Любовь, соблазны и грехи - Мерил Сойер

Лорен смотрела на брата и боролась со слезами. В последнее время ей казалось, что Пол начинает поправляться. Депрессия, от которой он страдал после смерти жены, как будто пошла на убыль. И вот…

– Пол… – прошептала она, когда он неожиданно открыл глаза и взглянул на нее. У брата и сестры были одинаковые синие глаза, только глаза Пола становились иногда совершенно бессмысленными. Как она боялась этого взгляда! – Что случилось? Ты можешь все мне рассказать!

Лорен вдруг вспомнила, как те же самые слова Пол говорил ей когда-то в Марракеше. Тогда он крепко сжал ее руки и не отпускал до тех пор, пока она не выложила ему всю правду.

– Я сам ничего не понимаю… – В голосе Пола звучала обреченность. Впрочем, он пребывал в отчаянии с того самого дня, когда онкологи поставили Марси смертельный диагноз. – Я принял снотворное. Через несколько минут мне стало плохо. Кажется, я упал.

– Сколько таблеток ты выпил?

– Одну.

Но после одной таблетки ему не кинулись бы промывать желудок, спасая от верной смерти. Лорен стиснула его руку.

– Я вызвала доктора Уэста. Поговори с ним. – Дожидаясь его ответа, она крутила на запястье серебряный браслет, который брат подарил ей в Марракеше много лет назад. Но Пол так ничего и не ответил. Лорен тяжело вздохнула и отправилась встречать доктора.

– Пол утверждает, что принял всего одну таблетку снотворного, – сказала ему она, столкнувшись с Мортимером Уэстом в коридоре. – Значит, это не попытка самоубийства.

– Больничные врачи говорят, что выкачанного из него халциона хватило бы, чтобы угробить десятерых.

– Не может быть! Пол не стал бы меня обманывать… Подскажите, чем я могу ему помочь.

Доктор пожал плечами, внимательно глядя на нее.

– Я давно уже советовал вам увезти его из Нью-Йорка. Он ведь и сам постоянно твердит: Санта-Фе, Санта-Фе… Ему нужна перемена обстановки: здесь все напоминает Полу о жене.

Лорен кивнула и неожиданно вспомнила, что Барзан предлагает ей работу в Лондоне…

5 утра, Марракеш, Марокко

Сделав над собой усилие, Райан Уэсткотт оторвался от горячего обнаженного тела Амалии. Презерватив полетел в корзину с фисташковой шелухой и оберткой от шоколадки «Кэдберри», которую он привез ей из Лондона.

– Ты уходишь? – спросила она с чуть заметным упреком.

Райан кивнул и поспешно натянул брюки. Поднявшись с кровати, он обернулся и улыбнулся черноволосой молодой женщине. Будь на ее месте лондонская леди, пришлось бы сперва кормить ее изысканным ужином и таскать по ночным клубам, а уж потом укладывать в постель… Но для Амалии время – деньги, она не теряет драгоценные секунды на бессмысленную болтовню.

Райан сунул ноги в мягкие бабуши и надел длинный халат. В таком наряде он со своими черными волосами не выделялся в толпе марокканцев. Достав из кармана кошелек, он отсчитал вдвое больше дирхемов, чем уплатил бы Амалии любой ее соотечественник за услуги, не умещавшиеся в рамках требований мусульманской веры.

– Бисмилла, – негромко напутствовала она его.

Райан немного постоял в тесном дворике. Луна озаряла верхушку древней мечети Кутубия и лес минаретов; вдали серебрились под звездным небом величественные Атласские горы, уже присыпанные снегом. В Марракеше, где горы встречаются с пустыней, ночной воздух всегда сух и прохладен, пропитан ароматами апельсина и гвоздики, к которым примешивается волшебный запах мясного рагу тажин. Райан не знал другого места, где бы пахло так же пленительно, как в здешней Медине – старой крепости.

Он поспешно пересек знаменитую площадь Джамма-эль-Фна, пустынную в этот поздний час. Почти весь здешний живописный люд – жонглеры, акробаты, глотатели огня, заклинатели змей и сказочники – разошелся по домам, лишь немногие спали тут же, укрывшись бурнусами. Углубляясь в лабиринт узких улочек, Райан по привычке всматривался в темные дверные проемы, где могла мелькнуть зловещая тень.

Джип поджидал его с внешней стороны городской стены, усеянной окошками-бойницами. Роль сторожей исполняли сейчас сонные аисты, подозрительно посматривавшие с гребня стены на припозднившегося гуляку. Прежде чем сесть в свой старенький «Ровер», он на всякий случай заглянул под днище, хотя бомбы в этот раз можно было не опасаться: о его присутствии в Марракеше никто не знал – Амалия не в счет.

Райан отъехал от ворот старого города и покатил по авеню Мохаммеда V. Многочисленные уличные кафе и апельсиновые деревья придавали улице африканского города легкомысленный средиземноморский вид.

Не обращая внимания на знак «стоп» – все равно разъезжал сейчас по улицам в одиночестве, – он свернул на улицу Баб-Аллен и притормозил, увидев обычное столпотворение машин у виллы Армстронга. С приближением зимы в Марракеше всегда начинался наплыв состоятельных гостей. Среди машин дремали запряженные в пролетку лошадки. Экипаж принадлежал шикарному отелю «Мамуния», и Райан догадался, что в нем приехали старина Роджер и его жена Регина. Они всегда пользовались в Марракеше только этим видом транспорта, хотя запросто могли бы курсировать между своими ночными клубами на реактивном самолете. Райан побывал почти во всех принадлежащих чете заведениях, и ему там не понравилось: слишком людно и шумно.

А вот и известный всему Французскому кварталу морковно-красный «Феррари», собственность Патрика Геррана-Эрмеса. Судя по машине, торговля шарфиками и сумочками приносила огромные барыши. Бампер к бамперу с «Феррари» стоял классический «Мерседес» Ива Сен-Лорана. Значит, и он пожаловал в Марракеш? В таком случае неудивительно, что Каролина Армстронг возобновила круглосуточные приемы, подтверждая свою репутацию главной светской львицы города. Глядя на виллу в греческом стиле, Райан вспомнил, как Каролина танцевала на веранде в объятиях Ти Джи. Его шеф излучал тогда счастье… И зря: Каролина Армстронг была способна любить только саму себя.

Его внимание отвлек писк хронометра на руке. Райан дважды нажал кнопку – сигнал, что вызов принят. Черт, что за спешка? Он надавил на акселератор и помчался к городской окраине.

Охранник распахнул тяжелые ворота с колючей проволокой, три свирепых добермана оскалили клыки. Успокоив собак привычным жестом, Райан выскочил из машины и побежал к вилле.

– В чем дело? – крикнул он Ади, телохранителю-сикху, служившему у Ти Джи Гриффита уже три года.

– Звонил Стирлинг, – ответил рослый черноглазый парень в белом тюрбане.

Питер Стирлинг был агентом британской разведу, звонил он, судя по всему, из штаб-квартиры Ми-5 в Лондоне. Сикх подал Райану записку, в которой было всего три слова: «Он сделал ход».