Бомба замедленного действия - Тимоти Зан

В небе медленно угасал закат. Чем больше сгущались сумерки, тем чаще Гарвуд засыпал — но только чтобы тотчас проснуться. Отдыху мешали мысли о парне в третьем ряду и сны о разбитых пепельницах и телевизорах, расплавившихся автомобильных моторах и статуях.

Автобус остановился в Декейтере, чтобы добрых полчаса высаживать одну горстку пассажиров и забирать другую. Когда автобус снова покатил по темной прерии, под разгорающимися в ночном небе звездами, Гарвуд опять задремал.

Очнулся он от голоса водителя в репродукторе:

— … и джентльмены, боюсь, у нас неполадки с двигателем. Чтобы не застрять по дороге в Шампейн, вам предлагается пересесть в другой автобус, который уже выслан за вами из Декейтера. Он подъедет через несколько минут.

Гарвуд заморгал, ослепленный неожиданно загоревшимся в салоне светом, и стал двигаться вместе с остальными ворчащими пассажирами к двери. Ему было тревожно до тошноты — хорошо знакомое ощущение. Неужели опять он? Но ведь он сидел достаточно далеко от двигателя… Или дальность действия со временем увеличивается? Поспешно придав лицу беззаботное выражение, он осторожно сошел с высокой ступеньки на асфальт, уговаривая себя, что случившееся — всего лишь совпадение.

На дороге было темно, если не считать света из окна небольшого здания, рядом с которым затормозил автобус, и пары тусклых фонарей. Не успев привыкнуть к темноте, Гарвуд не глядя шагнул вперед…

Кто-то с силой взял его за обе руки, заставив замереть.

— Доктор Джеймс Гарвуд? — тихо спросил неизвестный, лица которого он не мог различить.

Гарвуд уже открыл рот, чтобы дать веский ответ неизвестному, но тут же смекнул, что отпираться бессмысленно.

— Да. — Он вздохнул. — Вы кто?

— Майор Алан Дэвидсон, Объединенное разведывательное управление. Вас хватились в лаборатории, док.

Гарвуд перевел взгляд с широкоплечего мужчины, не выпускавшего его правую руку, на пассажиров, обрадованных бесплатным развлечением.

— Значит, это ловушка? Автобус не сломался?

Дэвидсон кивнул.

— Кассир на автовокзале в Спрингфилде заподозрил в вас беглого заключенного. Он описал вашу внешность и рассказал о лопнувшей пепельнице. Мое начальство догадалось, что это вы. Прошу следовать за мной.

У Гарвуда не оставалось выбора. Он поплелся за Дэвидсоном к освещенному дому и стоящему рядом, в тени, длинному автомобилю.

— Куда вы меня везете? — спросил он неестественно спокойно.

Дэвидсон открыл заднюю дверцу. Усевшись рядом с Гарвудом

и дождавшись, пока места впереди займут два солдата, он ответил:

— На базу ВВС Чейнат в пятнадцати милях к северу от Шампейна. — Автомобиль вырулил на трассу и устремился дальше на восток. — Там вас посадят в специальный самолет и вернут в расположение Проекта.

Гарвуд облизнул губы. Самолет! Интересно, много ли наберется людей, жалеющих, что человечество научилось летать? Существовал один-единственный способ это выяснить, но он был чреват авиакатастрофой.

— Если вы посадите меня в самолет, то, скорее всего, меня больше никто не увидит.

— Неужели? — вежливо отозвался майор.

— Вам рассказали, почему я оставил работу над Проектом? Вокруг меня все рушилось, вот почему!

— Я слышал что-то в этом роде, — подтвердил Дэвидсон. — Но, по-моему, вам не о чем беспокоиться. У нас хорошая охрана.

Гарвуд махнул рукой.

— Вам не объяснили главного, майор. На лабораторию не зарятся вражеские агенты. Она разваливается только потому, что там нахожусь я.

Дэвидсон кивнул.

— Повторяю, вам будет обеспечена полная защита.

— Нет! — крикнул Гарвуд. — Ни на меня, ни на Проект никто не покушается. Все дело в моем присутствии — физическом присутствии! — в лаборатории. Это оно — причина всех разрушений.

Выражение лица Дэвидсона не изменилось. Впрочем, Гарвуд плохо его различал в темноте.

— С чего вы взяли?

Гарвуд с сомнением покосился на солдат, прислушивающихся к разговору. Майор Дэвидсон был, возможно, допущен к секретной информации, но рядовые — наверняка нет.

— Давайте не углубляться в детали… Вы сами поведали, что ваше начальство засекло меня из-за разбитой пепельницы. Больше вам ничего не рассказывали?

Дэвидсон помолчал, потом покачал головой.

— Нет.

— Она разбилась потому, что я слишком к ней приблизился, — сказал Гарвуд. — Меня окружает некая… называйте это аурой, если хотите. Она сеет разрушение. Некоторые устройства, в том числе двигатели внутреннего сгорания, особенно подвержены ее влиянию. Теперь понимаете, почему меня нельзя сажать в самолет?

— Вроде бы… — Эй, Уэст, машина не барахлит?

— Нет, сэр, — отрапортовал водитель. — Работает, как зверь.

Гарвуд тяжело вздохнул.

— Это не всегда происходит сразу, — процедил он сквозь зубы. — Я целый час ехал в автобусе, и ничего. Hо самолет — не автомобиль. В нем не свернешь на обочину и не остановишься.

— Успокойтесь, мистер Гарвуд, — сказал Дэвидсон снисходительно. — Положитесь на меня: с самолетом ничего не случится.

Гарвуд начал терять терпение.

— Хотите доказательств, иначе не поверите? Прекрасно. У вас есть сигареты?

Дэвидсон молча посмотрел на него, потом зажег лампочку на потолке салона и достал из кармана мятую пачку.

— Положите две штуки мне на ладонь, — распорядился Гарвуд. — И не выключайте свет.

Дэвидсон походил на недоверчивого зрителя, которому собирается морочить голову ярмарочный фокусник.

— Что дальше?

— Просто смотрите на сигареты. Скажите, вы любите курить?

— Еще чего! — фыркнул Дэвидсон. — Терпеть не могу. Бросал раз двадцать. Но привычка сильнее меня.

— Вам нравится быть рабом этой привычки?

— Дурацкий вопрос!

Гарвуд согласно кивнул.

— Извините. Как вы считаете, сколько людей, кроме вас, мучаются от своей привычки к табаку?

Дэвидсон недоуменно приподнял брови.

— Не пойму, куда вы клоните, док.

— Назовем это подсознательной демократией. Вам не нравится курить, как очень многим в стране. Многие предпочли бы, чтобы сигарет вообще не существовало, а уж этих тем более.

— Как говорится, вашими бы устами да мед пить, — сказал Дэвидсон с усмешкой и потянулся за своим куревом, но тут же испуганно отдернул руку: при его прикосновении сигареты у Гарвуда на ладони развалились, превратившись в труху.

— Что за чертовщина?! — гаркнул он почти что в самое ухо Гарвуду. — Как вы это сделали?!

— Просто я был рядом. Многие люди не переносят табака. Вот вам и результат.

Дэвидсон не мог оторвать взгляда от табачного крошева у Гарвуда на ладони.