ООО «Удельная Россия». Почти хроника - Ната Хаммер

Не поднимаясь, Сусликов протянул руку и нашарил бамбуковую палку с крючком на конце. Он вытянул ее вверх, пытаясь зацепить Неуемного за отворот пиджака. Кукла неловко дернулась и сверзилась вниз, чуть не повредив себе фарфоровое лицо. Мирослав поднял ее, осмотрел, ощупал и нашел очень подходящей. Хорошее пугало, подумал он. Умных сам от себя отпугнет, а дураков в Кремле не боятся. Он представил, как такое предпочтение взбесит Адмиралова с Затоновым, и довольно ухмыльнулся. Потом положил Неуемного на колени посаженного в ряд триумвирата: вот вам, нянчитесь теперь с ним: «По кочкам, по кочкам, по маленьким дорожкам – в председатели бух!» Он захохотал собственной шутке. Не вслух, про себя. Хохотать вслух в одиночестве он себе уже не позволял – вдруг не всю прослушку выявил и выключил. Февральского инцидента с недопущением в рабочий кабинет ему было достаточно. Компетентные органы могут трактовать этот хохот как начальную стадию сумасшествия и передать запись заинтересованным в его свержении коллегам по кремлевскому рулю. Но и не хохотать не мог: если не смеяться над всей этой камарильей – и впрямь сойдешь с ума.

Он поднялся, довольно потирая руки, устроил новый состав правления на предназначенное для него место, гуманно засунул подушки обратно под клетку с Ходором для смягчения условий отсидки последнего и закрыл двери своего кукольного театра. Потом включил свет, прослушку и подглядку, отпер дверь и выглянул в приемную.

Дама третьей молодости Лидия Георгиевна, пережившая на этом месте уже трех идеологов перестроечных лет, спала, сидя за столом, с открытыми глазами и строго выпрямленной спиной. Заслышав скрип начальственной двери, она сморгнула и прогнала Морфея прочь.

– Какие будут указания, Мирослав Казбекович?

– Попросите мне срочную аудиенцию у Президента и вызовите мне на завтра Адмиралова, Затонова, Карасева и Неуемного.

– Прошу прощения, Карасева из МИДа или Карасева из Думы?

– Ни того и ни другого. Карасева из запасной обоймы.

– Хорошо. Вместе, одного за другим, или чтобы не столкнулись?

– Без столкновения все равно не обойтись. Всех вместе на двенадцать, сэкономим время.

– Помариновать в приемной или сразу подавать?

– Помаринуйте минут пятнадцать до легкой кислинки и подавайте. А на час назначьте Свистунова.

– Свистунова?

– Ну, этого, говорящую голову из ящика. Который сначала призывно свистит, а потом лихо освистывает.

– А, Скворцова!

– Ну да, Скворцова. А я как сказал?

– Так и сказали – Скворцова.

– А на два часа – Васю Люберецкого с его пацанами.

– А как же обед?

– На обед я вас отпущу, мы с Васей тут сами в ваше отсутствие разрулим.

– Я не про себя, Мирослав Казбекович. Я про ваш обед. У вас обед назначен с представителями оппозиции. В трапезной.

– Ах, да, запамятовал. Ну, тогда Васю с пацанами тоже на обед пригласите. Чтобы оппозиция особо не распоясывалась. А то, знаете, некоторые позволяют себе вольнодумство, языки свои блудливые распускают. Вот на конкретных пацанов посмотрят – сразу языки в трубочку свернутся, кусок в горло не полезет. Меньше государственных харчей сожрут, люберецким порцайка и достанется.

– А какой лимит конкретных пацанов установим, Мирослав Казбекович? У Васи ведь их целая банда, и все желали бы заглянуть в кремлевскую кормушку.

– Двух будет достаточно. По его выбору, но чтоб были чистыми.

– В смысле – помылись?

– В смысле – без отсидок и не под следствием. А то журналюги пронюхают, вой поднимут.

– Но ведь обед закрытый, участники приедут в спецмашинах и в маскировке.

– Лидия Георгиевна, с вашим-то опытом – и такая наивность! Кто-нибудь из участников и сольет, а потом еще пальцем на соседа покажет – мол, это он утечку организовал.

– Извините, вы, как всегда, правы. Не устаю вами восхищаться.

– Так за работу, неустанная вы наша. А я поеду в город, в Интернете полазить, а то мы тут в полном отрыве от виртуальной реальности, пока новости по цепочке до нас дойдут – слон в муху превратится.

– Да, но что же делать. Безопасность правительственной связи – прежде всего.

– Ах, перестаньте, Лидия Георгиевна. Давайте мы еще компьютеры отключим и всю информацию будем в сейфах держать.

– Не гневайтесь, Мирослав Казбекович! Ступайте, я все исполню.

А Сусликов уже удалялся по коридору, сверкая пятками от Сальваторе Феррагамо. Лидия Георгиевна нажала кнопку спецсвязи, пообщалась с секретариатом Президента и зафиксировала время. Потом подняла трубку городского телефона и набрала свой домашний номер.

– Даша, ты в Интернете?

– Да, бабушка. Что, опять?

– Опять, Даша.

– Щас не могу, у меня игра онлайн.

– Ну, Даша, это же дело государственной важности.

– Ладно, ладно, слышала уже. Диктуй.

– Лю-бе-рец-кий Василий.

– Нашла двоих: Павлович и Кузьмич. Тебе какого?

– Мне – которого с неясным прошлым.

– Тогда – Кузьмич.

– Пароли, явки есть?

– Бабушка, он у вас полгода ошивался. Наверняка след оставил. В канцелярии поинтересуйся.

– Теперь – сложнее. Карасев, имя не знаю, только не из МИДа и не из Думы.

– Футболист пойдет?

– Нет, футболист не пойдет. Скорее – бизнесмен.

– Карасев, Сергей Сергеевич, компания «Одежка без застежки».

– Наверное, он. Адрес есть?

– Есть. Московская область, поселок Васюки, улица Завальная, дом один.

– А телефон?

– Сто двадцать три сорок пять шестьдесят семь.

– Спасибо, дорогая!

– С тебя, бабуля, – сникерс!

– Даша, это же вредно! Опять все прыщи повылазят!

– Не купишь сникерс – будешь своих Карасевых через государственную канцелярию искать.

– Даша, это шантаж!

– Бабушка, это жизнь. У меня есть ресурс, недоступный тебе в рабочее время. Зато ты можешь в рабочее время заработать денег на сникерс. Честный обмен. Я же не прошу у тебя банку черной икры. Знаю – на нее ты не зарабатываешь.

– Ладно, будет тебе сникерс. И активированный уголь в придачу. Чтобы токсины нейтрализовать.

– Ну, вот и ладушки. Ты во сколько будешь?

– Что за глупый вопрос? Как получится. Ты же знаешь, я себе не принадлежу.

– Знаю, знаю, ты у нас всегда принадлежала государству. С самого рождения.

– И горжусь этим!

– А что тебе остается делать? Надо же зарабатывать на три корочки хлеба: себе, дедушке и мне. А без гордости работа не в радость.

– Даша, не ерничай!

– Ладно, бабуль, отключаюсь. Не кипятись, твое клокотание может потревожить мирный сон государственных мужей.

– Даша!!!

«Бип-бип-бип», – услышала в ответ на свое возмущение Лидия Георгиевна. У нее колотилось сердце. Она встала и накапала себе валерьянки. Лидия Георгиевна не могла сказать Даше, что все ее разговоры прослушивались – язык у внучки был слишком длинный. Девочка все еще пребывала в иллюзии, что живет в свободной стране. Скорее бы возвращались сын с невесткой из своей трехлетней африканской командировки. Даше определенно нужна сильная родительская рука. Они с дедом уже не справлялись. Лидия Георгиевна с трудом представляла себе, как протянуть еще год. Но деваться было некуда. По приезде сыну обещали выделить государственную квартиру в Раменках – потому и согласился послом в эту тмутаракань, где год идет за три. Ребенку там, понятное дело, жить нельзя. Особенно такому, болезненному как Даша.

Чтобы успокоиться окончательно, Лидия Георгиевна выпила полстакана воды с долькой лимона, походила туда-сюда по приемной, выдохнула и села к телефонному аппарату: перед ней лежал длинный список приглашенных, которых нужно было добыть к завтрашнему дню во что бы то ни стало, хоть из-под земли.

Сцена вторая

Снегурочка Никонорова

Худенькая сибирская блондинка Агнесса Никонорова упорно штурмовала московский рынок труда. Три месяца назад с еще непочатым дипломом инженера-строителя и бьющимся сердцем она решительно покинула родной Омск. Агнесса летела в Москву с розовой мечтой о теплом месте под столичным солнцем. Но конец февраля, на который пришлось ее прибытие, был по-сибирски холодным, как и комнатка в бибиревской панельке, в которой жила ее давняя подружка по драмкружку в омском дворце искусств «Шинник». Однако несмотря на прохладный прием, Москва Агнессе понравилась. Помимо обычного для любого большого города запаха выхлопных газов, в ней был еще и особый запах, нехарактерный для большинства российских городов – это был запах денег. Оставалось лишь найти источник и припасть к нему. И она старалась. Для начала нужна была хоть какая-нибудь работа. Например, по специальности. Из Интернета она знала, что в бурно строящейся столице инженеры-строители были востребованы. Но Агнесса столкнулась с чудовищной половой дискриминацией. Никто не хотел воспринимать ее всерьез. Кадровики строительных компаний не могли уложить ее телесную прозрачность и голос Снегурочки с детского утренника на грубое ложе матерящегося прораба. А все проектные бюро были густо засижены выпускниками МАРХИ и МИСИ.