Ленка-пенка - Сергей Арсеньев

Всё, выпила свой кипяток. Поцеловав Сашку, наказала ему держаться, включила радио, чтобы он не скучал один, а сама отправилась в школу. Обедать. Думаю, этот лишь дрожжевой суп и поддерживает нас с Сашей. Без супа я бы не смогла ходить за хлебом. Саша вот суп не кушает, так как дойти до него не может. Потому и угасает.

В школе всё было как обычно. Уроков не было никаких. Я уж и портфель перестала носить с собой. Покушала суп, а на обратной дороге зашла в булочную. Хлеб купила. На завтра.

Я стараюсь не думать об этом. Мы уже второй день кушаем хлеб на завтра! Нам так хотелось кушать, что мы не утерпели. Сегодняшний хлеб у нас закончился вчера вечером. Другой еды нет никакой. Совсем-совсем никакой. И вот, я иду домой и несу хлеб на завтра. Который мы съедим сейчас! А завтра станем есть хлеб на послезавтра!..

Утро. Снова мутное безнадёжное и голодное утро. Я проснулась от голода. Страшно, безумно хочу кушать. Мне всю ночь сны про еду снились. Картошка с грибами снилась. Борщ, который мама так здорово варила, котлеты с макаронами. Ууу! Я хочу котлеты!! Из мяса!

В доме еды опять нет. Сегодняшний хлеб мы скушали вчера. Нужно идти покупать хлеб на завтра. Чтобы съесть сегодня. Очень хочу кушать. Не могу терпеть!

Сварила кипяток, подержала ведро, напоила Сашу, попила горячей воды, оделась, как луковица, и пошла в булочную. За хлебом. Время уже без десяти шесть, пока дойду —откроется.

Около булочной была длинная очередь. Она тянулась от дверей до середины соседнего дома. И это несмотря на страшный холод. Все хотят кушать.

Но что это? Время идёт, идёт, а я всё стою на одном месте. Вообще ни на шаг не продвинулась. Хотя давно открыть должны были. Люди вокруг волнуются. Что случилось?

Тут вижу, как из дверей булочной повалил народ. Шумят. Потом вышла продавщица и повесила на двери объявление. Очередь распалась, а перед объявлением толпа скучилась. Что ж там такое? Протолкавшись поближе, прочитала, что:

По техническим причинам в связи с аварией на водопроводе продажа хлеба 16 декабря 1941 года осуществляться не будет. Карточки на 16 декабря можно будет отоварить 17 декабря. 17-го декабря карточки на 17 декабря отовариваться не будут. С 18-го декабря булочная работает в обычном режиме. 18-го декабря будут действительны карточки на 17, 18 и 19 декабря.

Я стояла пред этим объявлением и не верила своим глазам. Это всё. Всё. Конец. Это мой и Сашин приговор. Два дня, целых два дня без хлеба нам не продержаться ни за что. Раньше ещё можно было бы попробовать пойти в другую булочную, но не теперь. С декабря месяца все карточки приписываются к конкретному магазину и в других магазинах они недействительны. Так проще планировать подвоз и распределять продукты. Очереди после этого действительно стали меньше. Зато, если этот единственный магазин закрывается, пусть и временно, то…

Нет!! Не хочу! Вспомнила надпись Анны Сергеевны на её фотокарточке: «Никогда не сдаваться!». Анна Сергеевна. Я знаю, что сделаю. Я найду еду!..

Глава 23

…Вот оно, значит, как. Тётя Шура. Я её нашла. Она на чём-то сидит около моста. На чём сидит —не видно. Снегом занесло. А она сидит с непокрытой головой, опершись спиной на перила. Мимо идут, вернее, бредут люди. А она сидит. Сидит и сидит. Ей уже всё безразлично.

Сколько она так сидит? День? Два? Неделю? Кто знает. Она шла домой, к своим детям. Возможно, что-то несла им. Но не дошла. Села отдохнуть. Устала. И встать уже не смогла.

Саше я не скажу про это. Не нужно ему знать. Он и так совсем плох. Настолько, что даже никак не отреагировал, когда я сказала ему, что хлеба не будет два дня. Он не считает важным уже даже и это. Думаю, ему и двух дней не понадобится. Он умрёт завтра, теперь я точно знаю это.

Тут я поняла ту женщину, что привезла на пункт сбора свою ещё живую мать. Быть может, у них случилась похожая история? Если я прямо сейчас развернусь и пойду домой, то сегодня я ещё смогу дотащить Сашу до пункта сбора трупов. Чувствую, что смогу. Я заходила в школу и кушала суп. Сегодня —смогу. Завтра —нет. Без хлеба супа мне не хватит.

Но я не сдамся! Я не потащу в это страшное место ещё живого Сашу. Я не лягу рядом с ним! Я ещё жива. Хлеба нет, и сегодня не будет. И завтра не будет. Но я не сдаюсь!

Мои родители всегда презирали спекулянтов. Считали их трутнями. Они ничего не делают, только перепродают вещи. Но больше взять еду мне негде. Я иду на толкучку, искать спекулянтов. Кто-то ведь, наверное, имеет избыток продовольствия даже сейчас и может продать его. Без карточек.

Единственное, перед этим походом я заскочила домой. Нужно было набрать воды и наколоть щепочек. Вдруг Саша пить захочет, а меня нет. И щепки колоть он сам не может. Буржуйку разожжёт, если она заряжена. А сам щепок наколоть не может. Он прямо как младенец стал, Сашка Круглов. Такой же беспомощный.

Щепок-то я наколола, а вот с водой проблемы. Пришла я с чайником на колонку около жёлтого дома —а та не работает. Люди с кастрюлями и вёдрами подходят, жмут на ручку, и, разочарованные, удаляются. Нет воды. Сходила на следующую колонку —та же история. Не работает. Там, на колонке, Вальку с бидоном встретила. Он говорит, что уже четыре колонки обошёл, нигде воды нет. Предлагает к Неве сходить, там набрать воду.

Офигел? К Неве! Нет уж, такую даль я не попрусь. И так еле ноги волочу. А мне ещё на толкучку сегодня. Я лучше снега наберу в чайник. Валька не согласился со мной. Говорит, из снега вода плохая. Из Невы лучше. Я и не сомневаюсь. Но очень уж далеко. Некогда мне.

Валька развернулся и, помахивая бидоном, ушёл за водой на Неву. А я выбрала место почище и там наковыряла себе полный чайник снега. Да, вода из снега мылом отдаёт. Невкусная. Но мне сейчас не до того. У нас кушать нечего дома! Какая уж тут вода!

Занесла чайник со снегом домой, зажгла буржуйку, чтобы Саша не замёрз, сложила около неё кучу щепок на новую заправку и ушла. Мне нужно достать еду для Саши.

Я несу с собой почти все деньги, что были у нас. Двести пятьдесят рублей. Дома осталось ещё кое-что, но совсем мало. Чуть меньше тридцати рублей. Впрочем, если покупать хлеб по карточкам, этого всё равно до лета хватит. А ещё у меня за пазухой наша единственная относительно ценная вещь —набор из шести серебряных чайных ложек. Старинный. Тот самый, что подарила Анна Сергеевна.

Как-то я бодро иду сегодня. Давно так не ходила. Кажется, организм понимает, что это последний бой и экономить смысла уже нет. Или я куплю еду, или всё уже не важно. А вот и она, толкучка. Что-то не очень сегодня много тут народа.

Стала бродить кругами, приценятся. В основном вещи пытаются продать. Вернее, на еду сменять. Предлагают швейную машинку в отличном состоянии за двести грамм хлеба. Персидский ковёр ручной работы. Скрипку старинного итальянского мастера. Полное собрание сочинений Марка Твена. Бобровую шубу. А, нет, шубу продали. Тёплая одежда тоже нужна сейчас. За шубу тётенька половину буханки получила и осталась весьма довольна этим. Чего тут только нет! Гм. Еды тут нет. Еду почти не предлагают.

Есть дурно пахнущий студень по сто грамм за двадцать рублей. Есть брикеты дуранды по пятьдесят рублей. Плитки столярного клея по тридцать рублей. А вот и хлеб. Ой, тут хлеб за деньги продают, без карточек! И почём? Мамочки. Тысяча рублей буханка. Тысяча рублей!! За буханку?!

Ко мне какой-то дяденька подошёл. Спросил, что я ищу. Может, он поможет. Я сказала, что ищу покушать. У меня брат дома умирает. Дяденька мне посочувствовал, а затем спросил, что у меня есть. Призналась, что есть двести пятьдесят рублей. Дяденька ещё посочувствовал и пообещал устроить дуранду со скидкой. Шесть брикетов за двести пятьдесят. Хотя по одному их за пятьдесят продают каждый.

Хорошо. Хоть дуранду. А получше нет ничего? За получше, говорит, платить нужно. Немного подумав, я решила, что хуже не будет. Порылась у себя за пазухой и достала коробку с ложками. Серебряные, говорю. Старинные.

А вот ложки дяденьку заинтересовали. Он вытащил одну, внимательно осмотрел её, поцокал языком и предложил мне две котлеты из мяса за коробку с ложками и двести пятьдесят рублей.

Котлеты. Котлеты! Они снились мне сегодня. Котлеты!! Только я не совсем дура. Согласилась, но сказала, что котлеты должны быть свежие и крупные. Не с ложку размером, а обычные. Дяденька сказал, что конечно-конечно и куда-то исчез, наказав мне стоять на месте.

Впрочем, он очень быстро вернулся. С ним был ещё какой-то тип совсем бандитской наружности. Я вот так и чувствовала, что это жулики и они хотят обмануть меня. Но вокруг было много людей, и я не очень боялась. Я же не пойду с ними в тёмный закоулок. А на виду у всех они вряд ли нападут.

Тип бандитской наружности принёс бумажный свёрток. Развернул его передо мной. Котлеты. Действительно, котлеты. Настоящие. Даже не мороженые, свежие. Я очень тщательно обнюхала их. Пахнет свежим сырым мясом. Никакой гнили не чувствуется. И они большие! Ещё довоенного размера! Просто свежие котлеты.