Игра в убийство - Найо Марш

— Простите, — раздался чрезвычайно глубокий голос, — мы, по-видимому, не знакомы. Позвольте представиться: доктор Фома Токарев. Интересуетесь восточным оружием?

Такое начало показалось Найджелу весьма многообещающим. Он направился навстречу улыбающемуся русскому, который приближался с протянутой рукой. Молодой журналист пожал тонкую кисть, которая ответила неожиданно крепким пожатием. Почему-то он почувствовал себя неловко!

— Прошу прощения… Как поживаете? Нет… впрочем, да, интересуюсь, боюсь только, что очень плохо осведомлен, — замялся Найджел.

— Ага! — воскликнул доктор Токарев. — Вы будете просто вынуждены услышать многое о старинном оружии. — Он раскатисто произносил «орружии». — Сэр Хьюберт — большой авторитет и коллекционер-энтузиаст.

Он говорил, тщательно соблюдая правила, но его фразы с их забавно подчеркнутыми интонациями звучали несколько неестественно. Найджел пробормотал, что боится оказаться крайне невежественным, и с облегчением услышал шум подъезжающего «бентли».

Из темноты выбежала Анджела, тут же появился дворецкий, и холл моментально наполнился шумом и гамом вновь прибывших. С верхней площадки лестницы послышался бодрый голос, и сэр Хьюберт Хэндсли спустился вниз, чтобы приветствовать своих гостей.

Возможно, секрет успеха приемов во Фрэнтоке заключался именно в обаянии его хозяина. Хэндсли был необычайно привлекательным человеком. Розамунда Грант однажды сказала, что это несправедливо — дать столько хорошего одному человеку. Он был высокого роста и сохранял спортивную фигуру, несмотря на свои пятьдесят с гаком. Седые волосы, густые и мягкие, нисколько не старили, скорее украшали скульптурно вылепленную голову. Под густыми бровями прятались глубоко посаженные, удивительно живые голубые глаза, рот был твердо очерчен, а уголки губ крепко сжаты. В общем, чуть ли не слишком красивый человек. Его мышление было таким же неизменно качественным, как и его внешний вид. Способный дипломат до войны и блестящий член кабинета министров после нее, он еще находил время писать монографии о предмете своего главного увлечения — боевом оружии древних цивилизаций — и предаваться любимому хобби, которое он превратил почти в науку — устраивать забавные приемы.

После общих приветствий он сосредоточил свое внимание на Найджеле, младшем из гостей. Это было очень характерно для него.

— Рад, что вы сумели добраться, Басгейт, — сказал он. — Анджела сообщила, что доставила вас со станции. Жуткое впечатление, не правда ли? Чарлз должен был вас предупредить.

— Мой дорогой, он был так отважен! — закричала миссис Уайлд. — Анджела сунула его в свой адский экипаж, и он пронесся мимо нас с белыми губами и глазами, устремленными в небытие. Чарлз должен гордиться своим родственником. Не так ли, Чарлз?

— Он истинный джентльмен, — торжественно заявил Чарлз.

— Мы действительно собираемся играть в убийство? — спросила Розамунда Грант. — Тогда Анджела должна выиграть.

— Мы будем играть в убийство… по тем же правилам, что вы придумали, да, дядя Хьюберт?

— Я объясню их после того, как все выпьют по коктейлю, — сказал Хэндсли. — Гости всегда снисходительнее к хозяину после того, как он даст им чего-нибудь выпить. Ты не позвонишь Василию, Анджела?

— Игра в убийство? — промолвил доктор Токарев, изучающий один из ножей. Пламя камина играло в его больших очках, и он выглядел, как прошептала Рэнкину миссис Уайлд, «чертовски зловеще». — Игра в убийство? Это, должно быть, забавная штука. Я в такой игре совсем невежествен.

— Она сейчас очень популярна в самой примитивной форме, — сказал Уайлд, — но я уверен, что Хэндсли изобрел какие-нибудь тонкости, которые сделают ее гораздо интереснее.

Дверь слева от лестницы отворилась, и вошел пожилой славянин, держа в руках шейкер для коктейля. Его приход был встречен с восторгом.

— Василий Васильевич! — начала миссис Уайлд в стиле англо-русской комической оперы. — Батюшка! Будь милостив, одари нас, недостойных, глоточком сего божественного пития!

Василий кивнул головой и ласково улыбнулся. Он открыл шейкер и с величественным видом начал сосредоточенно разливать прозрачную желтоватую смесь.

— Как твое мнение, Найджел? — спросил Рэнкин. — Это личный рецепт Василия. Марджори называет этот коктейль «Советские репрессии».

— Хватит с нас репрессий, — проворчал Артур Уайлд.

Найджел, осторожно потягивающий свою порцию, был склонен согласиться.

Он наблюдал, как старый русский усердно хлопочет среди гостей. Анджела рассказала ему, что Василий состоит в услужении у ее дяди с тех пор, как тот был молодым атташе в Петербурге.

Найджел смотрел на своего кузена, Чарлза Рэнкина, и думал, что знает его, в сущности, очень плохо. Он чувствовал какую-то эмоциональную связь между Чарлзом и Розамундой Грант и видел, как Чарлз склонился к Марджори Уайлд в позе заправского ухажера. «Пожалуй, миссис Уайлд больше в его вкусе, — подумал Найджел. — Розамунда слишком энергична. Чарлз любит, чтобы было уютно». Он взглянул на Артура Уайлда, серьезно беседующего с хозяином. Уайлд не обладал столь импозантной наружностью, как Хэндсли, но лицо его было интересным и, по мнению Найджела, привлекательным. Очертания головы и подбородка были безукоризненны, а в складке рта таилась неуловимая чувственность.

Интересно, чем же двое таких абсолютно несовместимых людей, как этот ученый средних лет и его фешенебельная жена, могли когда-то привлечь друг друга? Позади них, наполовину в тени, очень прямо и неподвижно стоял русский доктор, слегка наклонив голову.

— Вы выглядите очень мрачно, — сказала Анджела, стоявшая рядом. — Сочиняете славный кусочек для своей странички сплетен или продумываете систему игры в убийство?

Прежде чем он успел ответить, сэр Хьюберт прервал общий разговор.

— Звонок к обеду прозвучит через пять минут, — провозгласил он, — так что если вы уже достаточно созрели, я объясню принципы моего варианта игры в убийство.

— Рота, смирно! — гаркнул Рэнкин.

Глава 2

КИНЖАЛ

— Смысл вот в чем, — начал сэр Хьюберт, в то время как Василий осторожно сбивал коктейль. — Вы все знаете обычную версию игры в убийство. Один из игроков назначается «убийцей», кто именно — остальным неизвестно. Все расходятся, а он, выбрав момент, звонит в колокольчик или бьет в гонг. Это символизирует «убийство». После этого все собираются и устраивают судебное заседание, при этом кто-то играет роль судебного следователя. Путем тщательного расследования он пытается установить личность «убийцы».

— Прошу прощения, — сказал доктор Токарев. — Я все еще, как вы говорите, неразборчивый. Я прежде не имел удовольствия участвовать в таких забавах, так что, пожалуйста, немножко поясните для меня.

— Ну разве он не душка? — спросила миссис Уайлд, пожалуй, слишком громко.

— Я объясню свою версию, — отозвался сэр Хьюберт, — и думаю, что после этого всё будет абсолютно ясно. Вечером, за обедом, Василий вручит одному из нас маленький красный кружочек. Я и сам не знаю, на кого падет его выбор, но давайте для примера представим себе, что роль убийцы Василий отвел мистеру Басгейту. Тот получает свою метку и никому ничего не говорит. На «убийство» ему отводится завтрашний день от половины шестого пополудни до одиннадцати вечера. Он должен постараться застать одного из нас наедине, незаметно для других, и в решительный момент хлопнуть его по плечу и сказать: «Вы — труп». После этого погасить везде свет выключателем у лестницы.

Жертва обязана немедленно упасть замертво, а мистер Басгейт должен ударить вон в тот ассирийский гонг позади столика для коктейлей и скрыться в любое место, которое он сочтет наименее подозрительным. После того, как погаснет свет, мы все должны две минуты оставаться на своих местах. Время можно отсчитать по ударам пульса. После этого разрешается включить свет. Обнаружив «труп», мы устраиваем судебное заседание, и каждый из нас имеет право подвергнуть перекрестному допросу любого свидетеля. Если мистер Басгейт будет достаточно хитер, его преступление останется нераскрытым. Надеюсь, теперь всем все понятно?

— Абсолютно ясно, — сказал доктор Токарев. — Я с большим удовольствием буду принимать участие в этой интеллектуальной игре.

— Он вовсе не такой напыщенный, — прошептала Анджела на ухо Найджелу, — просто он каждое утро после завтрака заучивает по четыре страницы из словаря Уэбстера. Вы не считаете, что Василий изберет вас «убийцей»? — добавила она громко.

— О Господи, конечно, нет! — рассмеялся Найджел. — Да к тому же я совершенно незнаком с внутренним устройством дома. Вы не могли бы мне его показать на всякий случай?

— Пожалуй… завтра.

— Обещаете?