Операция Хаос - Пол Андерсон

— Гуги, а чем мне грозил Бугор?

— Не знаешь? — удивленно взлетели густые брови гнома. — Потому-то они меня от тебя и убрали. Чтоб не упредил… Удивительные штуки в Бугре Фей со временем происходят. Всего одну ночь ты б там провел за утехами, а вышел оттуда — и окажется что тут сто лет минуло. А за то время они б и сделали все, в чем ты им, похоже, на дороге стоишь.

Хольгера пробила дрожь.

Совершенно иначе нужно взглянуть на свою роль в этом мире. Не такие простачки были герцог Альфрик и фея Моргана, чтобы спутать Хольгера с тем богатырем, хозяином щита с тремя сердцами и тремя львами… Выходит, он сам, собственной персоной, Хольгер Карлсен, сирота и эмигрант, каким-то непостижимым образом стал одной из центральных фигур надвигающегося кризиса. Но о чем идет, речь? Перенесшись сюда из другого мира, что он обрел? Нимб святого? Как бы там ни было, силы Хаоса пытались его привлечь на свою сторону, а когда это нм не удалось, хотели убить.

Ошеломляющее гостеприимство со включенной в счет Меривен — попытка приручить. Девушка водила его за нос, пока Альфрик вызывал фею Моргану и советовался с ней. И наверняка они решили, что рисковать не стоит, что следует, используя невежество Хольгера в здешних делах, заточить его в Бугре Фей на ближайшие сто-двести лет.

Но почему они попросту не всадили ему нож под ребро? Сделать это не составляло ни малейшего труда. Быть может, нападение пустого внутри рыцаря как раз и было первой пробой сил? Когда оно закончилось, Альфрик изменил тактику и решил устроить ловушку. Но кто предупредил о нем герцога? Несомненно, Мамаша Герда… Демон, которого она призвала, рассказал ей о Хольгере что-то такое, отчего она тут же обратилась к своим могущественным знакомцам из Фаэра. Никаких сомнений: с помощью магии она передала какое-то сообщение о нем. И уверена была, Альфрик с ним покончит.

Но что ей мог сказать демон? И что измыслит Серединный Мир теперь, когда подвели и магия, и сила, как они будут стараться достать Хольгера?

В любом случае эта дорога домой для него теперь отпадает. Нужно поискать другую. Судя по тому, что он слышал и видел, кроме черных магов есть еще и белые. Быть может, следует обратиться к одному из них. И не стоит впутываться в местные конфликты, если можно этого избежать. Хватит с него одной войны! Альфрику быть бы благоразумнее и отослать Хольгера домой…

Но все указывает на то, что Альфрику это просто-напросто не под силу.

Басистый хохот раздался во мгле — грубый, отвратительный. Хольгер так и подскочил в седле. Гуги заткнул уши пальцами. Раздался шум кожистых крыльев. Но ничего они не увидели — только сырая мгла.

— Похоже, он перед нами, — сказал Хольгер. Если свернуть…

— Нет, — губы Алианоры дрожали, но голос звучал решительно. — Это они хотят сбить нас с пути. Если станем блуждать в этом тумане, тогда уж точно придется распроститься с надеждой.

— Хорошо, — сказал Хольгер. Казалось, горло его набито песком. — Я поеду первым.

Нервы были на пределе; бесформенные тени скользили, перемещались на границе мрака, воздух был полон шипенья, чавканья, еканья, вытья и хохота. Перед Хольгером возникла вдруг слепая страшная морда, она висела во мгле, кривясь и гримасничая. Хольгер упрямо ехал вперед, и видение растаяло. Гуги зажмурился и твердил, как заведенный:

— Я был хорошим гномом. Я был хорошим гномом.

Казалось, минула вечность, прежде чем мгла рассеялась.

Они достигли рубежей страны полумрака. Папиллон с единорогом первыми почуяли солнце, пустились галопом и вырвались на свет, приветствуя его громким ржанием.

День клонился к вечеру. Они вышли из мрака не там, где входили. Длинные тени скал и высоких хвойных деревьев падали на холмы, густо поросшие колючим кустарником. Холодный ветер стегнул Хольгера по лицу. Поблизости шумел водопад. Обычный мир. После проведенных в Фаэре дней (сколько их, кстати, прошло?) пейзаж этот брал за сердце.

— Когда наступят сумерки, Фарисеи бросятся в погоню, — сказала Алианора. — Но здесь их чары не имеют той силы, так что наши шансы растут.

Ее голос был тусклым от усталости. Хольгер тоже был страшно утомлен. Они заставили скакунов бежать быстрее, чтобы до захода солнца отъехать как можно дальше. На ночлег устроились высоко на склоне холма, заросшего соснами. Хольгер срубил мечом две прямых ветки и смастерил из них крест. Воткнул его в землю у костра — огонь они собирались поддерживать всю ночь. Гном предпринял гораздо более языческие предосторожности — выложил большой круг из камней и железных предметов, бормоча под нос заклинания.

— Теперь, думаю, нам удастся пережить ночь, — сказала Алианора, улыбнулась Хольгеру. — Я еще не сказала тебе… Ты прекрасно сражался там, в замке. Ах, великолепное было зрелище!.

— Ну… вообще-то… спасибо… — Хольгер уставился на свои сапоги, ковырял землю носком.

Ему было приятно, что им восхищается прелестная девушка, и все же… Он сам не знал толком, в чем тут дело. Чтобы скрыть смущение, сел к костру и осмотрел отнятый у Альфрика кинжал. Костяная рукоять, непропорционально большая чашеобразная гарда, узкое лезвие, изготовленное, как показалось Хольгеру, из магния. Чистый, без примесей магний чересчур мягок для серьезного оружия, к тому же легко воспламеняется. Но Хольгер решил поберечь кинжал, вспомнив, что Альфрик им определенно дорожил.

Покопавшись во вьюке, среди безобидного снаряжения путешественника кроме бутылки с маслом Хольгер отыскал запасной кинжал, а ножны прикрепил к своему поясу рядом со стальным кинжалом и вложил в них кинжал из магния. Алианора тем временем готовила ужин из остатков съестных припасов.

Ночь сомкнулась за ними, Хольгер, которому выпало стоять третью стражу, растянулся на мягкой подстилке из веток. Костер ало светился, веяло теплом. Нервы датчанина успокоились. Но уснуть никак нельзя, не тот случай. А жаль. Сон ему необходим.

Он проснулся от того, что Алианора трясла его за плечо. В изменчивом мигающем свете костра ее глаза казались огромными. Она хрипло шепнула.

— Послушай! Там кто-то есть!

Он вскочил, схватил меч и попытался проникнуть взглядом в окружающую их темноту. Да, теперь и он слышал — легкий топот множества ног, теперь и он видел — отблески пламени в чужих раскосых глазах.

Над самым его ухом взвыл волк. Хольгер подпрыгнул, наугад взмахнул мечом. Ему ответил хохот, пронзительный и жуткий. «Ин номинэ Патрис» — поспешно начал было Хольгер молитву, но из множества глоток вырвался дикий гогот. Либо эти твари не боятся святых имей, либо находились в безопасном отдалении. Скорее всего — первое. Глаза Хольгера привыкли к темноте, и он различил тени, сновавшие вокруг зачарованного круга. Тени чудовищ.