наваррского и Жана д'Ибелина. Согласно этим документам, Иерусалимское королевство было государством, в котором сразу по его основании в 1100 году был введен и сохранялся неизменным в течение полутора веков «чистый» феодализм — если такое общественное устройство вообще когда-либо существовало. В 1920-х годах французский ученый Морис Гранклод внимательно изучил «Иерусалимские ассизы» и выбрал оттуда упоминания о законах, возникших, по его мнению, в XII веке. Его выводы в свое время были почти полностью проигнорированы, но именно на основании его изысканий Ришар и Проуер переписали историю Иерусалима, поскольку стало очевидно, что застывшее феодальное государство, изображенное в юридических книгах XIII столетия, не соответствовало реальной жизни не только в XII веке, но и в XIII. После этого открытия сборники законов уже трудно было воспринимать как авторитетные документальные источники; они стали походить, скорее, на разумные, хотя и тенденциозные, политические трактаты, написанные участниками споров об общественном и государственном устройстве, бушевавших в Палестине за десятки лет до их написания. II королевство Иерусалимское сразу оказалось гораздо «нормальнее», чем оно выглядело до тех пор, и, хотя, конечно, оно имело свои особенности, в нем происходили такие же, как везде, политические и структурные изменения.

«Структурный» подход к истории Иерусалима, введенный Ришаром и Проуером, просуществовал около 20 лет. В середине 1970-х годов появилась новая точка зрения на политику Латинского Востока; она была выдвинута Гансом Майером. В каком-то смысле его подход был похож на тот, что использовался в сфере изучения средневековой Европы в 1930-х годах, — отказ от «структурного» взгляда «с птичьего полета» на основы и действие на практике властных структур; следствием же этого было возникновение интереса к изучению различных общественных образований. Этот подход совпадал с новой тенденцией во многих областях историографии — с разочарованием в укоренившемся убеждении, что только централизованные государства были достаточно живучи и сильны, и, соответственно, с новым интересом к децентрализованным обществам. В последних работах уделяется много внимания тому, как королевская власть оказывала воздействие на разрозненные феодальные структуры и через них на все государство. Более того, появились новые направления и в изучении идеологии крестоносцев. Одну из причин роста интереса ученых к этому вопросу можно найти в развитии других дисциплин. В частности, военная психиатрия сделала колоссальные шаги в своем развитии во время второй мировой войны, и новые знания об эффектах стресса на индивидуумов и на группы люден стали достаточно доступны для ученых. По мере того как становилось все труднее по-прежнему классифицировать поведение на войне лишь по однозначным понятиям героизма и жестокости, рос интерес и к крестоносцам как к личностям, чему способствовал и более внимательный взгляд на теории, лежащие в основе понятия справедливой войны. Нюрнбергский процесс, провозгласивший, что преступления могут совершаться не только против отдельных людей, но и против всего человечества, возродил интерес к естественному праву, а споры о том, оправдано ли следование любым приказам, повлекли за собой обсуждение вопроса о поддержании законной власти как традиционном оправдании справедливой войны. А доктрина ядерного устрашения и зарождающиеся сомнения в соразмерности угрозы и реакции на нее вызвали обсуждение такого понятия, как добрые намерения, то есть еще одного оправдания справедливой войны.