Объять весь мир - Карина Аручеан

«Мне не надо к крыльцу подавать рысаков…»

Мне не надо к крыльцу подавать рысаков.Улечу без метлы любой!И не ведьминский посвист, не цокот подков —только крылья шумят за спиной!

Ах, как ветер упруг! Ах, как бьёт по лицу!Ах, как звёзды звенят надо мной!Ну зачем мне, скажите, карету к крыльцу,если крылья шумят за спиной?!

Мне не надо даров. Мне тисками почёт.Не указ мне ни жрец и ни царь.Я богата, как Бог. Я всесильна, как Чёрт.И мне сердце любое – алтарь.

Ах, как ветер упруг! Ах, как бьёт по лицу!Ах, как звёзды звенят надо мной!Ну зачем мне, скажите, карету к крыльцу,если крылья шумят за спиной?!

Счастливчик Джон

(подражание английским песенкам)

Ах, Джон у нас счастливей всех!Не умолкает Джона смех.Браво, Джонни, браво!

Наш Джонни сказочно богат:друзья у Джона – сущий клад!Браво, Джонни, браво!

У Джона лучше всех жена:верна, красива и умна.Браво, Джонни, браво!

У Джона лучший в мире сын.Печально только, что один.Браво, Джонни, браво!

Никто не знает ведь о том,что на песке построен дом.Браво, Джонни, браво!

Что Джона верная женаему давно уж неверна.Браво, Джонни, браво!

Что Джонни выдумал друзей,чтобы жилось чуть веселей.Браво, Джонни, браво!

Конечно, есть у Джона сын.Но хорошо, что лишь один!Браво, Джонни, браво!

Но все поёт упрямо Джон,что всех удачливее он.Ну и счастливчик этот Джон, право!

Летом в дождь через стекло окна

Отодвигая сырость,смотрю я, чуть дыша,как круглым жёлтым сыромраскинулся ландшафт.Как купола-тиарывсе в золоте монет.И в мокрых тротуарах —Сислей и Клод Монэ.

Желтеют стены броско.И, целый мир тая,газетные киоски,как идолы стоят.Серебряные крышисверкают, как фацет.Намокшие афиши.Приёмника фальцет.

И мчались дерзко мыслисквозь свет, густой, как клей.И солнце в небо вислои висло на стекле.С насмешливой улыбкойглядело на меня,как золотая рыбкав аквариуме дня…

Городу моего детства – Баку – посвящается

Там, где я родилась, море дышит так вкрадчиво-нежно!И огромные сочные звёзды свисают, как гроздья,во дворы, где висят на верёвках ковры и одежды.И прохладно ночами от хлопанья сохнущих простынь.

Где от запахов воздух так густ и тяжёл, что возможноего взвесить в руке. И глотать, как коктейль. И пьянея,одурело бродить под зазывные крики лотошниц,ощущая подошвами жар от нагретой панели.

И смотреть, как на длинной цепочке луча золотогодень послушной собакой лениво плетётся за солнцем…Белый пух тополиный – как рисинки в мареве плова.И ажурная тень по асфальту неслышно крадётся.

Там, где я родилась, море дышит так вкрадчиво-нежно…

«Держась за поручни надежды…»

Держась за поручни надежды,хмелея от вина утрат,я всё иду не ПО, а МЕЖДУ:налево – пропасть, справа – сад.

А жизнь, как щедрый виночерпий,всё наливает мне, шепча:«За дом! А значит – за кочевье.За радость! Значит – за печаль.За память! Значит – за забвенье.За день! Но значит – и за ночь.За веру! Значит – за сомненья,которые уходят прочь.Поднимем чашу за потери!Ведь ты становишься мудрее!»

«Ах, это значит – я старею…И тени полнят шумный дом…»

«Но……нальются новым соком почки.В отточья обратятся точки.На белый лист прольются строчки.Так вслед за ДО идет ПОТОМ…А точка – только знак начала.Так выпьем в щедрой тишинеза океан, коль за причалы.За пепел, тлеющий в огне…»

«Мне слово, как маленький призрак…»

Мне слово, как маленький призрак,является снова и снова.«Ты кто?». Тихо шепчет: «Я слово. Я слово. Я слово».«Какое?». «Сегодня – одно я. А завтра – другое.Сегодня – божок. Завтра, может быть, стану изгоем».

Оно было нежностью, вздохом, тоскою и болью.Прекрасной загадочной странной трагической ролью.То было печалью. То счастьем. То страстью. То силой.То жёстким, шершавым, как пятка блудного сына.

Оно говорило: «Послушай! Послушай! Послушай,как краб-океан наползает на бледную сушу.Как где-то аскет истязает дрожащую душу.Как страшно хрипит любовь, которую душат,и в ночь, как в Некрополь, бросают остывшее тело…Ты это увидеть, услышать хотела?!»«Нет, нет! не хотела!»

Но слово, как маленький призрак, является снова.Нахально кричит: «Посмотри! Для тебя это ново:узоры персидских ковров, пестрота арабесок,и незаконченность стёршихся матовых фресок…»И что-то пытаюсь понять я по странному видутаинственных букв незнакомого мне алфавита.

Словами-гротесками резкие образы Гойив меня, будто в город, врываются яростно, с боем.Я падаю, сдавшись. Поднимаю в испуге ресницы.Я вижу, я слышу, как мчатся слова-колесницы.По мне их внезапность, колеса, копыта и топот.И боль так тревожна, как детство, как запах укропа.

…Меня раздавили слова колесницами строчек.Наутро себя и стихи соберу по кусочкам.И слово, как маленький призрак, мне явится снова.

«Утратив высь, я землю обрела…»

Утратив высь, я землю обрела.Сложила я усталые крыла.И долго звёзды пели надо мной.За здравие? Или за упокой?

А по земле стелился синий дым.Неслышно зрели в темноте плоды.И соки животворные землитекли без устали, без устали текли.

И во дворах плескались поутруне простыни, а строчки на ветру.И в лужице с зацветшею водойсинела высь, покинутая мной…

Любовь = Рифма

«Может ли быть что+либо более другое для Мужчины, чем Женщина?! И более желанное для соития…

Бог – Поэт: ему нужна рифма! Ведь рифма, по сути, – отклик, созвучие разнокоренных слов. Рифма – это Любовь».

«Поэзия, прости! Любовь, твоя сестрица…»

Поэзия, прости! Любовь, твоя сестрица,уводит вновь меня в обжитые сады.Поэзия, прости! Никак не раздвоиться!Поэзия, прости. Возьму твои лады.

Возьму твои лады – и губы зарифмуюна белых простынях, отбросив карандаш.Величью слов равно величье поцелуя.Поэзия, смирись! Уйди, мой верный страж!

Уйди, мой верный страж – и я пройду по кромке.Миг в вечность обращу. И вечность – в сладкий миг.А прошлую любовь, перечеркнув и скомкав,Отброшу и скажу: «Всего лишь черновик!»

Скажу, что черновик, – и вновь зажгутся звёзды.И пни дадут ростки. И в шорохе минутвспять реки повернут. Нальются соком гроздья.Поэзия, прости: я подданство сменю.

Я подданство сменю. Смешаю ямб с хореем.В размер не уложить ни ночь, ни день, ни жизнь!Крадётся тихо тьма. И сумерки сереют.Рука дрожит в руке. Анапест, отвяжись!

Поэзия, я вся в рубцах твоих отметин.Но смыслу точных слов я всё же предпочтуметафоры любви, бессвязность междометий,и верности твоей – неверную мечту…

…Любовь моя, прости! Ты тихо в щёку дышишь.И сны твои тебя из рук моих крадут.На кухне за стеной царапаются мыши…Я зажигаю свет. И… белый лист беру…

«И вечность плескалась…»

И вечность плескаласьв раструбах портьер.И Бог был – Любовь.И Любовь была мною —бессмертной, смеющейся,теплой, живою.И Бог был Любовью.И нас было двое.И вечность плескаласьв раструбах портьер…

Отрывок из романа «Полководец Соня, или В поисках Земли Обетованной» – «…Любовь никогда не перестаёт…»

(Библия, Первое Послание к Коринфянам)

Кипр… Кипр… будто пузырьки в бокале с шампанским лопаются.

– Ты красивее всех, – Соня гладит Осю по закрытым глазам, спускается к шее, ведёт пальцем по груди к пупку и ниже.

Развесистая кипрская пальма прячет их от нескромных взглядов.

– У тебя дурной вкус. Я толстый.

– Ты не толстый. Ты большой.

– Я лысый.

– У тебя восхитительный череп!

– Я волосатый.

– Ты мужественный, как первобытный мужчина. Не какая-то безволосая лягушка…

– У меня зубы вставные.

– У меня тоже. Это сближает.

– Мои глаза уже хуже видят.

– Зато не видишь моих морщинок…

– У тебя нет морщинок. Ты у меня молодая! На тебя мужики заглядываются. Это ты красивее всех!

– У тебя дурной вкус. Я толстая.

– Ты аппетитная.

– У меня целлюлит на бёдрах.