Светлячок для бандита - Гауф Юлия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А она увидела эту сцену. Не могла не увидеть, иначе бы не убежала в слезах…
Идиот, с чего я вообще решил, что Марина, едва придет, начнет ластиться ко мне? Как мог перепутать руки моей девочки с руками шлюхи, которая дальнобойщиков на трассе обслуживала?
С пьяных глаз!
Бью кулаком о белую стену, как дурак радуясь, что оставляю на ней свою кровь. Красиво получается: красное на белом. Красиво и зловеще. Еще удар, и еще… хоть злость свою выместил. И протрезвел немного.
Надо ехать!
– Стой! – хватает меня Олег, и к моей злости, у него получается меня удержать. Из— за моей отсутствующей сейчас координации. – Дай ты ей время, не торопись так! Вы сейчас только окончательно разруга…
Отталкиваю младшенького, не собираясь тратить драгоценное время на бессмысленный спор и иду к двери. Но Олег словно с цепи сорвался – виснет на мне, держит.
– Разобьешься ведь! Позвони ей, соври, что она не так поняла, – тараторит Олег. – Сам ведь понимаешь, что никакого смысла сейчас нет в вашей встрече!
Пожалуй, Олег прав. Единственный за всю свою жизнь раз. Только с чего это он так осмелел?
– Телефон дай, – протягиваю я руку. – Твоих рук дело?
– О чем ты? – младшенький протягивает мне свой телефон, и я набираю знакомый номер.
– Ты надоумил шлюх позвать? И Марину впустил?
– Нет, – хмурится брат. – Я бы никогда…
– Не ври! – прерываю я Олега, и снова набираю Марину. – Я тебя насквозь вижу, родственничек!
Светлячок не отвечает. Звоню, и слушаю болезненные гудки, отмеряющие эти мерзкие минуты моей жизни. Хоть бы глупостей не натворила… не было ведь ничего!
– Я не хотел Марину впускать, – бубнит Олег виновато. – Да, я не самый лучший брат, но я не хочу, чтобы ты разбился пьяный! Марина – хорошая девушка…
– Которую ты не оценил, – злюсь я.
Почему злюсь? Ведь сам настоял, чтобы познакомился с ней поближе. Чтобы в дом ввел, чтобы мне отдал и в сторонку отошел. Заплатил за это даже!
– Я оценил… только поздно. Дай ей остыть! И никто не заставлял тебя ей изменять!
Нет! Не дам я ей время! Сколько времени потерял на пустые разговоры! Успеет Марина напридумывать себе глупостей, пока я здесь беседы веду.
– Едем! – решаю я. – Ты за рулем!
Толкаю дверь, и морщусь от холода – волосы высохнуть не успели. Заболею… плевать!
К машине мы подойти не успеваем.
– В дом иди. Быстро, – толкаю я Олега, наблюдая как меня идут арестовывать. Дом окружили… сколько их? Человек тридцать – и на одного меня!
Какая честь, так и возгордиться можно!
Без доказательств бы не решились, значит, есть на меня что— то. И эти не из наших, которые все у меня в кармане. Столичные?
– Громов Андрей Николаевич, – подходит ко мне…ба! Да это же знакомец Светлячка! Чуть ли не прыгает от радости, хоть и пытается сдержаться. – Вы арестованы по подозрению…
Киваю, слушая список своих прегрешений. Что нарыли, мне интересно? И кто мог меня сдать?
В наручники меня не заковывают – ведут к служебной машине, и сажают на заднее сидение. Уже отъезжая от дома, вижу, как внутрь забегают опера.
Наши дни
– Ну и как оно? – интересуется Олег, везя меня домой.
Домой! Надо же…
– Вполне неплохо, – отвечаю я, открыв окно. – Самообразованием занялся, наконец— то!
Вдыхаю холодный, свежий воздух. Олег бурчит что— то, но мне плевать – потерпит. Три года меня перевозили из колонии в СИЗО и обратно, и окружающий мир я видел лишь из окон автозаков. Всегда рядом был конвой, напоминающий мне, что свобода, оказывается, великая ценность!
Ценность, которую очень легко потерять!
– Чем займешься?
Смотрю на брата прищурившись. Дураком был – дураком остался.
– Жить буду. Вот чем.
– Ты ведь понял, о чем я, – дуется младшенький.
Взрослый ведь уже, но ведет себя как ребенок! Или только со мной Олег такой рохля? Привык, что я все решаю. Что я – старший брат, который вечно за него в ответе.
– Понял, но это не твое дело, – пожимаю плечами, и с сожалением закрываю окно.
Холодно!
– Ты на сделку какую— то пошел? – осторожно интересуется Олег, боясь, что я сорвусь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Но я благодушен, и на рычание не настроен.
– Можно и так сказать.
А можно и не так.
Я долго не мог понять, откуда взялись хоть какие— то улики. Думал, вспоминал, но сообразить не мог. Решил сначала, что я сам себя сдал, ведь не стоит отрицать, что, встретив Марину я размяк. Растревожила она меня, разворошила душу и наизнанку вывернула – и я, на ней сосредоточившись, на остальное забил.
Ошибки начал совершать, своих людей плохо «держать», что не прощается. Чувствуют они слабину – те, кто по острию лезвия ежедневно ходят.
А еще говорят, что любовь сильнее делает! Бред… меня она слабее сделала.
И свободы лишила.
Лишь на суде я узнал, какая против меня есть улика. Железобетонная – видео, как я убиваю.
… – Свидетель, что снял это, находится под нашей защитой, – вспоминаю я, как вещал обвинитель, отвечая на нападки моих адвокатов. – Это – законная улика, добытая законным путем! Мы думаем о безопасности свидетеля, вот и не зовем за заседания! Но все нужные бумаги подписаны, и заверены!
Девочка моя, неужели я так тебя обидел, что ты возненавидела меня? Настолько возненавидела, что решила посадить, и даже не явилась ни на одно заседание суда?
А я снова ждал, что ее лицо увижу. Хоть так, пусть и не самое лучшее зрелище я представлял в клетке и в наручниках. Но хоть бы раз еще ее увидеть…
– … Просто странно, что сам СК признал, что видео смонтировано, хоть и все три года уверяли, что это не так, – снова нудит Олег, выводя меня из привычных размышлений. – Вот мне и интересно: чего тебе это стоило?
Это стоило мне многого! Зато я свободен!
Теперь лишь осталось найти Светлячка.
Найти, и…
Глава 3
– Прости, что задержалась, – подбегаю к Руслану, и чмокаю его в щеку. – Еще успеваем? Перед фильмом ведь всегда рекламу крутят, так что…
– Давай не пойдем? – улыбается мужчина. – Может, в кафе?
Рус стряхивает со своих русых волос снег, улыбается по— доброму, напоминая мне лабрадора. Обаятельный детина, которого так и тянет потискать. Вот только… в кафе придется разговаривать, а в кино можно сидеть в темноте, сосредоточившись на сюжете чужой жизни.
И не думать.
Неловкость не испытывать. И стыд, что совсем другое лицо вспоминается.
Черт, опять…
– Давай в кафе, – подмигиваю я, и вкладываю свою ладонь в его, греясь от чужого тепла. Хорошо, что мы познакомились с ним. Пожалуй, мне впервые повезло с мужчиной!
Добрый, заботливый…
– А Захар где?
… к сыну моему хорошо относится!
– С Марго, – улыбаюсь я, как всегда, когда Захара вспоминаю.
И как я могла хоть на миг допустить мысль о том, что лучше бы его не было в моей жизни? Теперь я и представить себе не могу этого. Как это: я есть, а его нет?
– С Марго? – задумчиво трет Руслан подбородок, становясь похожим на смущенного лабрадора. На лабрадора, который вот— вот сделает что— то плохое. – Ты уверена, что это хорошая идея – оставлять маленького ребенка с ней? Маргарита – хорошая девушка, но… она, как бы это сказать…
Бывает не в себе.
Депрессии, таблетки, психологи.
Но другим она не навредит – лишь себе.
– Сейчас она в порядке, – вхожу в открытую Русланом дверь, и останавливаюсь около хостес. – Не переживай, я бы не доверила сына кому попало.
Руслан неодобрительно качает головой, но спорить прекращает.
… интересно, а Андрей бы что сказал, узнай он о том, что с его сыном часто остается не всегда стабильная Марго?
– Светлячок, ты сама— то в себе? Чтобы больше никогда не подпускала к нашему ребенку никого чужого! – наверное, сказал бы он строго. А затем поцеловал бы – на грани нежности и грубости, как только он умеет.