Врата вечности - Вадим Иванович Кучеренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девушка стала почти пунцовой от смущения. И тем самым вернула себе расположение Джеррика, утраченное было по вине ее marido, мужа.
— Вот как? — вежливо удивился Джеррик. — В таком случае, поздравляю вас! Но вынужден заметить, что для свадебного путешествия вы выбрали довольно странный маршрут. Гора Хай-Марка… Мне кажется, вам больше подошли бы Куско или Саксайуамане, где в день летнего солнцестояния проходит красочная церемония встречи Солнца. Инти Райми. Так, кажется, люди называют этот праздник?
— Лично мне больше по душе День Севиче, — улыбнулся юноша. — Вы бы знали, какое пиршество устраивает моя мама в этот день! Она мелко нарезает сырую рыбу, причем совершенно разную, и маринует ее в течение пятнадцати минут в соке лайма. После чего добавляет к ней нарезанный кольцами красный лук, а иногда рокото. Знаете, такой острый перец?
— Нет, — буркнул Джеррик. В глубине его души зарождался гнев, вызванный глупой болтовней юноши. Но кроткий взгляд Паулы пока сдерживал кобольда.
— Но вкуснее всего сeviche de conchas negras, — продолжал, не замечая сухого тона собеседника, Фернандо. Минувшая неделя, проведенная вдали от сытных домашних обедов, которые заменили ласки молодой жены, неожиданно напомнила о себе. Он почувствовал неодолимый голод, который долгое время удавалось заглушать страстными поцелуями. И теперь часто глотал слюну, вызванную воспоминаниями о гастрономических изысках. — А особенно если подать ее с бататом, поджаренной кукурузой или маниоком. И все это запить коктейлем «Писко сур». Моя мама готовит его сама, из виноградной водки, яичного белка, лимонного сока, сахара и пряностей.
— Лично я сейчас с преогромным удовольствием выпила бы чичу мораду, — улыбнулась Паула. — Очень освежающий напиток. Его варят из зерен кукурузы с сахаром и специями. Но, думаю, это интересно только нам, Фернандо. А señor sabio просто скучно слушать тебя. Боюсь, что мы уже надоели ему своей болтовней.
Девушка с извиняющей улыбкой взглянула на Джеррика. Тот по привычке презрительно оттопырил нижнюю губу, слушая Фернандо. Но, заметив взгляд Паулы, опомнился и прикусил ее.
— Тогда поговори с ним о горе Хай-Марка, — предложил юноша. — Говорят, что эта дверь — портал в другие миры. Представляешь, Паула? Ведь если ее когда-нибудь откроют, то мы сможем путешествовать по Вселенной так же легко, как сейчас по Перу…
Джеррика пронзила дрожь, как будто его внезапно укололи острым шипом кактуса прямо в сердце. Кактусы в Перу росли везде, на улицах городов, в горах и пустынях, среди камней и даже на камнях, эти неприхотливые растения могли обходиться без воды многие месяцы. Кобольду они нравились, напоминая чем-то его самого. Но сейчас они были не при чем. Он вздрогнул от слов юноши, потому что тот затронул болезненную для него тему. Неожиданно ему захотелось быть откровенным с этими молодыми людьми. И Джеррик поддался искушению. Он слишком долго страдал в одиночестве, чтобы пренебречь возможностью поделиться с кем-то своей сокровенной печалью. К тому же у него была возможность заставить их забыть об этой встрече.
— Что вы знаете про Амару Муру? — спросил он, обращаясь к Пауле. Юношу он демонстративно игнорировал.
— А это кто? — с недоумением посмотрела на него девушка. — Какой-нибудь científico de renombre mundial? Ученый с мировым именем?
Джеррик скривил губы, но совладал с собой и повелительным жестом пригласил своих собеседников присесть на один из больших камней, живописно разбросанных вокруг. Фернандо охотно опустился на согретый солнцем валун, Паула уютно пристроилась у него на коленях. Они были похожи на двух котят, которые только что резвились в погоне за бабочкой и вдруг замерли, увлеченные созерцанием этой же самой бабочки, опустившейся на цветок. Но эта идиллическая картина вызывала у кобольда только раздражение.
— Хотя бы об инках вы что-нибудь слышали? — пренебрежительно спросил он.
— О да, — радостно воскликнула Паула. — Это наши предки!
— Только не мои, — запротестовал юноша. И с нескрываемой гордостью произнес: — Предки моего народа — это Франсиско Писарро и Диего де Альмагро!
— А я горжусь тем, что могу назвать своими предками не испанских конкистадоров, а индейцев кечуа, — с вызовом заявила Паула. — А если это кому-то не по душе…
— Только не мне, — засмеялся Фернандо. — Ты уж поверь, моя прелестная индианочка! И если тебе еще было мало доказательств, то сегодня ночью, обещаю…
— Фернандо! — воскликнула, заалев лицом, девушка. — Как тебе не стыдно! Что подумает о тебе señor sabio?
Она сделала попытку освободиться от объятий мужа, но так нерешительно, что вскоре смирилась с его сопротивлением и даже позволила ему себя поцеловать в знак примирения. После этого они снова были готовы слушать Джеррика. Они даже не заметили тонкой струйки крови, стекающей из его прокушенной нижней губы. Джеррик уже едва сдерживал свой гнев. И только невольная, необъяснимая ему самому, симпатия к девушке усмиряла его.
— Так кто же такой этот ваш Амару… Как там его? — спросил Фернандо равнодушно, только затем, чтобы угодить жене.
— Амару Муру был служителем храма, возведенного инками в память о том, что однажды Землю посетили боги, — сказал Джеррик. Он говорил, не сводя взгляда с каменной двери, возле которой он продолжал стоять, как будто был не в силах отдалиться от нее хотя бы на шаг. — Они оставили в памяти инков неизгладимый след, и прежде всего — своей безграничной властью над жизнью и смертью. Боги были не только сами бессмертны, но могли наделять вечной жизнью любого. Они пробыли на нашей планете недолго, и, по преданию, вернулись в свою божественную страну через врата, которые сами же прорубили в горе Хай-Марка. Через эти врата!
Джеррик прикоснулся ладонью к каменной двери, но, как и прежде, ничего не почувствовал. Глаза его подернулись влагой.
— Так и ушли навсегда, раздразнив бедняг инков бессмертием? — воскликнул Фернандо. — На мой взгляд, это было очень нехорошо с их стороны.
— Инки не заслуживали бессмертия, — сухо, как засохшее дерево, проскрипел Джеррик. — Как и все люди, они были злобны, кровожадны и глупы. Но боги оставили им ключ, в надежде, что когда-нибудь, когда люди изменятся, они смогут открыть дверь и войти в страну богов. И этот ключ, имевший форму золотого диска, хранился в храме, построенном инками.
— Пусть будет так, — не стал возражать Фернандо, чтобы не вызвать новой вспышки гнева кроткой Паулы, ласково мурлыкавшей у него на коленях. — Но не пойму, при чем здесь ваш Амару Муру.
— Он был жрецом храма в те времена, когда испанцы совершили опустошительный набег на Перу, — ответил Джеррик.
— Они осваивали новые земли на благо цивилизации, — внес свои коррективы упрямый потомок
