Ангел, стоящий на солнце. Роман. Рассказы - Денис Гербер

– Вставай, свинья, – грозно прошипел он, – или лишишься уха! Я вижу, кнут тебе сил не добавляет.

Страдалец попытался подняться, но ноги его предательски тряслись, и сил хватило лишь на то, чтоб сесть на колени. Он озадаченно посмотрел снизу вверх на своего конвоира.

– Если ты отрубишь мне ухо, то чем же я буду слушать на суде? – спросил он. – Как я докажу свою невиновность, если не буду знать, в чём меня обвиняют?

Это заявление слегка обескуражило стражника. Он взглянул на своего товарища, не спешащего спускаться с лошади, а затем вновь направил саблю на пленника.

– Тогда, клянусь Аллахом, я отсеку тебе пальцы!

Пленник несогласно покачал головой. Он явно тянул время – ведь сидение на коленях было настоящей роскошью в его положении.

– Чем же я тогда укажу на истинного виновника? – спросил он. – А ведь этот человек и сейчас находится во дворце, рядом с нашим великим императором.

– Тогда я прямо сейчас отрежу твой уродливый нос! – не выдержал стражник. – Нюхать на суде ты же не собираешься?

В гневе он толкнул пленника ногой, но саблю применить не решился – всё-таки дело имел не с обычным воришкой, а с человеком, некогда занимавшим пост на государственной службе.

– Салим, что будем делать с этой падалью? – обратился он к своему товарищу.

Второй стражник нехотя спешился и мрачно оглядел валявшегося в пыли человека. Вид у того и вправду был жалкий: одежда истрепалась, по рукам извивались узоры из свежей и запёкшейся крови, а на изодранные ноги вообще было страшно смотреть. Тот, кого назвали Салимом, задумчиво потрепал ус, глянул в строну города, затем на круп своей лошади и, наконец, ответил:

– Я думаю, его нужно немедленно отпустить.

Молчание повисло в воздухе почти на минуту. В это время все трое непонимающе глядели друг на друга. Казалось, что и сам Салим находится в полном недоумении от собственной фразы, но вскоре его лицо вновь обрело уверенность.

– Именно так, – решительно продолжил он. – Мы должны немедленно отпустить этого беднягу.

Произнеся это, стражник обнажил саблю и одним ударом отсёк верёвку, связывавшую пленника с лошадью.

– Пусть ступает прочь и ради спасения жизни не появляется на людях несколько дней.

У измождённого бедолаги откуда-то вновь появились силы, и он медленно поднялся на ноги. Бросив неуверенный взгляд на своих ещё не так давно суровых сопровождающих, он обратил спину к лучам заката и, шатаясь как пьяный, побежал прочь.

– Что ты делаешь, Салим? – ещё не до конца опомнившись, пробормотал первый из стражников. – Надо немедленно догнать его и привести во дворец.

Он уже намеревался вновь вспрыгнуть на лошадь, чтобы настигнуть беглеца, но ответ Салима окончательно смутил его.

– Я не Салим, – произнёс тот, задумчиво глядя вслед удалявшемуся.

Прошло ещё несколько минут, и шатающаяся фигура бывшего пленника почти растворилась в пламенеющем закате, словно тот, обретя свободу, решил навсегда исчезнуть из мира телесных форм и перешёл в сияющие небесные сферы.

На следующее утро о случившемся сообщили императору. Великий Акбар, который славился своим сдержанным нравом, но уж если выходил из себя, то тут мало не казалось никому, в этот раз балансировал на грани. Готовый впасть в ярость от того, что беглый сборщик налогов вновь не доставлен во дворец, он всё же усмирил свой нарастающий гнев, узнав подробности вчерашней истории, и призадумался. Неужели его стражники начали сходить с ума?

– Не похоже на то, о Хранитель Мира, – рассудительно произнёс в ответ верный Абу-л Фазл. – Этот Салим всегда слыл благоразумным, да и в пьянстве замечен не был. Я думаю, он просто пожалел пленника и отпустил его из сострадания. Возможно, кто-то из браминов вложил в его голову такие мысли.

– Любовь к ближнему и сострадание заповеданы во всех известных мне религиях, – проговорил Акбар, – но ни в одной из них не говорится о том, что провинившегося нужно отпускать без всякого суда.

Весьма заинтересовавшись этим случаем, падишах приказал доставить Салима к себе. Уже через полчаса стражник был выдворен из темницы, наспех вымыт и приведён к императору. Некоторое время Акбар смотрел на склонившегося у его ног человека, будто по внешнему виду пытался догадаться, какие мысли бродят у того в голове, затем приказал Салиму подняться. Лицо стражника ещё больше удивило правителя. Большие глаза были игриво прищурены, словно у моряка, только что сошедшего на берег и оглядывающегося в предвкушении долгожданных развлечений. Казалось, ещё чуть-чуть – и он вовсе расплывётся в довольной улыбке.

«Похоже, и вправду спятил», – подумал император.

– Потрудись объяснить мне, зачем ты отпустил Омара Аль-Фергани, – спросил Акбар. – Уж не ты ли сам гонялся за ним несколько дней?

– Ваше величество, великий и могущественный государь, – начал Салим всё с тем же блеском в глазах, – прошу простить мой дерзкий поступок. Я осмелился не выполнить приказ, но на это у меня были особые причины.

– Что за причины? – нетерпеливо перебил его падишах. – Надеюсь, они важнее твоей головы на плечах.

– Моя голова и вправду не так важна, по сравнению с государственными делами, – ответил Салим, и голос его при этом не дрогнул. – Прежде чем продолжить, позвольте предупредить вас, государь, что многое из сказанного мною покажется необычным или даже вымышленным, но тем не менее всё это – истинная правда.

Акбар немного нахмурился и кивком головы велел стражнику продолжать.

– Я отпустил беглого Омара оттого, что узнал о его невиновности. Доставить его во дворец было бы большой ошибкой – он был бы казнён со дня на день.

Император глянул на стоящего подле него Абу-л Фазла и разразился громким смехом.

– Вашему величеству известно всё во вселенной, – невозмутимо продолжал Салим, – но то, что произойдёт в будущем, зачастую неведомо даже величайшему из смертных. Случится так, что только через несколько лет вы узнаете о невиновности этого человека, а истинные враги всё это время будут торжествовать в своей безнаказанности и продолжать плести паутину предательства и обмана.

– Весьма любопытно, – проговорил Акбар. – Продолжай.

– Вашему величеству удалось создать самый совершенный порядок сбора налогов. Однако некоторые чиновники нашли способ обходить строжайший учёт и утаивают часть сборов. Пока они довольствуются лишь малой толикой, но со временем их аппетиты будут расти. Из кротких овечек они вскоре превратятся в прожорливых хищников. Известен был сей секрет и Аль-Фергани, но Омар им ни разу не воспользовался, напротив, он собирался доложить вашему величеству о возможных расхищениях.

– И отчего же не доложил?

– Оттого, что его опередили. Что можно сделать с человеком, намеренным раскрыть твой способ преступления? Подкупить? Слишком ненадёжно. Да и как подкупить человека, имеющего возможность украсть, но упорно не крадущего? Убить? Появится много неожиданных последствий после такого убийства. Делать это нужно аккуратно, чтобы не возникло подозрений, а процесс этот хлопотный, требующий много времени и надёжных людей. Остаётся только один способ – очернить самого правдолюба! Сделать его преступником до того, как он успеет обличить тебя. Дабы его слово потеряло всякий вес и уважение.

Акбар вновь посмотрел на стоящего рядом визиря:

– А он и впрямь не так безумен, как может показаться.

Жестом падишах предложил присутствующим сеть. Абу-л Фазл опустился на расшитую золотыми слонами подушку, Салиму пришлось расположиться прямо на ковре недалеко от императорских ног.

– Тебе известно, в чём обвиняют «честнейшего» Аль-Фергани? – спросил Акбар, обращаясь к стражнику.

– В том, что он утаил часть собранных денег, – ответил Салим. – Однако он эти деньги не взимал. Во всём Омар следовал вашим мудрейшим указам и избавил от налога несколько общин, пострадавших от засухи и голода.

– Но нам ничего не известно о засухе и голодающих людях Аль-Фергани, – заметил правитель.

– Потому что вам забыли об этом сообщить. Точнее, сделали это намеренно. Прикажите выяснить правду и найти того, кто повинен в её сокрытии. Только тогда вы выйдете на след истинных казнокрадов.

– Отчего же Омар так страшился предстать перед судом и несколько дней скрывался, как последний воришка?

– Очевидно, ему неизвестны имена расхитителей, и он пытался разузнать о них до того, как начнётся суд.

Акбар бросил на своего визиря выразительный взгляд, и тот понимающе склонил голову.

– Теперь расскажи, как тебе удалось прозреть покровы будущего, – приказал император Салиму. – Если мне о предательстве станет известно лишь через несколько лет, откуда это знать тебе, обычному стражнику?

– Это оттого, великий повелитель, что я не совсем тот человек, за которого меня сейчас принимают. Я скорее не Салим, а тот, кем он станет спустя сотни лет. Мне известно грядущее не потому, что Аллах дарует мне пророчества, – я сам из времён далёкого будущего. После того, как стражник Салим покинет этот мир по причине сильнейшего отравления, его душа продолжит своё странствие в теле кашмирского брамина. Он доживёт до глубокой старости и умрёт спустя четыре дня после того, как получит звание старшего судьи Сринагара. Затем он родится мельником в землях Королевы-девственницы и скончается от ран, полученных во время крестьянского бунта. Так будет продолжаться более тысячи лет. На нить моей истинной сущности станут нанизываться всё новые и новые жизни, до тех пор, пока в моём нынешнем воплощении Господь не наградит меня даром прозрения прошлого. Тогда я и начну посещать свои прежние жизни, как паломник посещает святые места.