Демонология Древнего Китая - де Гроот Ян Якоб Мария

В Китае, как и в большинстве других стран, в которых обитают королевские тигры, наиболее жестоких и коварных представителей этого типа млекопитающих зачисляют в людоедов. Однако китайцы объясняют подобные суеверия не тем, что человек являет собой легкую добычу или что якобы, попробовав однажды человеческую плоть, хищник уже не может избавиться от пристрастия к ней, а тем, что к поиску очередной новой жертвы тигра-людоеда побуждает дух последней съеденной им жертвы. Таким образом, людским воображением был создан целый класс злых демонов, не обладающих обликом зверя и не являющихся зверьми-оборотнями. Они — призраки людей, служащие животным или населяющие их тела.

Человеческая душа, под воздействием которой или ведомый которой хищник-людоед рыщет в поисках добычи, зовется чангуй. Слово это можно перевести как «призрак того, кто лежит под землей», т. е. жертвы. Часто такой призрак обозначается одним иероглифом чан. «Человек, убитый тигром, становится чангуй и ведет тигра словно поводырь», — говорит Ли Ши-чжэнь («Бэнь-цао ганму», гл. 54, I, 1.2). В словаре Канси же говорится следующее: «Если человек попадает в лапы тигра и погибает, душа его (хунь) не отваживается следовать своим путем, но остается служить тигру и зовется чан». В тот самый момент, когда хищник убивает свою жертву, он пользуется своей полной и безоговорочной властью над человеческой душой, заставляя ее войти в тело только что погибшего человека и оживить его, дабы он мог раздеться перед тем, как быть съеденным. Ничто — ни одежда, ни даже нитки не должны помешать чудовищу вкушать кровавую трапезу. «Когда тигр убивает человека, — говорит Дуань Цин-ши, — он в силах заставить тело встать и сбросить одежду, после чего пожирает его» («Ю ян цза цзу», гл. 16). В качестве примера, подтверждающего подобные любопытные представления, приведем две истории.

«Обладатель ученой степени второй ступени по фамилии Ли, имя которого нам узнать не удалось, поселился в горах Сюаньчжоу (ныне Нингофу в пров. Аньхуэй). При нем постоянно находился слуга, который, однако, был настолько ленив, что Ли приходилось все время подгонять его то плеткой, то палкой, вследствие чего слуга затаил глухую ненависть против своего хозяина. Как-то, в девятом году Юаньхэ династии Тан (814), Ли, находясь во дворе своего дома с двумя друзьями, позвал слугу. Тот в это время спал. Ли разгневался до такой степени, что ударил слугу плетью несколько десятков раз. С глубокой злобой и ненавистью слуга выбежал из дома. "Этот год — високосный, — сказал он своим товарищам, — а значит, если верить тому, что говорят люди, в горах должно быть много тигров; может быть, они сожрут меня?" С этими словами он вышел из ворот, но уже вскоре раздались страшные крики. Прочие слуги побежали искать его, но не нашли, и тогда они отправились по следу тигра и прошли так более десяти ли. Там, на берегу реки, они нашли половину его тела; другая же была съедена. Его одежда, платок и ботинки были туго завязаны в узел, который лежал рядом на траве; ведь тигры используют своих жертв в качестве слуг, и слугами этими являются души убитых» («Юань хуа цзи»).

«Некто Чжан Цзунь гостил в Сюаньчжоу у Юань Тань-чжуана, начальника уезда Лишуй. Жену Чжан Цзуня унес тигр, и он поклялся, что отомстит. Вооружившись луком и стрелами, он отправился в горы, взобрался на высокое дерево, росшее неподалеку от логова тигра, и стал наблюдать. Он увидел, что его жена лежит мертвая, и стережет ее тигрица. Вдруг жена поднялась, почтительно поклонилась хищнику, сняла с себя одежду и уже голой вновь упала на землю. Тогда тигрица вывела из логова четверых тигрят, каждый из которых был размером с дикую кошку. Виляя хвостом, она облизала тело; потом подошли тигрята и стали с жадностью пожирать его. Цзунь несколькими стрелами убил тигрицу, а затем и четырех тигрят, отрубил им головы и принес их домой вместе с телом своей жены».

Главное преимущество, которое дает тигру-людоеду чангуй, состоит в том, что душа погибшего позволяет хищнику выходить на след новой человеческой жертвы, ведь она жаждет освободиться от рабства, а сделать это она может только в том случае, если отыщет «замену». Эти души китайцы относят к числу наиболее опасных духов, поскольку они постоянно побуждают зверей к людоедству. Однако души ненавидят свое подневольное состояние и иногда освобождаются от власти своего полосатого властелина, заманивая его в ямы и ловушки, расставленные его врагами. Именно так поступила одна из них в следующей истории.

«В последнем году Тяньбао (755) в Сюаньчжоу у подножья одной из гор жил один юноша. Когда бы он ни выгонял на выпас скот, он всегда видел призрака, а позади него — тигра. Так случалось более десяти раз, и в конце концов юноша сказал своим родителям: "Если призрак постоянно приводит с собой тигра, значит, мне суждено погибнуть. Люди говорят, что души съеденных тиграми людей становятся их чангуй; значит, после своей смерти я буду таким же. Когда я окажусь во власти тигра, я поведу его в деревню, где вы сможете его поймать, заранее приготовив западню на главной улице". Через несколько дней тигр действительно утащил юношу, а вскоре после этого отцу его приснился сон. Сын говорил: "Теперь я — чангуй; завтра я приведу тигра, поторопитесь приготовить яму с западной стороны". Отец вместе с другими жителями деревни последовал совету, и, когда ловушка была готова, они в тот же день поймали тигра» («Гуан и цзи»).

Однако чаще всего чангуй не только не ведут своих поработителей к гибели, что могло бы освободить их и сохранить жизни других людей, но, наоборот, всячески оберегают тигров, сопровождая их повсюду и устраняя те опасности, что таятся на их пути. «В Синьяне (ныне Цзюцзян в пров. Цзянси) один охотник зарабатывал на жизнь ловлей тигров. Он устанавливал рядом с какой-нибудь тропинкой арбалет и каждый день проверял это место; он постоянно обнаруживал следы лап тигра и спущенную тетиву арбалета, однако стрела не попадала в зверя. Помня старое поверье, что человек, съеденный тигром, становится его чангуй, охотник взобрался на дерево неподалеку и стал ждать. После второй стражи он увидел маленького призрака в голубой одежде, волосы его ниспадали до самых бровей. Призрак осторожно приблизился к арбалету, выпустил стрелу и удалился. Вскоре появился тигр, потоптался рядом с арбалетом и пошел дальше. Теперь охотник понял, в чем дело; он вложил в арбалет еще одну стрелу и спрятался. Призрак все сделал точно так же, как и в прошлый раз. И тогда охотник быстро спрыгнул с дерева, опять вложил стрелу и укрылся на дереве. Почти сразу же появился тигр; когда он наступил на арбалет, тот выстрелил — стрела попала тигру прямо под ребра, и он испустил дух. На этот раз призрак появился лишь спустя долгое время. Увидев, что тигр мертв, он начал прыгать и хлопать в ладоши от радости, после чего исчез» («Юань хуа цзи»).

Таким образом, человек в состоянии перехитрить чангуй, как и других призраков. Еще одним доказательством того, что умом и проницательностью чангуй не превосходят людей, служит следующая история: «В Синьчжоу (ныне Гуансиньфу в пров. Цзянси) один человек по имени Лю Лао по поручению мирян занимал должность настоятеля (в монастыре, затерявшемся среди горных ручьев). Человек, имевший около двухсот гусей (пожелавший вступить на монашеское поприще), попросил Лю Лао оставить птиц у себя и держать до тех пор, пока они не умрут своей смертью. Лю Лао регулярно наведывался к птицам, чтобы кормить их и следить за ними. По прошествии нескольких месяцев птицы вдруг начали пропадать — не проходило и дня, чтобы тигр не утаскивал гуся. Когда пропало уже более тридцати гусей, жители деревни разгневались. Они вырыли ямы вокруг того места, где содержались птицы, но тигр с этого времени больше не появлялся.

Прошло несколько дней, когда к Лю Лао пришел старик с большой головой и длинной бородой и спросил, почему число гусей так сильно уменьшилось. Лю Лао ответил, что птиц унес тигр. "Почему же вы не поймаете зверя?" — спросил старик. "Мы расставили ловушки, но тигр не приходит", — ответил Лю Лао. "Значит, это чангуй предупреждает его, — сказал старец.