Гиблое место - Александр Рибенек

— Буди лейтенанта! — приказал Свинцов, судорожно пытаясь объяснить самому себе перемены, произошедшие с их одеждой.

Мошнов ушел будить Дворянкина. Свинцов бросил взгляд на часы, но, вспомнив, что это бесполезно, опустил руку и посмотрел на лес. И тут его прошиб холодный пот ужаса. Со всех сторон на них надвигались ярко горящие во тьме желтые глаза!

— Тревога! — заорал Свинцов и, схватив валявшийся неподалеку автомат, дал длинную очередь по светящимся глазам.

Солдаты вскочили на ноги, сжимая в руках оружие. Но спросонок они не могли понять, что случилось и куда стрелять.

— Бейте по глазам! — крикнул Свинцов, и бойцы тотчас ответили автоматными очередями.

Светящиеся глаза гасли, когда в них попадали пули, но почти сразу же на их месте загорались новые, которых становилось все больше и больше. Кто-то кинул пару гранат, но это мало помогло. Правда, никому из этих тварей так и не удалось подойти настолько близко, чтобы люди смогли рассмотреть, что же они из себя представляют…

Бой длился всю оставшуюся ночь, а когда стало светать, горящие глаза вдруг разом исчезли. Бойцы были вымотаны до предела и в изнеможении опустились на траву. Лишь только через некоторое время, когда бойцы отошли от напряжения прошедшего боя, они смогли оглядеть место битвы.

— Братцы, а где же трупы этих тварей? — спросил удивленный Железнов. — По самым скромным подсчетам мы за минувшую ночь должны были нащелкать, по крайней мере, тыщу! Где же они?

На месте боя было чисто, если не считать кучи автоматных и пулеметных гильз, валявшихся тут и там среди травы. Даже ставшая привычной за годы службы форма вернулась на место.

— Встали и ушли! — мрачно пошутил Дворянкин.

— Как это «ушли»? — удивился еще больше Железнов.

— Ножками, ножками, если только они у них есть, — совершенно серьезно ответил лейтенант.

— А может, они забрали все с собой? — предположил Петров.

— А где, в таком случае, следы крови? — отверг это предположение Железнов. — Кровь-то не заберешь с собой!

— Слушайте, а может, нам все это приснилось? — выдвинул новую версию Петров.

— Как же, приснилось! — фыркнул Мошнов. — Выходит, мы все спали, видели один и тот же сон, да еще, вдобавок, настреляли кучу гильз?.. Нет, вы думайте, что хотите, а я склонен придерживаться другого мнения!

— Товарищ младший лейтенант! — позвал Васнецов с места ночевки. — Глухих пропал…

Они обшарили все окрестности вокруг места ночевки, но боец как сквозь землю провалился. Не было и никаких следов, свидетельствовавших о том, что он мог куда-нибудь уйти. Глухих словно испарился.

— Слушай, младший лейтенант, ты, похоже, знаешь больше нас, — обратился к Свинцову Дворянкин. — Может, объяснишь, куда мы попали, и что тут происходит? Куда пропал Глухих? Почему, прошагав столько, мы не встретили здесь ни одной живности, кроме этих тварей? Ни одного муравейника не попалось нам по пути, хотя обычно в таких местах их полно… Да и обычных ориентиров здесь нет, по которым можно было бы судить о расположении сторон света…

Свинцов покачал головой.

— Я знаю не больше вас. Это место издавна пользуется дурной репутацией, но что здесь творится, никто не может сказать. Люди не ходят сюда… Правда, насчет случившегося с нами сегодня у меня имеется одна версия…

Он оглядел бойцов. Все с напряжением ждали продолжения.

— Вы видели, как светился воздух ночью? — Бойцы в ответ на его слова кивнули. — Так вот, мне кажется, что все мы находились под влиянием какого-то газа, который выделяет это место. Он и породил эту галлюцинацию.

— Твоя версия, конечно, может частично объяснить произошедшее с нами, но как, в таком случае, можно объяснить другое?.. Вот вы что видели во сне, Василь Василич?

Старшина усмехнулся.

— Финскую. Мы тогда умудрились нарваться на засаду. Выжил один я…

— Все понятно, — кивнул Дворянкин. — Вы были в довоенной форме, это все видели… Теперь Железнов.

— А я, братцы, этой ночью пережил такое, что не приведи бог каждому! — ответил тот. — Побывал на тонущем корабле, попавшем в тайфун! Ну, скажу я вам, и досталось нам тогда! Наши жизни зависели от моей машины. Страшно было, аж жуть! Ведь если те, кто были наверху, в случае чего могли спастись, то кочегарка была моей могилой!

— Теперь понятно, почему ты был в одних плавках и черным, как черт! — рассмеялся Свинцов.

Его смех никто не поддержал, и он перестал смеяться.

Тем временем Дворянкин обратился к Бельскому, продолжая свой опрос:

— Ну, а ты почему прибежал, в чем мама родила?

Пулеметчик смутился и некоторое время ничего не мог сказать. Но потом признался:

— А мне снилось, что я был со своей бабой. Понимаете, я только-только вошел в раж, меня стало забирать. И тут ворвался ее муж с топором в руках. Мне удалось бежать, выбив плечом раму с окном. Вот так-то…

— Ты был весь в порезах, — сообщил ему Дворянкин. — А я в горах был. Полез по склону без страховки и застрял. Ни назад, ни вперед… Таким образом, вид каждого из нас соответствовал той ситуации, в которой мы оказались в своих снах. То есть, каким-то образом наши сны вылились в реальность. Вспомните, ведь на Мошнове, который бодрствовал, одежда не изменилась… Как это вписывается в твою схему, младший лейтенант?

Свинцов пожал плечами.

— Я и говорю — массовая галлюцинация!

Дворянкин покачал головой.

— Какая массовая галлюцинация? Откуда я мог знать, что видел во сне старшина, или, скажем, Бельский? И потом… Посмотри-ка вот на это, — и лейтенант извлек откуда-то моток веревки и альпеншток. — Это мой альпеншток. Вот и меточка есть, «А.В.Д»… Откуда это здесь взялось?

— Ладно, давайте подведем итоги, — сдался Свинцов, который и сам понимал, что вряд ли можно все объяснить массовой галлюцинацией. — Что мы имеем? Какое-то неизвестное науке воздействие. Исходя из этого, я, как командир группы, принимаю следующее решение: отныне, пока мы будем находиться в границах «гиблого места», в ночной караул ходить только по двое. В задачу часовых будет входить не только наблюдение за окружающей обстановкой, но и за своими товарищами. Их обязанностью будет поднятие тревоги в случае обнаружения чего-нибудь странного. Неважно чего — внешнего вида, поведения или еще чего-нибудь вроде того, что мы наблюдали этой ночью. Всем ясно? Это приказ!

Бойцы сразу подтянулись. Вот так! Легче было отдать приказ, чем пытатся объяснить им то, чего никто из них не понимал и не мог понять.

— Этой ночью мы израсходовали слишком много боеприпасов, поэтому без нужды не стрелять. Патроны беречь. И ничего здесь не трогать, ничего ни есть, ни пить. А теперь — подъем и вперед! Что бы ни случилось, нам надо выполнить задание!

— А что будем делать с Глухих? — поинтересовался Дворянкин.

— С Глухих?.. — Свинцов задумался. — Боюсь, мы его не сможем найти. Да и времени на это нет. Сначала возьмем Шредера с Головиным, а потом займемся его поисками. Все, пошли…

С рассветом Шредер и Головин двинулись дальше, в глубь «гиблого места». Поначалу идти было трудно, но вскоре они наткнулись на тропинку, которая вроде бы совпадала с направлением их поисков. Было непонятно, откуда она взялась, если в этих местах не было никакого зверья. Впрочем, то, что они не встретили животных на своем пути, еще не означало, что их в зоне вообще не было. В кого-то же стреляли ночью их преследователи!..

Эриху сейчас было особенно трудно. Ему все время приходилось быть в напряжении. «Гиблое место» продолжало атаковать его подсознание, приходилось постоянно держать защитный барьер, чтобы хоть как-то ограничить влияние зоны на них. Это стоило ему огромных физических и духовных сил, он чувствовал, что постепенно сдает свои позиции. Сознание туманилось, перед глазами появилась какая-то странная пелена, и сколько Шредер не тер глаза, ему не удавалось ее смахнуть…

Он пришел в себя оттого, что ударился головой о дерево. В глазах потемнело, Шредер покачнулся и упал. В висках стучало, волнами накатывала тошнота. Он настолько ослаб, что ему с трудом удалось подняться на ноги, и то с помощью Головина.

— Что с вами, господин майор?

— Ничего, все в порядке, — ответил Шредер.

— Может, отдохнем немного?

Он отрицательно мотнул головой.

— Нельзя, погоня уже близко!

Шредер чувствовал, что защита двух человек отнимает у него слишком много сил. В этом случае она была неэффективна. Он не мог больше защищать их обоих, в противном случае это грозило тем, что рано или поздно он упадет и уже больше не встанет. И Шредер принял решение…

Жалко, конечно, было проводника, но другого выхода из сложившейся ситуации он не видел. Заблудиться Шредер не боялся: мог вернуться обратно по невидимому, но вполне ощутимому при его способностях следу. Он снял с Головина защиту и заключил в невидимый кокон себя. И сразу стало легче, ощущение чужеродного проникновения ослабло, хотя и не исчезло совсем. Он убрал руку Головина, поддерживающего его, и шагнул вперед…