Спроси у Ясеня - Ант Скаландис

Из открытого бардачка выглядывала полупустая пачка "Парламента". Я как-то автоматически протянул левую руку и вытащил за длинный двойной фильтр белоснежную сигарету. Внезапно заиграла музыка, как будто радио включалось от этого. Я вздрогнул и уронил сигарету на сиденье. Вытер испарину все той же левой рукой, которой так неловко задел кнопку магнитолы, потому что правой по-прежнему сжимал в кармане "ТТ", поднял сигарету, зажал в губах и прикурил от своей зажигалки. Потом сел под березой и задумался. Собственно, думал я пока лишь об одном: успею ли вытащить баночку холодного "Туборга" до возвращения хозяев…

Вот так, наверно, и погибают идиоты. Что может быть нелепее: получить пулю в лоб за банку пива, а перед этим, не исключено, еще и убить кого-то с перепугу все за ту же банку…

"Спокойно, Разгонов, спокойно, – сказал я себе. – Посиди, покури, подумай. Как тебя учил Петрович на тренировках по самбо? Никаких резких телодвижений раньше времени".

Я посмотрел на часы. Было без десяти шесть. Сколько уже прошло? Судя по каплям на банках – немного. Судя по ключам в замке – еще меньше. Хотя… Надо бы следы вокруг изучить… Изучишь. Посиди. Сигарета курится десять минут, как любит говорить Майкл. Впрочем, он говорил это давно, когда мы все еще курили "Яву" и "Родопи". Современные сигареты, даже такие длинные, как "Парламент", превращались в пепел гораздо быстрее.

Огонек уже дошел до угольной части фильтра и умер. Я выбросил окурок, снял рюкзак и обошел машину кругом. Мой окурок, мой рюкзак и примятая мною трава были единственными видимыми следами возле "ниссана". Впрочем жесткая, августовская, перестоявшая трава, сухие березовые листья, тропинка, протоптанная к шоссе давным-давно – где тут заметишь следы! А бычки, банки и бумажки не все бросают где попало. Так что… Сматываться надо. Но почему? Как почему? Ты в Заячьи Уши шел? Ну, так и иди в Заячьи Уши. Тебя сюда никто не приглашал. А-а, ты все о пиве страдаешь! Клептоман. Думаешь, сигарету все равно уже украл, значит, можно и пива взять – Бог простит. Кстати, пиво надо хватать скорее. Нет, не потому, что сейчас придут. Пусть приходят – у тебя же "ТТ", а потому что оно нагреется в этой жаре, противным станет. Верно? Неверно. Можно до ночи подождать, тогда оно опять остынет. Ну, ладно, хватит!..

Я еще раз посмотрел на часы (немыслимым образом пролетело уже больше двадцати минут) и внезапно понял, что страдаю совсем не о пиве. Понял, почему не могу уйти так просто с этого места. Здесь случилась какая-то беда. На радостях люди не бросают шикарных машин с ключами в замке зажигания. Случилась беда – это факт. И значит, я должен помочь. Замшелая, по нынешним временам, логика рассуждений, но что поделать, так уж я воспитан. Для меня никогда не стоял вопрос: зачем помогать? Интересовало только, кому и как. Сейчас эти два вопроса были особенно актуальны.

Я взял еще одну сигарету из бардачка и выключил "Радио-101", отвлекающее меня от размышлений. Солнце начало заметно клониться к западу. У горизонта собирались тучи.

Я просидел больше часа. Никто не приходил. По шоссе за это время проехало несколько «жигулей» (возможно, «москвичей»), один УАЗик и два трактора. Но мне уже было плевать на них. А им, в свою очередь, было глубоко плевать на человека, сидящего возле пустого «ниссана».

Ну, хорошо, попробуем рассуждать логически. Вариант номер один. Разборка. Приехали на двух (или больше) машинах, постреляли всех кого надо, включая водителя "ниссана", и уехали. Трупы забрали с собой. В этом случае я сижу и жду милицию. Или друзей убитого. Или тех, кто убивал. Все они будут очень рады меня видеть. Но приехать могут не скоро. Можно успеть слинять. С машиной или без. Но с машиной потом все равно найдут. Сорок пять штук плюс все что с этой машиной связано. Можно обойтись и без "плюса". За такие деньги убивают сразу, не задумываясь. А если отогнать машину поближе к Заячьим Ушам, взять из нее все, что окажется полезным и бросить где-нибудь в другом месте? Но это очень рискованно. Очень… Боже мой, о чем это я?! Я же перебирал варианты. Итак: вариант номер два. Машину угнали ради ценного груза, настолько ценного, что сам "ниссан" рядом с ним – тьфу. Бросили, как обертку от конфеты и умчались на какой-нибудь другой тачке. А-а! Да ведь они умчались на вертолете, том самом, без опознавательных знаков. Впрочем, вертолет и по первому варианту проходит отлично. Да только какое мне дело до этого вертолета? Он бы уже три раза успел вернуться, если бы захотел. Ладно, поехали дальше. Вариант номер три. "Ниссан" – это ловушка, приманка. Для кого? Для меня? Очень остроумно. Значит, крупный зверь, которого ловят, еще не появился. Или уже не появился. Могли его прибить по дороге? Могли. И совсем не те, кто ловит. Да, вариантов тьма. Но, если хорошенько подумать, многие из них отпадают… Кстати, какой там у нас номер? Номер был желтый, то что раньше называли "эспэшный". Возможно, машину взяли в прокате. Это уже вариант номер четыре. И в таком случае ее начнут искать еще позже. И скорее всего искать будет милиция. А случай стандартный, рутинный… В общем куковать мне тут добрую неделю. Так. Какие еще возможности? Больше в голову ничего не приходило. Оставались только варианты из области фантастики: шпионские страсти, инопланетяне, путешествия во времени, материализация желаний по щучьему велению…

Я уже перешел на "Голуаз", стыдливо оставив в пачке несколько штучек "Парламента". Во рту пересохло, голова сделалась совершенно квадратной и теперь, когда часы показывали почти восемь, проблема с пивом решилась как-то сама собой. Было уже просто глупо задаваться вопросом, а можно ли. Не то что страха, но и сомнений никаких не осталось. "Ниссан" казался теперь совершенно своим, родным, и все, что в нем находилось, тоже как бы принадлежало мне.

Я по-хозяйски открыл обе створки задней двери, которую тоже не заперли на ключ, и выудил из упаковки зеленовато-золотистую баночку "туборга". Пиво, конечно, нагрелось, но было еще ничего, и примерно с половину я выпил, почти не отрываясь, с истинным наслаждением. А потом медленно дососал остальное. И вдруг почувствовал, как спиртное ударило в голову. В общем ничего особенного. Бывает такое состояние организма, когда алкоголь действует очень быстро и сильно. Это, например, состояние крайнего утомления или состояние полной расслабленности. У меня скорее было второе: я медитировал под этой березой, как Будда под священным деревом бо. Бесконечными размышлениями я почти загнал себя в транс. Но вместе с пузырьками пива откуда-то из глубины поднялся вопрос: "Что же теперь делать?"

Я тихонечко рыгнул и сам себе сказал вслух:

– Пора принимать решение, дурень!

Дурень взял еще одну штучку "Парламента", забрался уже совсем внаглую на водительское сиденье и закурил от электрозажигалки.

Прошло больше двух часов.

Солнце неумолимо падало за горизонт. Погода портилась. Там, на западе собирались тучи, и, наконец, стало немного холодать.

В голове так шумело, что в какой-то момент я подумал: "Вот она, ловушка! В баночке-то было не просто пиво, а какая-нибудь дрянь психотропная. Вербуют, сволочи!"

И вот когда полезла в голову этакая ерунда, я отмахнулся от нее и сформулировал свой выбор. Я мог: первое – уйти; второе – уехать; третье – сидеть и ждать. Первое стало для меня совершенно невозможным (глупо, но я не ушел бы уже ни за какие коврижки); третье – безумно надоело, хотелось кушать и спать. И посему оставалось второе. Я решил поехать в свою деревню. Здесь, возле дороги, у меня даже аппетита не было, хотя голова, безусловно, начала болеть именно от голода.

Решение созрело. Оно было окончательным и обжалованию не подлежало, хотя с позиций здравого смысла и не выдерживало никакой критики. Сказать, что я совсем не подумал о последствиях, было бы неправильно. Я подумал. Но как-то странно. Я был совершенно уверен, что милиция сюда не приедет и вообще машину эту искать не будет: ведь ни следов крови, ни дырок от пуль, ни даже вмятин на ней не было – где повод для расследования? Угон? Не похоже, ну, совсем не похоже на угон. В общем можно было утверждать с очень высокой степенью вероятности, что машину эту будут искать бандиты. Почему же я не боялся связываться с ними? А вот это уже отдельный вопрос. Для начала надо разобраться, а кто такие вообще бандиты.

Лет пять назад словом "бандит" называли вполне конкретный социальный тип человека – этакого коротко стриженого, небритого, со зверским взглядом мокрушника, отмотавшего половину сознательной жизни на зоне, бегло ботающего по фене и носящего с собой под ватником "Макарова", а за голенищем перо длиной в полторы ладони. Сегодня все у нас переменилось. Сегодня появились бандиты в изысканных костюмах-тройках от Кардена и бандиты с полковничьми погонами, бандиты с удостоверениями ФСБ и с депутатскими мандатами, бандиты, говорящие на пяти языках, имеющие по несколько офисов в Вене и Лос-Анджелесе, появились даже бандиты с министерским портфелем и бандиты… Впрочем, стоп, а то ведь придется и фамилии называть. А я сейчас не об этом, не о бандитах, которые на самом верху. Я сейчас говорю о бандитах, которые повсюду, которых стало едва ли не больше, чем обычных граждан. Попробуйте заняться каким угодно бизнесом, какой угодно коммерческой деятельностью, попробуйте сунуться в торговлю (на рынке или в магазине – неважно), займитесь, пусть даже в частном порядке, куплей-продажей недвижимости, возьмитесь за расследование серьезного дорожно-транспортного происшествия или подайте иск в суд по какому угодно поводу, лишь бы на приличную сумму – и вы со всей неизбежностью вступите в контакт с бандитами. Вынуждены будете вступить. Или придется бросить начатое дело. Потому что бандиты это основа основ современного Российского государства, его костяк, база, единственное структурное звено, сохраняющее жесткость и удерживающее страну от окончательного развала. Бандиты – это коммунисты сегодня. Если скрупулезно посчитать, окажется, что группировок по стране столько же, сколько раньше было райкомов. И обратите внимание, никаких новых эсэнговских границ они не признают, планомерно укрепляя свою власть на местах по всей территории бывшего СССР. Трудно сказать наверняка, есть ли у них Политбюро, может быть, даже и ЦК нет, и это, конечно же, недоработка, которую нужно срочно исправлять, а вот первичные "партийные" организации функционируют отменно, ведут пропагандистскую работу среди населения, особенно с молодежью, и завоевывают с каждым днем все большее доверие. Вот так по жизни назвать своего знакомого бандита парторгом как-то даже оскорбительно. Парторги были людьми официальными и потому все-таки чужими. А с бандитами сегодня советуются как с добрыми наставниками, вызывают, как участковых врачей, и точнее всего будет сравнить их с домашними психоаналитиками в Америке пятидесятых-шестидесятых.