Вестник - Ева Соулу

«Овчарка», уныло подумал Дэн.

— Почему ты не сказал, что продолжаешь работать? — спросил он, отгоняя видение разинутой до предела пасти: иногда ему снилось в кошмарах, что она до сих пор смотрит на него из зеркала.

— Когда ты спрашивал, занимаюсь ли я «чем-то», ты имел в виду наши старые дела.

— Ну-ну. До сих пор претендуешь на право знать, что творится в моей голове. Так чем же ты теперь занимаешься, Тано?

— Пока секрет.

— Ба!

— Брось, Дэн. И не надо строить осоловевшие глазки. — Старик склонил голову на правый бок. — Алкоголь на тебя не действует. Сколько ты уже не тренируешься?

— Глазки строить? — Дэн махнул рукой и осел в отутюженный фрак.

— Слушай, мой дорогой друг Хандра! Раз ты так хотел знать: нынче я занимаюсь восхитительным делом — чудо, на что можно наткнуться, раскапывая банальный грабеж. Уверен, ты захочешь поучаствовать наравне со мной.

— Наравне? Ты не боишься рисковать?

— До сих пор волнуешься из-за того инцидента? Неужели за двадцать лет ты не?.. Поразительно. Я недооценил твое чувство ответственности.

— Видишь, хоть в чём-то я хорош. — Дэн полез в карман за сигаретой, но остановился на полпути. Со вчерашнего вечера многие вещи перестали доставлять ему прежнее удовольствие.

— Вечно тебя приходится тащить на аркане.

— Помимо известного побочного эффекта, который по неведомым мне причинам вас больше не пугает, есть еще отсутствие практики. Мне бы не хотелось случайно сократить население этого города. А тебе? Если уж некуда деваться, я бы сперва предпочел… тренировки.

Тано передразнил ехидную гримасу Дэна:

— Байронс, Байронс, что ты заладил? Какие тренировки? Ты уверяешь меня, что от этого будет больше пользы? Да ты ни разу в жизни не выкладывался во время симуляций. Ты можешь нормально работать, только когда под тобой нет пуховика — а так всё хиханьки и выпендреж.

— Знаешь, тебе стоило меньше потакать выпендрежу. — Дэн даже не заметил, что его слова больше похожи на упрек, чем на попытку извиниться.

— Прошлое в прошлом. Я советую начать.

— Да уже.

— Так это действительно был ты! — Тано встал и сделал круг по комнате, затем грациозно уселся напротив Дэна. — Ну что ж. Тогда, надеюсь, ты закончил трепать старческие нервы балладами о своей неполноценности?

Байронс поежился. Как не крути, придется рассказать о сделанном благодаря Вестнику открытии; мысль продралась по позвоночнику холодной проволокой. Дэн не знал, с каким лицом произнесет эти слова.

— Не понимаю, ты-то чему радуешься? Ничего пока неясно.

— Не понимаешь? Впрочем, что я? Мне нужно лишь одно: знать, имеется ли информация по моему делу — остальное всецело на твое усмотрение.

— Да! — Дэн вскочил и сам принялся кружить по комнате. Через каждые восемь шагов он упирался в собственное отражение в лакированной поверхности гостиничного шкафа и ускорял шаг.

— Байронс, под тобой сейчас ковер загорится. В Астоуне собрались все демоны ада? Не все демоны ада? Кролик-убийца?

— Понятия не имею. Получить прямой ответ не удалось. Зато в процессе всплыло кое-что, не имеющее отношения к вашему делу. Прости мой эгоизм, но сейчас это заботит меня больше, чем приключения Райна. Твой Ключ… Он выбрал меня не потому, что я твой преемник. — Дэн остановился, рука невольно потянулась к спрятанному под одеждой камню. Потом он увидел глаза старика. — Тано… ты знал. Ты знал, что я Скриптор.

— Очень рад, что и ты наконец в курсе.

Тано задумчиво пригвоздил Дэна взглядом к гостиничному ковру.

— Ну да, я знал об этом задолго до нашей первой встречи. Чего ты таращишься — я сторожил этот Ключ почти двести лет.

— И ты не сказал.

— А какой момент был более подходящим? Когда ты мечтал стать Робином Гудом? Или когда Ключ напугал тебя до полусмерти? Человек рождается с талантом, но становится талантливым, обучая разум и тело, со временем. Каждый Страж самостоятельно решает, как готовить Скриптора, которому предназначен его Ключ. Я решил помочь тебе набить шишек в песочнице, без особого резонанса… Уж так получилось, но ты сомневаешься во всём с самого рождения. Боишься пошевелиться, лишь бы случайно не сделать хуже. Но только после того случая я понял, насколько ты разбалансирован. Признаюсь, чучелко, которым ты себя пугал, произвело сильное впечатление даже на меня.

Дэн неловко сел на ручку кресла. — У нас сегодня день откровений? Всё, мне разонравилась эта идея.

— Двадцать лет назад ни ты, ни я не были готовы к этому разговору. Но сейчас я хочу, чтобы ты кое-что уяснил. Ключ выступал таким же учителем, как и я. Он позволил тебе рисковать — собой и нами, дал тебе почувствовать, чего ты действительно боишься, чтобы ты как следует запомнил, кем хочешь быть и кем не хочешь… Еще не понимаешь? — Старик озадаченно поводил носом. — Я мог остановить тебя прежде, чем стало совсем худо, но я этого не сделал. Было больно, зато наглядно, и мысли ты извлек верные. Тебя учили, а не наказывали. Теперь мои обязательства по отношению к тебе как к Скриптору выполнены, Ключ решил принять тебя, всё — я просто старый пень. Можешь набить мне физиономию, если не предпочитаешь более изысканный способ. Дуэль двойниками? Или, может, на пистолетах?

Дэн молчал. Тано аккуратно протер столик платком, сметая ореховую шелуху. Искоса посмотрел на застывшего Байронса и пожал плечами: — Тебя ждет очень долгая жизнь, Дэн. Нерационально тратить ее на то, чтобы изводить себя.

— И что дальше?

— До тебя было всего два Скриптора, оба сильно отдалились от нас после инициации. Что будет с тобой, мне неизвестно… Ты вправе считать, что я в последний момент решил воспользоваться нашей дружбой в собственных интересах. И это тоже правда. Мне необходима твоя помощь, пока ты всё еще с нами.

— Хорошо. Рискнем.

Тано какое-то время всматривался в Байронса, словно ожидал, что тот сию минуту превратится в диковинного зверя и выпрыгнет в окно.

Дэн покачался на месте, затем отступил назад и неуклюже втиснулся на узкий подоконник. Прижался лбом к стеклу, отражавшему в комнату сантиметр ледяного воздуха. За окном сумрачно дымилось октябрьское утро.

— Хочешь знать, что я видел? — спросил он.

— Да.

Дэн коротко, без утаек, пересказал Тано встречу с Вестником.

— Ничего конкретного об этом существе сказать не могу, но это определенно человек, и он как-то связан с покушением на Райна. Вполне вероятно, что он знает, кто это был.

— Хм. — Старик отошел в дальний конец номера, облокотился о стену. — Ты ближе к Океану, чем я, Дэн. Возможно, ты сможешь установить личность этого человека. Мне бы это помогло.

— Я постараюсь. — Внезапно голос Байронса стал едва слышным: — Значит, теперь я инициирован и назад хода нет.

— Не хочу играть на руку твоей хандре, но инициация означает лишь то, что ты научился пользоваться Ключом. Скриптором ты был всегда.

— Отлично. Теперь я знаю, почему у меня вся жизнь наперекосяк.

— Иногда мне кажется, что ты проспал всё, чему тебя учили.

— Не волнуйся, по крайней мере, я помню, чем занимаются Скрипторы. Непонятно только, как это делается. Не чувствую, чтобы во мне что-то сильно изменилось…

Старик не то усмехнулся, не то скривился в ответ. — Так ты, вроде, и не хотел меняться? Если ты ждешь, что я смогу просветить тебя на сей счет, то, увы. Мы мало что знаем о жизни Скрипторов, просто ждем, когда вы явитесь за Ключами. А вот ты можешь узнать о мире больше, чем любой из нас, проблема только в одном — иногда Скрипторам дают возможность вмешиваться в серьезные дела, без этого никак. Вот здесь у тебя могут возникнуть сложности… Не думал, что когда-нибудь пожелаю такое, но тебе, друг мой, стоит быть менее щепетильным. — Там, где стоял Тано, тени сгустились до свинцового сумрака и начали подрагивать в такт движению его пальцев. — Мой тебе совет — танцуй от малого. Утром приходится решать, что пить — воду или кофе, ты волен выбрать то, что больше нравится. Можешь отказаться от всего и помереть от жажды. Возможности разные, но выбор остается за тем, кому его предоставили. Отказ от любых действий, как ты знаешь, тоже имеет свои последствия.

— Сравнил.

— Постепенно ты научишься жить другими величинами.

Дэн устало закрыл глаза. Гостиничная комната была уже пуста, но он всё равно тихо сказал: — Спасибо.

Глава пятая

Клиника св. Иоанна

15:02

Джулия сидела на диване в больничном коридоре и бездумно смотрела в стену. Ей хотелось, чтобы мир ненадолго перестал существовать, чтобы в нем ничего не происходило — тогда бы она смогла спокойно поспать. Мимо скользили люди, оставляя в воздухе движения и голоса, медсестры подсовывала стаканчики с горячим кофе, а Джулия сидела, прижимаясь онемевшей спиной к стене, и изображала фарфоровую куклу, пока Алекса осматривали врачи.