Рысюхин, налейте для храбрости! (СИ) - Котус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Да что тут думать — делить заведение надо на два!»
«В каком смысле? Почему не умножать?»
«О, как всё запущено… Ну, можешь считать это умножением — из одного заведения сделать два».
«Всё равно не понимаю».
«У тебя имение теперь до самого тракта и вдоль него на километр. Вот на углу между Червеньским трактом и дорогой на Дубовый Лог построить новый трактир».
«А этот что⁈»
«Не перебивай! Да, так вот — строить сразу с расчётом на „чистую“ публику и с запасом по площади. Первый этаж можно сделать бетонным, с имитацией каменной кладки, но это уже детали. Построить, завезти новое оборудование и — перекинуть туда работников отсюда на время ремонта. Указатели поставить, что, мол, трактир переехал туда на три километра — или сколько тут?»
«Ну, где-то версты три и будет».
«Слушай, а что ты то километрами меряешь, то вдруг вёрстами? И не только ты один?»
«А, это… Есть такая привычка. Когда расстояние известно точно, или обстановка официальная — тогда километры. А если приблизительно — то чаще вёрсты. Не знаю точно, почему так. Может, чтоб в случае ошибки отбрехаться, мол, я не говорил про пять километров, я про вёрсты, а это другое».
«Ага. Ну, так вот. Сделать здесь ремонт и открыть заново, можно даже в том же размере. И разделить — здесь всё, как было, а там — для „чистой“ публики, да и вообще „с претензией“ — с изнаночными продуктами, новой выпивкой и тому подобным».
«Дороговато».
«Не дороже денег. Да и окупится со временем».
«Не знаю — самому себе конкуренцию создавать, да ещё в не самой населённой местности».
«Вот дурья башка! Какая конкуренция, если меню — разное, цены — разные, публика — разная! Где тут конкуренция?»
«Всё равно — подумать надо, посчитать, причём не одному, а с управляющими. И не просто отвлечённо думать, а считать — количество клиентов, средний заказ, дополнительные расходы — не только на строительство, и на содержание. Может, проще будет там, где ты сказал, палатки армейские поставить, на время ремонта в здании, летом нормально будет».
«А номера? Ночевать твои клиенты тоже в палатках будут?»
«Кто в палатке, кто у себя на возу, кому в ангарах, что от строителей остались, комнаты выгородить. Говорю же — считать надо, и думать, подробно и не торопясь».
А тут и Маша приехала, да увезла меня домой, в Смолевичи — дом в Дубовом Логе ею признан был пока не пригодным для проживания, но отделочников на недостающие помещения она уже натравила. Правда, работу они начнут только послезавтра — заняты сейчас. И это, как говорит дед, ещё хорошо. В его мире отделочных бригад было много больше, но хороших специалистов можно было ждать и месяц. Но он не учитывает, что у нас место в очереди определяется ещё и родовитостью, так что, возможно, ради нас передвинули сроки по другим заказам.
Утром начался последний день перед семейным праздником, который далеко перерос масштабы семьи. Да, я не собирался вмешиваться в работу людей и вносить суету, но проконтролировать исполнение моих поручений и заранее согласованных планов был обязан. Так что сразу после завтрака погрузился в процесс, причём не только я, но и Беляков, а глядя на нас и жёны подтянулись с предложениями посильной помощи. Великая вещь — телефон, а мобилет — в особенности! Жаль, дорогой он, как сволочь. Хорошо бы добыть те отечественные, что более-менее вменяемых денег стоят, и иметь по одному в каждом заведении и у каждого управляющего, чтобы брал с собой на выезде. Мечты, мечты… Но и так процесс существенно упрощался и облегчался: Архип Сергеевич, заложив Воронка, уехал с Семёнычем в Алёшкино, Егор Фомич оттуда — в Курганы, Лёнька Патрикеев оставался «на базе», я же с Машей на своём фургоне метался по городу, преимущественно в те места, где требовалось проконтролировать или обозначить присутствие лично.
Разумеется, всё сразу пошло наперекосяк. Ну, не всё, конечно, это я преувеличил на нервах, но многое. Мы вообще не планировали лезть в центр города, только поставить палатку и растянуть пару плакатов в городском парке, и это было согласовано ещё в прошлом году, а в мае этого на всякий случай напомнили чиновникам о имеющемся документе, чтобы они в этот день в этом месте не устроили что-то ещё. И вот, как говорит дед — с внезапностью добротного поноса, наш городской голова, предпочитающий, чтобы его называли мэром, возгорелся желанием лично поучаствовать в процессе и поздравить. Причём говорим «мэр» — понимаем «со всей свитой и сворой», то есть на пятачке между магазином и соседними домами поместиться не выйдет, даже если занять всю улицу. Трибуна у мэра была своя, но внезапно понадобились дополнительные столы, навесы, угощения и люди, чтобы всем этим заниматься, а ещё украшения! Причём канцелярия мэра донесла до нас то, как нам повезло только вчера утром, так что дым стоял коромыслом и хлопья «мыла» летели от причастных почти не фигуральные.
Как я благодарил хорошие отношения с пожарной частью и полицией! Одни поделились мебелью — благо, таскать недалеко, и крепких парней для этого в достатке, а их жёны помогли с украшением и некоторые затем встали на раздачу. А другие — обеспечили охрану, чтобы никакой балбес не разнёс это всё за ночь, даже не со зла, а по дурости и пьяной удали.
Да, насчёт раздачи — это была дедова идея, которая понравилась и мне, и Беляковым, и всем остальным. Изначально собирались, как это заведено в подобных случаях, просто наливать первую рюмку (или бокал, если речь про пиво) бесплатно во всех наших заведениях каждому желающему, дед же предложил поставить в центре и напротив магазина столики, где будет выкладываться наколотая на зубочистки мелко нарезанная закуска и всем желающим будет предлагаться попробовать любой имеющийся напиток — хоть все по очереди, но каждый — только один раз. Такой же столик поставили в Алёшкино — благо там около бровара было что-то вроде небольшого парка площадью соток так пятнадцать.
Под это дело в Шклове заказали крупную партию дешёвых рюмок объёмом двадцать пять миллилитров, если наливать по метку или тридцать при заполнении всклень. Заранее понимая, что значительную часть их разобьют, а ещё больше — сопрут, как за этим ни следи. Дед говорит, у него в мире при таких действах использовали одноразовую посуду, что стоила сущие копейки, но у нас такой не водилось — за исключением разве что картонных пакетов или стаканчиков для мороженого.
Ещё в начале проработки идеи сели, посчитали — сколько при желании может выпить бесплатных рюмок каждый клиент, умножили на объём — получилось довольно много, при желании можно напробоваться хорошо, но вусмерть упиться не выйдет, вроде бы. Но если здоровье слабое? Как-никак, только водок, акавиты и виски получается одиннадцать видов! Плюс четыре настойки, одна из которых сорокаградусная. Итого — триста миллилитров крепкого, да ещё семьдесят пять «сладенького». Закуси на столах получается маловато, для такой дозы, могут гуляющие и под кустик прилечь, а кому-то и здоровья может не хватить. Но и кормить всех желающих мы не потянем, это совсем другая история, причём дело даже не в стоимости «удовольствия», а в организации, готовке и сохранности. Тем паче, на этапе планирования понятия не имели, какая будет погода, но рассчитывать приходилось на худшее — то есть, жару под тридцать, поскольку в случае ливней с градом никто ничего на открытом воздухе проводить не будет.
Если ввести ограничение — одна рюмка любой водки, одна — акавиты, одна — «Рысюхи» и одна — настойки то получаются умеренные сто грамм на нос. Но тогда дегустация новых напитков теряет смысл. В итоге приняли решение, что каждый сам себе хозяин, но в правила проведения «Открытой дегустации», как мы это назвали, ввели пункт, согласно которому проводящий её работник в праве отказать клиенту «из соображений сохранности здоровья и общественной морали», и вывесить правила с этим пунктом на специальных афишах.
Не обошлось и без обычных, типовых накладок: куда-то чего-то не завезли, где-то чего-то попало больше, чем нужно, где-то пересортица, в общем — весь транспорт задействовали. Вам кажется, что гнать за тридцать вёрст грузовик-трёхтонку с четырьмя ящиками настойки это перебор? А бочку с пивом в кузове для насыпных грузов из Алёшкино в Викентьевку срочным порядком — каково? И обратно в тот же кузов шесть ящиков с «Рысюхой», которые забыли погрузить в «рейсовый» грузовик, а к ним в компанию — целую конструкцию из реек, чтобы в дороге ничего не прыгало, не елозило и ни обо что не билось, всё же транспорт для такого груза совсем не предназначен, но другого под рукой не оказалось.
