Взрывное лето - Марина Серова

— Послушай, — я взглянула на погоны, — лейтенант. У меня в машине раненый оперативник, фамилия его Мельников. Его надо…

— Сам знаю, что у тебя! — перебил он. — Говори, зачем похитила работника милиции, куда хотела отвезти?

Вообще-то спросил он не совсем так. Это только суть вопроса, а говорил он гораздо длиннее и вульгарнее. Вообще не люблю, когда матерятся, да еще так бездарно. Я окончательно озверела — Андрей истекает кровью в моей машине, а этот идиот затеял какие-то дурацкие игры…

— В больницу, кретин! До ворот двести метров осталось, не видишь? — Я махнула рукой, и мальчики в бронежилетах, забеспокоившись, схватили меня за плечи. — Не сметь меня лапать! — рявкнула я так, что они сразу убрали руки. — Ты, суслик белобрысый, дашь его до врачей довезти или мне с боем прорываться?

— Сами довезем, — лейтенант буравил меня мрачным взглядом. — А ты прикуси язык, знаем мы таких шустрых. И за оскорбление тоже ответишь по всей строгости закона. В управление ее, — кивнул он бронежилетчикам. — Приеду, разберусь, кто такая.

Тренированные ребята подхватили меня с двух сторон, и не успела я взвизгнуть, как оказалась в милицейской машине. А этот белобрысый недомерок сел за руль моего «жигуленка» и поехал к больнице. Единственное, что меня утешило в этой ситуации, — это то, что ехал он быстро.

В управлении неразговорчивые ребята в масках сдали меня дежурному и исчезли. Дежурного я не знала. И, как назло, вообще никого знакомых.

Мне стало холодно. Я наконец заметила, что все еще босиком. Ну да, все так быстро происходило, когда мне было свои шпильки напяливать? А здесь пол, между прочим, ледяной, даром что лето на дворе. Пришлось забраться на лавку с ногами. Не сказать, что стало намного теплее. И дрожь не проходила: мое чудное «маленькое черное платье» — не самая лучшая одежда в этой ситуации, сейчас бы телогреечку…

Я посмотрела на пятна крови, заметные даже на черном. Как там Мельников? Узнать бы… Потом оглянулась по сторонам. Народу кругом полно шастает, так почему же никто из тех, кого я знаю, сюда не заглянет? Чаще надо было забегать к друзьям, укорила я себя. Теперь каждый день, как на дежурство, ходить сюда буду, пока со всеми не перезнакомлюсь! Больше часа прошло, ни одного знакомого лица не увидела. А, наконец-то!

В дежурку забежал Витя Самойлов из мельниковской группы, из старых товарищей, с ним мы успели даже поработать вместе.

— Привет, Таня, — махнул он мне. — Слыхала, Андрея ранили! — и повернулся к дежурному. — Иван Александрович, у тебя здесь должна быть бабенка, шалава какая-то, Мельникова с места нападения увезла. Ярославцев ее еле догнал. Где она? — Дежурный внимательно посмотрел на Витю и кивнул в мою сторону. Я, поджимая под себя босые ноги, постаралась принять гордый вид французской королевы в изгнании.

— Та-ак, — Самойлов, с копной пшеничных волос, голубыми глазками и носиком-пуговкой, внешне никак не производил впечатления человека, обремененного интеллектом, однако это было далеко не так. Соображал он очень неплохо. — Вот теперь понятно. Значит, это была ты. А Ярославцев, вместо того чтобы догонять стрелявших, кинулся за тобой. Догнал, значит, успешно произвел захват преступницы. Далеко до больницы было?

— Метров двести не успела доехать, — честно ответила я. — Только меня не он захватил, слишком он хлипкий для этого. Меня спецназ скрутил. Два таких амбала, что я и пискнуть не успела. Вить, как Мельников, что-нибудь уже известно?

— В операционной, — думая о своем, машинально ответил Самойлов. Потом словно очнулся, взглянул на меня. — А чего ты босиком?

— Кто бы мне дал обуться! — довольно злобно фыркнула я. — Туфли в машине, а я здесь!

— Ты что, в машине разуваешься? Японские церемонии?

— Господи, ну при чем здесь Япония! — застонала я. — Ты пробовал в туфельках на шпильках машиной управлять? Ногу на педаль поставить хотя бы?

— Не-а, не пробовал, — ухмыльнулся Витя. — Ладно, пошли. Добежишь до нашей комнаты, босоножка?

— А у меня есть выбор? — осведомилась я. — Или ты согласен отнести меня на руках?

— Нет уж, Иванова, тебя только возьми на руки, потом не стряхнешь… — Он расписался в журнале, который подсунул ему с интересом наблюдавший за нами дежурный, и двинулся к дверям. Я уже спрыгнула с лавки и последовала за ним. Но тут вспомнила о своем решении заводить новые знакомства в милиции. Остановилась, выдала самую обаятельную из своих улыбок:

— Всего хорошего, Иван Александрович. Было очень приятно с вами познакомиться.

Иван Александрович, голоса которого я так и не услышала, невозмутимо кивнул, и я, наконец, с достоинством покинула дежурку.

В комнате, куда мы с Самойловым пришли, было ненамного теплее, но не успела я устроиться на стуле, снова поджав под себя ноги, как Витя достал из шкафа и кинул мне пушистый серый свитер. Пока я, урча от удовольствия, натягивала на себя это теплое чудо, он открыл нижний ящик своего стола и вынул шерстяные носки.

— На, надень и сядь, наконец, по-человечески, а то, как ворона на ветке… того и гляди свалишься!

— Витя, ты что, добрым волшебником подрабатываешь? Откуда у тебя здесь эта прелесть? — умилилась я его заботливости. Свитер был немного длиннее моего многократно хваленого платьица, а носки, когда я их подтянула как следует, достали почти до колен. Еще продолжая дрожать, я уже почувствовала обволакивающее меня тепло.

— Теща связала, — пояснил Самойлов, с довольной улыбкой глядя на меня. Этот парень любил, когда людям вокруг было хорошо. — У них в деревне козы, вот она пух чешет и вяжет. Из козьего-то пуха все вон какое теплое. У меня уже четыре свитера, две кофты и носков без счета. Я и сюда принес, на всякий случай. Видишь — пригодились.

— Ага, для сирых и угнетенных. Вить, это ж просто мое счастье, что ты такой предусмотрительный. А то умерла бы я здесь мерзкой смертью.

— Это в каком смысле? — опешил Самойлов.

— В смысле замерзнутой, — объяснила я.

— Сроду ты, Таня, как скажешь, так хоть стой, хоть падай, — покачал он головой. — Люди так не говорят.

— Кому лучше знать про замерзнутую смерть, как не тому, кому холодно? — для убедительности я поплотнее закуталась в свитер и лязгнула зубами. — Ты со мной лучше не спорь!

— С тобой? Спорить? — Витя ужаснулся довольно искренне. — Да ни за что! Лучше пусть все будет по-твоему, хочешь — мерзкой смертью помирай, хочешь — замерзнутой.

— Фигушки, теперь выживу! Твоими стараниями, между прочим.

Закипел чайник, а я даже не заметила, когда Витя успел его включить. Мой спаситель кинул по пакетику чая в две большие кружки, подвинул одну мне, подсунул сахар.

— А теперь рассказывай все с начала. С самого начала, и подробно.

— Сначала… — Я осторожно грела ладони о горячие стенки кружки, не решаясь отхлебнуть, кипяток все-таки. — Если сначала, то родилась я в одна тысяча девятьсот… Ладно, ладно, не смотри так. Это у меня шутки дурацкие на нервной почве. Значит, так. Мельников позвонил мне сегодня днем, спросил, могу ли вечером пойти с ним в казино. Дословно: «У меня тут есть наводка, надо кое за кем присмотреть сегодня». Наверное, я ему была нужна для создания видимости солидности. Может, и еще на какую помощь рассчитывал, но ничего не сказал. Вообще никаких подробностей, никаких обсуждений. Просто велел приезжать к семи, сказал, что встретит на улице, у входа.

Я замолчала и сделала осторожный глоток. Все-таки чай еще очень горячий. А Витя вон уже половину выхлебал. Луженый желудок у парня, хлещет кипяток и даже не морщится.

— Ладно, это предыстория, — поторопил он меня. — Это я все и так в общих чертах знаю. Дальше давай.

— Из дома я вышла без пятнадцати семь, — послушно продолжила я. — Добиралась нормально, ничего подозрительного. Андрея увидела метров за двести. В это время синий «Москвич» у меня за спиной уже маячил, но, когда он ко мне пристроился, сказать не могу. По крайней мере не раньше, чем я на Лермонтовскую свернула. До этого на светофоре долго стояла и от нечего делать машины разглядывала, которые за мной выстроились. Тогда его точно не было.

— Так, — Витя взял лист бумаги, быстро начертил небольшой план, сделал пометку. Эта его привычка мне была давно известна. Он всегда рисовал планы местности, схемы связей между людьми, графики времени. Так ему было легче работать. — Значит, здесь его не было. А где ты его заметила?

— Пожалуй, вот тут, — я показала пальцем, — у библиотеки. Здесь у меня в зеркалах что-то уже синело.

— Но точно ты не знаешь, может быть, и не он?

— Наверное, все-таки он. После библиотеки меня никто не обгонял, правого поворота здесь тоже нигде нет. А у самого казино он уже у меня на хвосте висел. Вроде тоже собирался на стоянку, за мной — поворотник замигал.

— А потом? Они передумали? Почему?