Посейдон - Пол Галлико

Затем она вдруг выкрикнула:

— А где Сибил? Кто-нибудь видел Сибил? Я почему-то никого из своих не могу здесь отыскать. Мне очень страшно. Я не понимаю, что произошло.

Мюллер обнял ее за плечи, надеясь, что лихорадка скоро пройдет:

— Ну, не надо так переживать. Дело в том, что на судне произошла… э-э-э… авария. Но ты теперь с нами, и мы обязательно позаботимся о тебе… А кто такая Сибил? — поинтересовался он.

— Это девушка из нашей труппы. Мы с ней занимаем одну каюту. Она моя хорошая подруга. — Мисс Пэрри помолчала, видимо соображая, что же ей только что пытался внушить этот господин. Внезапно до нее дошел смысл его слов, и она чуть не задохнулась от ужаса: — Что вы говорите? Авария? Бог мой! — Затем, видимо, поняв, где она находится, мисс Пэрри резко отстранилась от Мюллера и заголосила: — О Господи, простите меня ради всего святого! Что же я натворила?! Я ведь с вами даже не знакома, да? Нам нельзя находиться вместе с пассажирами-мужчинами. Но ведь я не имела в виду ничего плохого, поверьте мне. Я ни на что не намекала. Тимми говорила, что если только застанет нас рядом с мужчиной-пассажиром, она немедленно…

— Ничего страшного не произошло, — оборвал ее поток Мюллер. — Все будет в полном порядке. Да к тому же мы теперь уже и не пассажиры в полном смысле этого слова. Мы теперь должны все держаться вместе.

Все окружили девушку и принялись разглядывать. Ее наряд казался особенно нелепым и неуместным: легкомысленный халатик с перышками, надетый, как видно, прямо на голое тело. Кусочек опушки оторвался от воротника и легкий, как пух одуванчика, опустился к ее ногам. Девушка пришла в себя, отпрянула от Мюллера и теперь обеими руками хваталась за свой халатик, словно чтобы поплотней укутаться в него.

— Боже мой! — причитала она. — У меня под ним ничего не надето!

— Забудьте об этом! — небрежно махнул рукой Весельчак. — Мы здесь не на показе мод, черт возьми! Кому какое дело?

— Мы пришли сюда из обеденного зала главной столовой, — пояснил Мюллер. — Меня зовут Хьюберт Мюллер, а вот это — познакомьтесь — доктор Скотт, который ведет всех нас туда, где бы…

Видимо, ровный голос Мюллера и его простые понятные слова помогли девушке успокоиться, и она перестала трястись. Увидев Фрэнка, она заморгала и объявила:

— Ой, а священника я знаю! У нас по нему все девчонки сохнут… То есть, простите! Я хотела сказать, что…

— Все в порядке, — тут же утешил ее Роузен, — он у нас к этому привыкший.

Девушка обвела всех теплым взглядом. Уж не подшучивают ли над ней эти такие не похожие друг на друга люди? Наконец, представилась сама:

— А я Нонна Пэрри, но все меня называют просто Нонни. Я девушка Грэшема.

Мюллер нахмурился. Он разглядывал ее бледную кожу, ярко-рыжие волосы и бледно-зеленые глаза, но никак не мог вспомнить, что такое «Грэшем». А если это географическое название, то где он находится. И вдруг его осенило. Ну конечно же! Так называлась танцевальная группа, выступавшая по вечерам на пароходе: «Девушки Грэшема». Но, как ни силился Мюллер, вспомнить Нонни он так и не смог.

Нонни взглянула на Скотта:

— Вы поможете мне? Вы, случайно, никого из нашей труппы не видели? — От Мюллера она не отходила, словно была готова, если понадобится, снова упасть в его объятия. — Или кого-нибудь из артистов? Там у нас есть такой Никки — он клоун. Потом еще Хитер и Мойра, они поют. И, конечно, Тимми. То есть, я хотела сказать, конечно, миссис Тимкер. Она у нас самая главная.

Члены команды Скотта беспокойно обменивались взглядами. Мисс Кинсэйл только всплеснула руками и покачала головой:

— Милочка, они же все с палубы «С». Мая каюта тоже была там. Я их всех неплохо знала. Такие милые люди…

— Но палуба «С» находится как раз над обеденным залом! — невольно вырвалось у Джейн Шелби.

Но Мэнни Роузен прервал ее:

— Не надо! Вы только посмотрите, в каком состоянии эта бедная девочка…

— Когда ты ушла из своей каюты, Нонни? — осведомился Скотт. — И куда направлялась? Ты можешь нам подробно рассказать, что делала, прежде чем заблудилась?

Нонни встряхнула головой, словно собираясь с мыслями, и ее волосы засверкали в неясном свете аварийных лампочек.

— Было почти девять часов, — начала девушка рассказ. — Да, кажется, именно так. Как раз незадолго до этого Тимми сказала, что никакого шоу сегодня не будет, а потому у нас свободное время. То есть мы могли заниматься своими делами. У меня в каюте есть кувшин, и я спокойно вымыла и подсушила волосы. А бедная Сибил все еще страдала от морской болезни и с утра не вставала с койки. Тогда я решила пойти в парикмахерскую, чтобы одолжить у мастера бигуди, а заодно приобрести лак для волос. Он у меня уже заканчивался.

«Ну, и как ей объяснять, что произошло с ее подружками? — мучился Мюллер. — Еще не известно, как она все это воспримет».

— А на какой палубе, напомни мне, находится парикмахерская?

Нонни принялась загибать и разгибать пальцы, что-то подсчитывая:

— Это на одну палубу ниже, чем мы. Ой, нет, на целых две, потому что сначала надо еще пройти палубу со столовой. Простите, у меня сейчас все в голове перепуталось.

Кое-кто невольно взглянул наверх. Нонни заметила их взгляды:

— Нет, вы не поняли, — попыталась она улыбнуться. — Это не наверху. Наоборот, внизу. Чтобы попасть с нашей палубы к парикмахеру, нужно спуститься на два уровня. Но идти нужно только вот этим путем, и все из-за столовой.

На это ей никто ничего не ответил.

И Нонни продолжала:

— Было уже довольно поздно, и я засомневалась, а застану ли я мастера. Может быть, в парикмахерской уже нет никого? Но, правда, случалось и так, что ей приходилось выполнять какие-то срочные заказы, и она засиживалась допоздна. Вот потому я все-таки решила пойти к ней, раз уж прошла часть пути. Но потом случайно поскользнулась, и… — Она помолчала. — И свалилась с лестницы. Но только я поднялась, как меня опять куда-то прямо отшвырнуло. Я ничего не могла понять. У меня даже возникло такое чувство, будто меня кто-то нарочно столкнул, а потом еще и придавил, так что мне было очень трудно встать. Я испугалась. Вдобавок ко всему у меня почему-то жутко закружилась голова. И тогда я снова повалилась на пол.

Она удивленно оглядела окружающих:

— Странно все это, да? Не могла же я упасть просто так, без всяких причин, верно? При этом я упала на спину, но голову не ушибла. Но мне показалось, что все вокруг будто заходило ходуном. А потом из недр корабля раздался ужасный звук. Вы случайно его не слышали? Что-то рушилось, ломалось, кто-то кричал, стонал, и потом еще что-то шипело и булькало… Но я уже плохо соображала, где нахожусь. Наверное, я просто лишилась чувств. Хотя раньше со мной это редко случалось. Но на этот раз я наверняка потеряла сознание. Когда очнулась, свет в коридоре горел тускло, а сами лампочки каким-то образом переместились на пол. Наверное, я при падении куда-то перекатилась и попала в тот отсек корабля, где мне еще не приходилось бывать. Да? Видимо, я сильно ударилась…

— Да мы все тут нехило рухнули, — сердито пробурчала Линда и огляделась по сторонам: — Послушайте, кто-нибудь, заткните пасть этой маленькой заднице, а?

Но девушка будто и не слышала этих обидных слов. Она завелась и теперь не могла остановиться:

— Я встала на ноги, но уже не понимала, в какую сторону мне идти. Больше всего мне хотелось подняться обратно по лестнице и поскорей очутиться у себя в каюте рядом с Сибил. Тогда я стала пробираться по памяти, так же, как я шла туда, только уже не спускалась, а стала подниматься. Но, наверное, из-за того, что в голове у меня все помутилось, я только больше заблудилась. Я никак не могла отыскать свою каюту, а вокруг стало совсем темно. Однажды я набрела на какое-то место, где, мне казалось, и должна быть лестница. Но вместо нее в полу зияла дыра, да еще наполненная водой. Ну, а когда я увидела воду, то от страха вообще перестала соображать. Я решила, что с нашим кораблем случилось что-то очень страшное. Я бросилась бежать, куда глаза глядят, а тут еще, как назло, лампочки потухли. Ну, нервы у меня не выдержали, и я стала рыдать, как маленькая. Я подумала, что на этом моя жизнь и закончится, и я обязательно погибну одна в темноте. Простите, наверное, со стороны я выглядела перед вами самой настоящей дурочкой, да? — Девушка замолчала, словно у механизма внутри нее внезапно кончился завод.

— Нет, все в порядке, — успокоил ее Хьюби. — На вашем месте любой бы перепугался.

— Она должна знать правду, — вмешался Скотт. — Хьюби, будет лучше, если вы сами ей расскажете. Расскажите ей все.

— Боже мой! — воскликнул Мюллер. — Я? Но почему я? И неужели это так необходимо?

Нонни переводила взгляд с одного лица на другое, все еще не понимая, но уже успокаиваясь. Она узнавала этих людей, вспоминала их среди зрителей, приходивших на ее выступления, и начинала доверять им.