Исчезнувшая невеста - Барбара Картленд

– Выпей еще. Ничто так не разгоняет тоску, как хороший французский бренди!

Герцог наполнил стакан из пузатого графина с плоским дном – такая посуда на кораблях незаменима при качке.

Жидкий огонь разлился по жилам, но герцог почувствовал, что бренди не успокаивает его, а, напротив, возбуждает гнев и отвращение к тому, что ждало его на берегу.

После смерти отца герцог не собирался возвращаться в Шотландию. Он стал отрезанным ломтем двенадцать лет назад, когда бежал из родной страны с исполосованной кнутом спиной и жгучей обидой на весь мир.

Если родные считают его предателем – тем хуже для них! Он не собирается считаться ни с чьими чувствами, кроме своих собственных.

Деньги доставляли юному герцогу самые изысканные развлечения, а его мужественная красота притягивала женщин, словно бабочек к огню. У него просто не было времени подумать о чем-нибудь, кроме собственного удовольствия.

Со времен регентства вокруг принца Георга собирались самые изысканные молодые люди Англии. Принц, а затем – король, поощрял их рискованные сумасбродства, а порой, несмотря на зрелый возраст, и сам подавал им пример.

Этот кружок экстравагантных светских щеголей, к которым сразу приклеилось прозвище «денди», возник стараниями знаменитого Красавчика Бруммела. Бруммел давно поссорился с королем и умер в изгнании, а идеи его жили и процветали.

И теперь король, словно ребенок, собирающийся на маскарад, упоенно мечтал о том, как будет принимать приветствия шотландцев в национальном костюме горца!

Знати Эдинбурга был отдан приказ встречать короля во главе своих кланов, в тартанах и под звуки волынок. Необычайный парад должен был состояться двадцать третьего августа, в пятницу, в Портобелло-Сэндз.

Герцогу и в голову не приходило, что на церемонии придется присутствовать и ему, – но король ясно дал понять, что надеется увидеть своего юного друга во главе клана Нарнов. Как ни старался герцог, он не смог придумать никакой убедительной отговорки.

К тому же случилось так, что приказ короля (а это был именно приказ) совпал по времени с отчаянным письмом из Шотландии от мистера Роберта Данблейна, управляющего отцовскими землями.

Письмо Данблейна герцог получил, по шотландским понятиям, необычайно быстро – всего через какой-нибудь месяц после отправки.

Из всех слуг отца только Роберт Данблейн вызывал у герцога теплое чувство. Он единственный пытался, хотя и безуспешно, облегчить жизнь мальчика в отцовском доме, Именно Данблейн несколько месяцев назад известил его о смерти отца, ясно давая понять, что ждет скорейшего возвращения герцога в Шотландию для вступления его в права наследования.

Прочтя это письмо, герцог смял его и бросил в ящик стола.

Ему не нужны ни земля, ни родовой замок, ни клан отца! Его тошнит от всего этого!

Носить титул он готов, но в остальном – чем меньше он будет слышать о Севере, тем лучше. И герцог выбросил из головы просьбы Данблейна.

Однако второе письмо было совсем другого рода: чем дальше читал его герцог, тем больше мрачнело его лицо.

– Идиот! – гневно воскликнул он наконец. – Чертов юнец! Как он только додумался!..

Племянник герцога, Торквил Макнарн, родился в 1806 году, за четыре года до того, как Тэран сбежал из дому. Герцог лишь смутно помнил младенца в пеленках – старшего сына любимой сестры Дженет.

Мать Тэрана умерла, когда он был совсем малышом, и сестра, бывшая двенадцатью годами старше, заменила ему мать, Она вышла замуж за кузена – тоже Макнарна – и покинула замок, навсегда избавившись от тирании отца.

Единственные светлые воспоминания герцога о Шотландии были связаны с Дженет. Когда шесть лет назад она умерла от родов, порвалась последняя нить, связывающая его с землей, которую он против воли вынужден был называть родиной.

Герцог внимательно перечитал письмо Данблейна. Он чувствовал ответственность за сына Дженет и понимал, что от него требуется.

«Торквил Макнарн – не только племянник вашей светлости, – читал он, – но и дейре – наследник вашего титула и звания вождя клана до тех пор, пока у вас не появится собственный сын».

Действительно, вспомнил герцог, ведь шотландские обычаи признают наследование не только по мужской, но и по женской линии.

Невольно ему пришло в голову, что сын Дженет, кажется, отважный парень. Может быть, из него получится лучший вождь, чем из самого герцога?

Но он тут же цинично напомнил себе, что юному Торквилу не стоит полагаться на наследство. Ведь рано или поздно герцог женится – хоть сейчас и не чувствует никакого желания влезать в ярмо.

Герцога привлекали женщины, но ни разу он не желал связать с какой-нибудь из них жизнь.

Он считал, что, если видеть женщину каждый день на протяжении месяца, она тебе смертельно надоест.

Женщины, рассуждал герцог, прекрасны лишь постольку, поскольку недоступны. За ними нужно охотиться, как за редкой дичью или за трофеем на войне!

Когда же дичь пала к твоим ногам и трофей завоеван, теряется и интерес, и желание.

И герцог, забыв о старом романе, отправлялся в погоню за новой добычей.

Любовные победы молодого герцога стали при дворе притчей во языцех. Сам король однажды счел нужным прочесть ему наставление.

– Что с тобой, Тэран? – спросил Его Величество. – У тебя за год было больше романов, чем у меня – лошадей в конюшне!

– Как и вы, сэр, я ищу совершенства, – ответил герцог. Король рассмеялся – он и сам, несмотря на почтенный возраст, до сих пор не пропускал ни одной хорошенькой женщины.

– Но все же, Тэран, – продолжал он, – не забывай, что у этих прелестных созданий, называемых женщинами, тоже есть сердце, которое очень легко разбить. Не заставляй их страдать понапрасну.

– Женщина страдает только в одном случае: когда не может получить то, чего хочет, – цинично ответил герцог. – Но я не для них. Ваше Величество, и им придется примириться с неизбежным.

Король расхохотался и заговорил о другом. Однако, пересказывая этот разговор Уильяму, герцог был очень серьезен, даже мрачен.

– Чего он от меня хочет? – спрашивал Тэран. – Чтобы я женился на каждой женщине, с которой меня связывают близкие отношения?

– Да нет, конечно, – отвечал лорд Хинчли, – но, согласись, Тэран, ты и вправду меняешь женщин, как перчатки. Что, если какая-нибудь из них тронет твое сердце?

– У меня нет сердца, – отозвался герцог, – и меня это нимало не беспокоит. Лорд Хинчли улыбнулся.

– Ты, мой милый, дразнишь судьбу. Смотри, в один прекрасный день и к тебе придет любовь, тогда ты поймешь, как это ужасно – души не чаять в человеке, который только и думает, как бы от тебя сбежать!