Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра - Владимир Мединский

Личные женские обиды, личные счеты, ревность, страсть? Более чем вероятно, но не только. Ольга жестко вела свою партию. Возможно, союз двух держав — Второго и будущего Третьего Рима — не состоялся из-за того, что Ольга требовала, чтобы церковь на Руси была более самостоятельна...

И вела пиарную кампанию, которая и сегодня читается как увлекательный детектив.

Я давно чувствовал, что Ольга мне кого-то напоминает, кого-то из русской истории. И как-то, перечитав еще раз эти главки про нее перед сдачей в окончательную редактуру, наконец понял. Конечно, Екатерину II! Придя к верховной власти через супружество с каким-то историческим замухрышкой, одна стала Великой, а другая — Равноапостольной. И по заслугам.

Постпиар Ольги

Логически рассуждая, Ольга должна была бы стать иконой всех феминисток. Во всяком случае, российских. Взять и бросить полную ладью мужиков в яму. И закопать. К сожалению (а может, в данном случае и к счастью), наши дамы — постоянные читательницы «Cosmopolitan» и «Sex & the City» — плохо знают отечественную историю.

Если же говорить серьезно, тот факт, что второй правительницей Руси была женщина, на удивление плохо освоен общественным сознанием. Нам до сих пор дико представить, что представительница слабого пола могла бы стать президентом России. Или президентшей? А между тем такой опыт был в самом начале нашей государственности.

Ольгу, несомненно, вспомнят — в момент, когда также понадобится и Екатерина Великая. Произойдет это, как только кандидатом в российские президенты станет первая женщина. Постпиар княгини Ольги имеет отложенный характер. Но теперь уже не надолго.

Так что правильнее здесь говорить не только о постпиаре, но и о предпиаре ©.

Имидж Святослава

Святослав начал править еще при Ольге. После ее смерти сидел на престоле до 972 года. Пиар Святослава имеет свою прелесть — ходил князь в простой рубахе, без богатых одежд и украшений. Жил одной жизнью с дружиной, спал на голой земле, не брал в походы котлов и ел печеное в костре мясо. Демократ? Скорее племенной вождь.

Сохранилась легенда, что как-то Святослав сказал Ольге: «Что же я за князь, если меня не признают и в простой посконной рубахе?» Наверное, так мог бы сказать и Иосиф Виссарионович Сталин. Лично как бы неприхотливый на публике, он ходил в как бы простой шинели, сапогах и полувоенном френче.

Не зря же при нем племенное слово «вождь» стало таким значимым. Именно вождем хотел он быть... и преуспел в этом желании. Имидж нарочитой простоты важен как раз для народного вождя...

Не могу тут не вспомнить одного из ближайших соратников-заместителей венесуэльского Президента Уго Чавеса. Даже на фоне своего предельно «доступного и народного» шефа он казался чем-то совершенно нереальным для современного политика: ездил по всем саммитам в Америке и Европе исключительно в одном и том же свитере, в нем и в самолете сидел, и с президентами встречался. А что? Народный любимец. Выдвиженец и соратник самого что ни на есть народного вождя венесуэльских трудящихся. Уго[26].

Имидж Святослава с бритой головой, длинным чубом и длинными усами тоже пережил века, войдя в детские и в популярные книжки.

Святослав геополитик

Святослав закончил завоевание древнерусских племен. «Примучил» даже вятичей, живших в глухих лесах. Вятичи престали платить дань Хазарии, и стали платить дань Киеву. Сам же Хазарский каганат Святослав сокрушил так, что он никогда не возродился.

И это еще не все! Святослав пошел на юг, и завоевал Болгарию буквально под носом у Византии. Византийцев он тоже бил не раз.

В лето 969 года сказал Святослав матери своей Ольге и боярам своим: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае — ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли — золото, дорогие ткани, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии — серебро и кони, из Руси же — меха и воск, мед и рабы».

Впервые в русской истории обозначен такой мощный пиаровский ход, как перенос столицы. Ведь там, где правитель, там и столица, не правда ли? А Святослав осел в укрепленном городке в устье Дуная — так же, как много веков спустя Петр обосновался в устье Невы. И так же, как у Петра, это было мощное движение к Западу, однозначное намерение Руси-России доминировать в европейской политике. То есть на тот момент — мировой[27].

«Там середина земли моей» — еще один слоган. На сей раз — для новой столицы. Значит, к западу от Дуная должно было лежать столько же русской земли, как и к востоку. Это претензия на совершенно другие границы государства, совершенно иную его форму... Точно так же, как у Петра, который вовсе не собирался останавливаться на выходе к морю, а постепенно прибирал к рукам Польшу и восток тогдашней Германии.

Можно предположить, что представления о таких пан-европейских планах приписаны великому князю, как отголосок неких неведомых нам геополитических концепций. Например, представления о прародине славян.

Но вполне вероятно, что это было его собственное решение, и тут уж он действительно выступает как субъект PR. О чем-то он договаривался с матерью своей Ольгой, которая оставалась «на хозяйстве» в Киевской Руси, пока он громил врагов на Востоке и Западе. О чем-то сама она, как вы помните, пыталась договориться с Византией... А Святослав для того, чтобы сидеть на Дунае, готов был воевать непрерывно. На Балканах чаши весов его успеха колебались годами. Иногда казалось, что он победил окончательно. О таком периоде повествует вполне традиционная для PR X века легенда: легенда о признании Святослава императором Византии.

«Они виделись на берегу Дуная, — пишет об этом Карамзин. — Император, окруженный златоносными всадниками, в блестящих латах, приехал на коне; Святослав — в ладии, в простой белой одежде и сам, гребя веслом. Греки смотрели на него с удивлением. По их сказанию, он был среднего роста и довольно строен, но мрачен и дик видом; имел грудь широкую, шею толстую, голубые глаза, брови густые, нос плоский, длинные усы, бороду редкую и на голове один клок волос, в знак его благородства; в ухе висела золотая серьга, украшенная двумя жемчужинами и рубином. Император сошел с коня; Святослав сидел на скамье в ладии. Они говорили — и расстались друзьями»[28].

Да-да... И Петр Великий был лично прост, неприхотлив. Его ассамблеи больше походили на пирушки ремесленников, чем на торжественные царские обеды. Его дом в Петербурге кажется домом частного лица в сравнении с Зимним дворцом, с дворцами его сподвижников. А с владыками Европы Петр тем не менее общался на равных и расставался «друзьями». Видимо, чувствовалось в нем НЕЧТО...