Иллюзия - Валерий Матвеев

– Бурда! Появись.

– О господи, что это?

– Мужики, неудобно честно, если нельзя с вами, то подкиньте деньжат, жрать охота.

– Хорошо, пойдем с нами, что в такую погоду тебе ещё искать, да я думаю, и веселее будет. Тронулись.

Шли мы недолго, но не понятно куда, какими-то волчьими тропами, известными одному Степе, в жуткой темноте, через лужи и рельсы. Пройдя через эту наводящую тоску дорогу, мы оказались перед довольно приличным домиком, не знаю какого века, но выглядел он добротно, как из учебника по истории, еще прошлого века.

– Мужики сразу предупреждаю, бабка со странностями, но интересная, обижать её не надо. Умная не могу а, сколько знает и помнит, всё, просто всё. Анетта Алексеевна, раньше была видно важная особа, но древняя как мир.

– Бабушка Аннет! Это я Степан, но я не один, с друзьями, мы немного посидим, поговорим, вам мешать не будем.

– Да заходите скорее! Что на улице происходит? Ангелы небесные…. Холод не запускайте.

При довольно неплохом освещении я понял, что попал в аж 18 век. О возрасте Аннеты Алексеевны судить не берусь, но такое чувство, годы проходят мимо неё; благородная стать, ясный взгляд, лицо – просто икона, седина совсем не старит, а придает её образу аристократический вид, да и видно ухаживает она за собой и ещё как. Вот это гены, вот это порода, было бы ей лет на пятьдесят меньше, я влюбился бы с первого взгляда, красота действительно вековая.

Первое ощущение, придя в этот дом и познакомившись с бабушкой Аннет, что это монолит: один без другого существовать, не могут. И то, что, происходило с одним, неразрывно связано с другим.

Как выяснится в недалеком будущем, моя интуиция меня не подвела. Но события, которые стали разворачиваться после того, как я попал в этот дом, нельзя объяснить никакой интуицией, даже воображение не всегда способно такое как-то увидеть, пусть даже больное.

– Мужики располагайтесь, я бабке отнесу продукты, пусть что-нибудь сварганит, а мы пока по первой. Валер, наливай.

– Есть товарищ милиции сержант, разрешите выполнять.

– Выполняйте.

– Ну, за знакомство, кажется, что это всё непросто так, поймите ребята, я просто так чувствую.

– Сейчас не о чувствах, будем здоровы. Гоп!

– Мужики можно я буду слушать и пить?

– Валяй Бурда, после первой и второй, пуля не должна успеть пролететь, командуй. Э как же тебя лучше называть, а то Валерий выговаривается плохо, скажи, как?

– Хочешь, называй меня Сова.

– Не сплю по ночам после контузии, вот по тому и Сова.

– А где тебя так? – Да нет меня сейчас там и всё, об этом говорить не буду.

– Ну тогда по третьей, молча.

Неожиданной приоткрылась дверь, проталкивая в проём тележку с неимоверно красивой, наверное, из какой-то древней фамилии, посудой грациозно, не смотря на возраст, продефилировала бабушка Аннет, если честно сказать, называть её бабушкой, как-то не по себе, до того это было неуместно, видя перед собой эту почти вековую женщину. Язык не поворачивался называть её так, какое-то свечение сглаживало то, что могло бы казаться естественным. т

– Деточки мои, вот я вам собрала закусочки, думаю, вам понравится, уж не обижайтесь, что на скорую руку.

Голос звучал её нежно, словно ручей в знойную погоду, когда опускаешься на траву, припадаешь к нему губами, пьешь прохладу и слушаешь, как по камушкам перекатываются быстрые струи воды, до того это был дивный, просто завораживающий голос.

– Вы голубчики пейте, закусывайте, только попрошу об одном, уважите бабушку старую, я очень одинока. Разрешите мне посидеть в кресле, в уголке? Мешать, перебивать не буду, просто очень сладки мне речи людские, так мило мне их слушать, если б вы только знали…

С этими словами Аннет удалилась к креслу и словно растворилась в нём, в эту ночь мы больше её не видели, не было кроме нас троих никого в комнате и всё.

– Друзья у меня есть предложение, скорее всего просьба, – с таинственным видом, словно кот, замурлыкал Степан.

– Давайте выпьем за нашу хозяйку Аннет, а затем каждый из нас, поочередно вытащит спичку и расскажет о себе.

– Договорились, не раздумывая, ответил я.

– Ну, не знаю, сначала надо пить, а потом, остальные действия.

Процедура жребия длилась недолго и возражений не вызвала, первым на себе вынести это предстояло Бурде. Мне выпало закрыть собрание. Соответственно вторым был Стёпа.

– Сова налей стакан, иначе говорить не буду, ни слова не вытянешь, поверь уж опыт есть. Простонал Бурда и, оглушив его одним махом, как бы скинув с себя непосильную ношу. Изменившемся, до неузнаваемости голосом, это привело нас даже в какой-то трепет, очень тихо, как поэт с кажущейся задумчивостью, поведал нам о своих мытарствах.

В 1991 г., он, молодой офицер Советской армии, во время августовских событий стоял грудью за новую Россию. Но что-то с Россией стало происходить не-то: кризисы, инфляция, неразбериха власти. Армия стала не нужна, и уволили молодого лейтенанта из славных рядов, в новую, непонятную для него жизнь. Он здоровенный детина неприспособленный, непонимающий что происходит, остался вместе с семьей на ее обочине. Маленький ребенок, жена, мать и никакого выхода из этой ситуации, перспективы нет. Куда идти? Что делать?

– Фамилия? Имя? Год рождения? Национальность?

– Бурда Иван Федорович, 1970, Украинец.

– Род деятельности?

– Служил в рядах Советской, Российской армии. Офицер запаса, проходил службу в псковской десантной дивизии, на должности Командира взвода разведки, уволен в запас, в 1993 году.

– Молодец Бурда, такое пушечное мясо нам нужно. Это ж надо, каким тебя природа сделала. К новому году пойдём Чечню крошить. Слышал, что Грач накаркал? Ты десантник, для тебя работа будет, долго мы там не застрянем. Два-три дня после выброски и домой, но деньги получишь нормальные. На первое время пока не определишься, хватит. Ну что? Решили вопрос?

– А была, не была, лучше в огонь, чем в дерьме.

– Через неделю начало операции, завтра прибыть в 10.00 на сборный пункт, в расположение части.

– Есть прибыть на сборный пункт в 10 часов.

– Всё, свободен.

Это ж надо, какая махина, такой не только в бою, в постели всех помнёт. А что я, мелкая штабная крыса? Но за то живая.

– Приготовится к десантированию, первый пошёл, второй пошёл, третий…

Удар, темнота, сырость, холод. – Где я? Как сюда попал? Почему так всё болит?

– Эй, кто-нибудь, помогите!!!

– Тс-с-с, тихо, ты что, с ума сошел, замолчи.

– Ты кто? Где мы? Что происходит?

– Я Вовчик, мы у духов в плену.

– У духов? Афганистан что, не кончился?

– Да сильно видно жахнуло. Мы в Чечне, в плену, тебя сегодня ночью привезли, я с утра в этой яме торчу. Понял? Нет?

– А кто это, там, у дыры лежит?

– Уже никто, два часа посипел, после того, как принесли и все, уже запах пошел. Ты что не чуешь?

– Да, я вообще, как в тумане, ну как его, ну – ёжик, ничего не соображаю.

– Ничего скоро все поймешь и увидишь. Как ты сказал, тебя зовут?

– Я и не говорил.

– Ну, так как?

– Бурда. Я десантник, помню, загрузились в брюхо, потом команда, прыжок, и пустота.

– Ты ещё легко отделался, будешь жив. Нас бросили в самое пекло, сказали 2 часа и Грозный должен быть наш, сколько братков положили, одному богу известно, меня вон зацепило, но легко, я успел скатиться в подвал, а потом начался ад. Наши сушки налетели и как начали ровнять всё с грязью, где наши, где чехи, одни трупы, одно мясо. Вот суки! Мамка с папкой новый год готовятся встретить, а я здесь должен гнить. Блядство это!

– Мамка с папкой. Тебе сколько лет-то? – Всматриваясь в силуэт, прошептал Бурда.

– В июне будет девятнадцать, и не пожил совсем, что я видел: школа, двор, ну на секцию по самбо ходил и все, все! Даже девки, не было, не поверишь, с одной в подъезде тискался, но дальше дело не пошло, а ты говоришь подыхать в этой яме не охота. Вон никто лежит, ничего ему не надо, ни о чем не думает. Как ему хорошо.

– Да ладно, ты это брось, прорвемся – будет день и будет пища.

– Какая пища, скоро уже за нами придут, мертвяков пойдем собирать, ты вон какой здоровый тебе ничего, а у меня, уже сил нет, хочу как никто, ничего не видеть, ни о чём не думать, насмотрелся я за эту неделю, что трандец!

Слезы полились по щекам Вовчика и он как маленький ребенок свернулся в клубок и стал всхлипывать и постанывать словно от обиды на старшего брата.

Действительно через час, а может и меньше, над дырой в яме стал появляться свет, это наступает новое утро в жизни, которую, я ещё не видел, не был готов к этому. Скинули веревочную лестницу: «Выползайте черви» – послышалась чья-то пьяная команда. Выбрались наверх, очутились в каких-то развалинах, оглядевшись вокруг, я ужаснулся это что, было когда-то городом, улицей, по которой бегали дети, прогуливались пары, место, где собирались старики? Нет, это какой-то дурной сон – проснись Бурда, ну давай же проснись.