Журнал Наш Современник №3 (2004) - Журнал Наш Современник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Владислав Угрюмов, сын:
Дед был призван в армию в 1940 году, попал в Западную Белоруссию. Войну встретил в погранчастях. Тогда в каждом пограничном округе имелись части и подразделения по прикрытию государственной границы. Он попал в отдельный противотанковый дивизион, который дислоцировался неподалеку от Бреста – напротив Кобринского укрепления. Из истории Великой Отечественной войны известно, что многие полки в канун нападения фашистской Германии на нашу страну были выведены на манёвры, за пределы Брестского гарнизона. Вот там, в полевом лагере, их часть и встретила удар немецких войск. По рассказам отца, дед уже в первый день войны участвовал в рукопашной. Не побежали! Вечером 22 июня при поддержке танков БТ-7, остатков какой-то стрелковой дивизии, которая дислоцировалась восточнее Бреста, уцелевших пограничников, отдельной конвойной роты и роты НКВД, охранявшей железнодорожный мост через Буг, они попытались взять Брест обратно, но превосходство немцев, прежде всего в воздухе, сорвало эту мужественную атаку. Тем не менее они смогли прорваться к железнодорожному вокзалу Бреста – почти в полном окружении. Вскоре немцы оттуда их выбили.
После этого – около восьмидесяти километров непрерывного отступления. Уткнулись в какое-то болото. Снаряды все израсходованы. Утопили замки от орудий в болоте, орудия бросили и отступали в пешем порядке. Всё это время немецкая авиация бомбила и расстреливала отступавших. У “сорокапяток” обслуга – три человека, конная тяга полагалась только для 76-миллиметровых орудий. Лошадей всех давно перебили немцы с воздуха.
Отступление разбитых частей – всегда хаос, неразбериха и, наверное, паническое настроение. Нашёлся некий полковник, который взял командование на себя. Сказал: всё, здесь окапываемся и будем держать оборону! Собрал воедино все разрозненные и разбитые подразделения, которые отступали в этом направлении, рассредоточил по фронту – и тут они впервые испытали на себе, что такое танковая атака. Бой закончился удачно: подбили несколько танков, немецкая атака захлебнулась.
Затем опять отступление в направлении Смоленска. Потом был страшный бой под Ельней, где эсэсовцы устлали своими чёрными трупами всё поле, где полегли и почти все наши войска, где родилась Гвардия. Дед чудом остался жив.
После переформирования он попал в отдельную разведроту при Ставке Георгия Константиновича Жукова. Шли бои, а их держали в резерве. Кинули в самое пекло только под Кёнигсбергом. Их рота выходила в тыл немцам по подземным коммуникациям. Ухитрились протащить с собой “сорокапятку” и миномет с боекомплектом. Ударили как раз по немецкому штабу.
Держали в резерве – не значит, что не воевали. Участвовали в спецоперациях, охраняли вагон маршала Жукова. Не раз дед летал в немецкий тыл, к партизанам, выполняя только ему ведомые задания. Отец имел рост 1 метр 81 см. Дед – такой же крупной стати, но ростом повыше.
Александра Алексеевна Угрюмова, мать:
Однажды Алеша рассказывал, как в Берлине маршал Жуков устроил ему выволочку. Война уже кончилась, капитуляция подписана, в Берлине налаживается мирная жизнь, ну и нашим солдатам давно хочется по домам: стосковались по цивильному образу жизни. Алексей надел чёрные суконные брюки штатского покроя, заправил в сапоги и вышел по какой-то надобности. Идёт, а навстречу на “виллисе” – маршал. Остановил машину: ”Подойдите, товарищ сержант!” Подошёл, доложился: такой-то, такой-то, направляюсь туда-то. “Поясните, как называется ваша форма одежды”. “Товарищ Маршал Советского Союза, только постирал форменные брюки, как меня вызвали!” “С вестового бы снял или подождал, когда свои высохнут!..” “Виноват, товарищ Маршал Советского Союза!..” Жуков объявил ему пять суток домашнего ареста. “Есть пять суток домашнего ареста!”— развернулся по-уставному, пошёл. Жуков ему вслед: “Ладно, сержант, хватит с тебя трёх суток!”
Ещё был примечательный случай при форсировании Одера. Его орудие на конной тяге, а на переправе лопнули постромки. Лошади выплыли, а орудие утонуло. Перспектива – трибунал. И беда-то в том, что Алеша плавать не умел. Тем не менее сам нырял с вожжами, чтоб зацепить пушку. Вытащили.
Алексей долгое время работал на элеваторе, потом зашевелился осколок в лёгких – у него было несколько тяжёлых ранений. Отлежал в госпитале в Казани, и когда дело подошло к пенсии, решил перейти санитаром в психоневрологическую больницу. Там и дорабатывал стаж. Я ж 34 года проработала на элеваторе таксировщицей в бухгалтерии. А умер Лёша просто нелепо. Хирург после какой-то травмы снял ему ноготь с большого пальца и, чтобы не было воспаления, приказал медперсоналу: “Три дня поколите ему пенициллин”. Пробу делать не стали – здоровяк. А у него организм, оказывается, не переносил пенициллина. После первого укола он упал – и сразу всё!.. Случилось это 10 декабря 1979 года. А родился он 5 марта 1923 года. 56 лет и 9 месяцев пожил на свете…
После войны трудно очень жили, поэтому Алеша и вынужден был всё время подрабатывать, чтоб вытянуть семью. Вдобавок кто-то нам нанёс сильнейший удар по семейному бюджету: решили мы строить свой домишко, купили лес, привезли, а лес этот украли. Подрабатывал Алексей у военных, там рядом с Бишкилем военные лагеря были. Это тот период, когда маршала Жукова назначили командующим Уральским военным округом – он и начал с обустройства. Такие городки там выстроил, столько дорог проложил!.. Я сама его видела несколько раз: коренастый такой, крепкий, уверенный, настоящий маршал. С рабочими здоровался обязательно, вступал в разговоры, отдавал распоряжения. За ним были закреплены два штабных вагона, в которых он, наверное, и жил какое-то время. Помню его двух огромных собак. Ездил на черной “эмке” и, что характерно, машину всегда оставлял у ворот, дальше шёл пешком: надо всё было своими глазами увидеть, с людьми пообщаться.
Знаю, что у Алёши была встреча с Жуковым, но подробностей не помню.
Капитан 1-го ранга Олег Иванович Пил-ов:
Когда Жукова отправили в глубинку командовать Уральским военным округом, он вспомнил, что где-то неподалёку должен жить бывший командир его отдельной разведроты, и приказал разыскать Алексея Платоновича. Доложили: живёт совсем рядом, в Бишкиле. Маршал на своей машине отправляет порученца: доставить. В поселке переполох: к Угрюмовым маршальская машина прикатила!.. Алексей Платонович поехал не один, взял с собой сына Германа. Так что юный Герман Угрюмов имел счастье повидаться с прославленным полководцем, а возможно, и посидеть у него на коленях. Можно как угодно относиться к этому факту из биографии – просто случай, мистическое совпадение, нечаянный перехлёст жизненных путей-дорожек… Но всё в жизни имеет некую закономерность, а может, и предначертание.
Александра Алексеевна Угрюмова, мать:
Детей у нас было четверо, Герман — старший. Родился он 10 октября в 1948 году. Лёня родился 21 февраля 1950 года, на следующий год – дочь Валентина, в 54-м году родилась дочь Надежда. Был еще один сын, но он умер в младенчестве. Когда я прихварывала, то за детей была всегда спокойна: муж и избу натопит, и похлёбку сварит, и детей покормит.
Герман характером был весь в отца, такой же ответственный. Бывало, с улицы кричат: “Герка, пошли в футбол играть!” — “Нет, я еще уроки не доделал!” Если я задерживалась на работе или уходила куда-то, он обязательно, без просьб и напоминаний, к моему приходу сделает что-нибудь приятное материнскому сердцу: дров принесёт, воды натаскает, картошку почистит, пол подметёт… И Лёня такой же был. Старшие дети отвечали за младших. Гера за Надей присматривал, Лёня за Валей. Однажды чуть не уморил Надюшку: она есть захотела, так он нажевал ей моркови и напихал полный рот – чуть не подавилась… Так и росли, помогая друг другу. В семье у нас не было слова “хочу”, а было – “надо”. Они и сами видели, как отец мне по дому помогает всё время, хотя приходит уставшим с работы.
А Германом мы назвали его в честь моего погибшего брата. Он знал это. Отец мой еще до революции служил на подводной лодке “Морж”. И у Германа была мечта стать военным моряком. А когда ему было четыре годика, мама моя сшила ему пальтишко с пуговицами в два ряда – почти как у нашего директора элеватора. И когда его спрашивали, кем хочешь быть, он важно отвечал: “Директором”.
Учился он стабильно хорошо, приятно было ходить на родительские собрания. Читал много. У нас в семье на хорошую библиотечную книгу была очередь: кто за кем читает. Круглым отличником он не был, но – всегда среди первых. Учителя говорили: если б все ученики были такими, как ваш сын, как приятно было бы в школе работать! И мне приятно, и отцу. Я никогда не спрашивала Геру, выучил ли он уроки: знала, что выучил. Сызмала на летних каникулах брал наше подсобное хозяйство на себя. С удовольствием ходил на покос, умел обращаться с лошадьми, работал на волокуше, на конных граблях. Мужики доверяли ему, потому что он был рослым, сноровистым, сильным.
