Золотой Стряпчий - Антон Чернов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
То есть, для максимального эффекта мне стоит давать объявления в номер параллельно с соответствующей статьёй, если она появится. А вот с текущим «делом» выйдет не так рекламно, как я рассчитывал. Впрочем, тут так и так выходила двухконцовая палка: или орать на весь Золотой о своих намереньях и собирать на суд толпу народу, высоковероятно получив вместо суда «извините, погорячились» и возврат отъятых денег. Или делать всё быстро, без особых свидетелей, а рекламный купоны состричь с описания постфактум. Последний вариант как-то попривлекательнее выглядит.
При этом появлялась новая проблема персонала: я изначально рассчитывал, что шумиха прогремит, я буду себе сидеть в Услуге и встречать клиентов. Только вот мне, помимо работы поверенным-стряпчим, надо будет и мордой своей почтенной мелькать и разговоры разговаривать. Первое время я вообще думал Млада озаботить, что несколько перебор. Потом — секретаря. А потом Лиса указала мне на ма-а-аленький нюанс. Те же жрецы, которые «работают за деньги», двадцать четыре-семь в храмах не торчат, в ожидании страждущих. Есть приёмные часы, с полудня до заката, не считая того, что в седмице два последних дня — неприёмные, всякая религиозчина, ну и в разные дни седмицы у разных богов «ритуальный день». То есть, по сути, выходит шесть-четыре. Это меня, ужаснутого было трудовой каторгой, несколько успокоило. Хотя нюансы, конечно, были: с жизненно важными моментами, типа нападения нави и подобного, когда, невзирая на время дня и недели, бежали к жрецам. Но именно бежали и искали, сам жрец хоть в борделе мог отдыхать, хоть философским диспутам предаваться. Так что что-то вроде секретаря, конечно, нужно. Но не столь критично и пока не горит.
В общем, стал я готовиться, точнее — компилировать то, что уже было готово. Я ущучить этих мытарей собирался ещё с Пряного, получив отчёт от Млада. Законы Корифейства проверил, в смысле, не напринимали ли что-то новое. Но нет, с законами было разумно осторожно и консервативно. Ну а правоприменение, собственно, мне и даст кусок хлеба и чувство глубокого удовлетворения.
Так что, на следующий день, в полдень, попёрся я в городской суд. Причём пешком: располагалось здание с несколькими судьями неподалёку от корифейского палисадника, как и Медвежья Услуга. Лиса пронырливо следовала вдали, типа как не со мной. А у меня был довольно весомый бонус, дарованный корифейством всем владеющим: срочное и безотлагательное рассмотрение обращения судом. Это было как бы «рекламной агиткой» корифейства, ну а сработает в мою пользу. И, к слову, вполне объясняло то, что традиционно поверенными были именно владеющие.
Буркнув на входе стражникам-одарённым «в суд сутяжных дел», я деловито протопал в конец первого этажа: было этих судов пять штук, точнее, пять направлений: сутяжный, убойный и прочие. В каждом по несколько залов и судей, но какой из них будет отдуваться за закон о безотлагательном рассмотрении мне было пофиг.
— Кто вы, уважаемый, по какому делу, — казённо забормотал совершенно сутяжного, соответствующего внешностью месту службы, серый одарённый в сером сюртуке.
— Видом. Потапыч. Дело к суду. Воровство управы у моего почтенства, — отрезал я, изображая занятость.
— Ув… почтенный, — наконец, взглянул на меня, а не разглядывал пол, этот тип. — Вам надлежит подать…
— Указ корифея о «рассмотрении жалоб владеющих судами корифейства тотчас и безотлагательно», — оскалился я. — Не мне, а тебе надлежит мухой бежать, исполнять указ корифея.
— Эммм… — удивлённо вылупился на меня чин.
— Бегом, — расшифровал я. — Или прикончу, каналью, врага корифеева, прямо тут, — деловито помахал я лапой в обороте.
Чин на лапу посмотрел, слегка позеленел (бледнеть с его колёром лица было бы затруднительно). Понял, что или он будет быстро работать, или его будут бить, возможно, даже лапами. Икнул, вскочил, ну и, забавно переваливаясь на тонких ножках, посеменил в недра суда.
— Рррразвели барррдак, — добродушно прорычал я, опираясь на стойку служки.
Пара одарённых-охранников почему-то слегка позеленели и синхронно икнули, на мои мудрые слова не отреагировав. Возможно, у них в судах так принято, зеленеть и икать. Этакий цеховой принцип, которому я точно не буду следовать: я — Потапыч, мне лишнее.
Через четверть часа взъерошенный, всё такой же зелёный служка вернулся: видимо, судьи сутяжных судов, точнее, денежных и связанных с чиновничьей деятельностью, нашли крайнего.
— Пожалуйте за мной, почтенный, — запыхаясь проскрипел служка. — Судья Корифейства Хрым Щелец примет вашу жалобу.
Ну я и потопал. Лиса, в отдалении, за мной. Буркнула перед входом служивым, что со мной, на что я важно кивнул, ну и проникла в зал, извлекая листок и стило.
А вот в зале я не то, чтобы озадачился, но несколько удивился. Хотя фамилия, мог бы и вспомнить. Дело в том, что судьёй был не одарённый и даже не Лидари. А владеющий из вассалов корифейства, причём довольно необычный. Терриантроп-черепаха, с южной оконечности Зиманды. Щелецы, насколько я знал, были немногочисленны, но воевать с ними охотников не находилось. Даже в виде человека непробиваемые, а Щел, их тотемный зверь, был не только запредельно прочным, но имел чертовски длинную шею. И чертовски крепкие челюсти. И имел очень неприятную привычку совершать мгновенные рывки телом и шеей, когда противники собирались вокруг непробиваемого панцыря, чеша в затылках на тему «а что с этой глыбой делать-то?»
Ну да чёрт с ними, с Щелецами и Щелом. Дело в том, что Хрым был замшелый, старый, морщинистый черепах в ритуальных «судейских» шмотках. На которых выделялся не парик, которого не было (а лысый череп деда черепахи задорно отражал проникающее в окно солнце), а оторочка воротника и пелерина были покрыты шерстью. Не уверен, что львиной, но символизировала эта меховая оторочку гриву и «львиное правосудие».
— Крхрхр… — проскрежетал черепах, недовольно зыркая на меня старческими глазами.
— Приветствую, судья Щелец. Я — видом, Михайло Потапыч, старший товарищ в Медвежьем Товариществе, — с этими словами я дошёл до кафедры и брякнул копию ряда, которые договор между мной и Готным.
Тут был ещё один процессуальный момент: суды были состязательными и, в случае чего,
