Загадка ледяного пламени - Томас Ханшеу

— Револьвер маленького калибра? — неожиданно спросил инспектор Клик.

Мерритон кивнул. И вдруг произнес:

— Вы видели это оружие, Боркинс? — обратился он к дворецкому, который стоял в дверном проеме, скрестив руки на груди. — Револьвер лежит в левом ящике моего стола. Вот ключ. — И он бросил связку на пол к ногам дворецкого. — Принесите.

— Хорошо, сэр Найджел, — сказал Боркинс, поднял ключи и вышел из комнаты, оставив дверь открытой так, словно не хотел пропустить ни слова, сказанного в комнате.

Но только когда шаги его стихли, Мерритон продолжал:

— Я не суеверный человек, господин Хэдленд. Никогда не верил в рассказы старух о «ледяном пламени». Я думал лишь о том, что при исчезновении нового человека вспыхивают новые огни. Шампанское, дурацкая ставка Дакра, эти рассказы. Я ушел в свою комнату, пожелав доктору «спокойной ночи». Но сам уснуть не мог, сел к окну, стал смотреть на болото. Неожиданно огни полыхнули с новой силой, и тогда я решил… Я… Дакр Уинн…

Инспектор Клик улыбнулся, чуть наклонил голову, продолжая поглаживать подбородок.

— Занимательная история, сэр Найджел, — заметил он. — Однако продолжайте. Что случилось дальше?

— Ну, я выстрелил в эти огни. Разозлился и выстрелил через открытое окно. Пальнул наобум. И еще выкрикнул что-то вроде: «Я заставлю вас потухнуть. Вы — порожденье дьявола!» Точно не помню. Что-то вроде этого. Но когда прозвучал выстрел, мой разум прояснился. Я почувствовал, что виноват и буду выглядеть по-дурацки в глазах гостей, если они узнают про ночную пальбу. А тут как раз мне в дверь постучал Бартоломью.

Доктор кивнул, словно подтверждая слова молодого человека, а потом шагнул вперед, будто собирался что-то сказать, но инспектор остановил его движением руки.

— А дальше… дальше, сэр Найджел?

Мерритон прочистил горло, собираясь продолжать, но прежде чем заговорить, посмотрел на инспектора.

— Доктор сказал, что ему показалось, будто он услышал выстрел. Он спросил меня, кто стрелял, и я ответил, что стрелял в огни. Это удивило его, точно так же, как удивило бы любого нормального человека. В том числе и вас, господин Хэдленд. Можете считать меня дураком, в конце концов! Я показал револьвер доктору, и тот сказал, что заберет его — на тот случай, если мне вдруг ни с того ни с сего захочется еще пострелять. А потом я лег спать и, как это ни удивительно, уснул. Вот, собственно, и все.

— Должен сказать, занимательная история, — объявил инспектор Клик, когда Найджел закончил. — Достаточно правдивая, тем более вы сами нам ее рассказали. Я, без сомнения, поверю в нее. Только как убедить в этом присяжных? — Он с сомнением покачал головой. — Они никогда не поверят. Просто посмеются над всем этим и скажут, что вы или пьяны, или замечтались. В двадцатом веке не верят в суеверия, сэр Найджел. Люди в наше время не позволяют им управлять своими поступками. То, что вы рассказали, в крайнем случае могут расценить как небылицу.

Лицо Мерритона пошло красными пятнами. Глаза горели, как у безумца.

— Выходит, и вы мне не верите? — нетерпеливо потребовал он ответа.

Инспектор Клик поднял руку, призывая всех к молчанию.

— Я ничего подобного не говорил, — ответил он. — Я всего лишь сказал, что вам не поверят присяжные. И в этом я убежден. У вас имелась причина убить Дакра Уинна. Все улики говорят против вас. Вы можете подтвердить, что все было так, как сказал сэр Мерритон, а, доктор Бартоломью?

— Полностью подтверждаю, как лицо незаинтересованное, — объявил доктор, поняв, что господин Хэдленд говорил совершенно беспристрастно.

— Хорошо. Но если бы у вас, сэр Найджел, был бы еще один свидетель, который видел, что вы стреляли в окно, или слышал бы пистолетный выстрел, это помогло бы ответить на многие вопросы. Что, никого нет? А может, кто-то слышал выстрел, но ничего не сказал?

В это время в комнату вошел Боркинс. В руке у него был небольшой револьвер. Пройдя через комнату, он вручил его инспектору.

— Вот то, что вы хотели получить, сэр, — объявил он спокойным голосом, а потом бросил косой взгляд на сэра Мерритона. — Я слышал, что тут говорили. Я могу дать показания, если, конечно, присяжные захотят выслушать меня. И даже могу кое-что добавить к сказанному. Этот человек… — тут, повернувшись, он ткнул пальцем в сторону Мерритона и мгновение смотрел на него, кривясь от ненависти. — Этот человек и есть настоящий убийца бедного Уинна.

Глава XVI

Пойман!

— Будь ты проклят, лгун!

Найджел неожиданно метнулся вперед, и инспектор Клик с огромным трудом сумел помешать ему схватить дворецкого за горло.

— Полегче, полегче, мой друг, — пробормотал полицейский, держа Мерритона за руки. — Вам нисколько не поможет, если вы нападете на возможного свидетеля. Мы должны выслушать все, что скажет этот человек, точно так же, как выслушали вас. А потом сами решим, говорит он правду или нет. А вы, доктор, были совершенно правы, я — полицейский и нахожусь здесь исключительно для того, чтобы расследовать это ужасное происшествие. Так что я должен знать все факты, прежде чем принять какое-то решение. Думаю, мой друг господин Лэйк придерживается точно такого же мнения, — и он внимательно посмотрел на Боркинса, пытаясь поймать его взгляд, но старик выглядел совершенно невозмутимым, словно вспышка ярости сэра Найджела ничуть не удивила его. — А теперь, пожалуйста, рассказывайте. Вы сказали, что слышали выстрел из револьвера, когда ваш хозяин стрелял из своей спальни. Где расположена ваша комната?

— В другом конце дома, сэр, — ответил Боркинс, словно у него спрашивали о каком-то пустяке. — Но в тот вечер я вначале спустился в гардеробную, поскольку считал, что происходит что-то нехорошее. Я слышал ссору, которая произошла между сэром Найджелом и бедным господином Дакром Уинном. Слышал, как последний вышел, хлопнул дверью. Но я держал ухо востро, если так можно сказать.

— Понимаю. Вы подслушивали, ведь так? — спросил инспектор Клик; в ответ дворецкий наградил его испепеляющим взглядом из-под темных бровей, при этом рот его сжался, превратившись в узкую линию. — И что же потом?

— Я зашел в ванную комнату, потом в холл, держа ушки на макушке, опасаясь, что и в самом деле может произойти что-то неприятное. Сэр Найджел сделал предложение девушке Уинна, и…

— Заткнись ты, мерзкое животное, — с ненавистью выплюнул Мерритон. — Ты не смеешь даже упоминать ее имя, или я заткну твою пасть, и пусть потом меня даже повесят.

Боркинс посмотрел на инспектора, и это был очень многозначительный взгляд, словно дворецкий специально хотел сказать детективу: «Посмотрите, каким безумцем может быть этот самый сэр Найджел».

— Говорите как можно короче, и не надо никого провоцировать, — отрезал детектив и снова внимательно посмотрел на Боркинса.

— Потом я увидел сэра Найджела, доктора и господина Уэста — они вместе шли по коридору. Я слышал, как они пожелали друг другу доброй ночи, видел, как доктор зашел в свою комнату, а Тони Уэст вернулся в курительную комнату; потом слышал, как сэр Найджел повернул ключ в замке. После этого наступила тишина. Я же еще какое-то время бродил по дому, проверяя, все ли в порядке. Когда же я направился в свою комнату, раздался выстрел, и я помчался назад. Я не слышал всего, но последняя фраза сэра Найджела была: «Посмотрим, как вам понравится вот это!» Не ожидая продолжения, я спустился в помещение для слуг — оно как раз под курительной комнатой, где все еще сидели и курили остальные гости. Потом выглянул из окна комнаты для слуг, и в свете луны увидел Уинна, который лежал на дорожке из гравия, как раз под окном спальни сэра Найджела. Мне он показался еще живым… да он и в самом деле был еще жив. А потом он дернулся несколько раз и затих… И еще я видел сэра Найджела у окна его спальни с пистолетом в руке. Все дело в том, что я впечатлительный человек и сильно испугался. Вернулся в свою комнату, запер дверь, нашептывая себе под нос: «Он сделал это! Он, наконец, сделал. Он прибил этого Уинна». Вот и все, что я должен был рассказать вам, сэр.

— Вот и выходит, что ты — жалкий лгун! — в ярости выкрикнул Мерритон. Лицо его все еще было перекошено от гнева, и жилка на виске пульсировала. — Часть этого рассказа — правда, но как я мог так быстро спрятать тело, чтобы при этом никто не заметил моего отсутствия, никто из тех, кто сидел в курительной комнате? Они бы услышали, как я вхожу и ухожу. Тем более что окна курительной комнаты как раз выходят на дорогу. Так что господин К… Хэдленд, — он поправился как раз вовремя, заметив взгляд Клика, а когда продолжил, голос его звучал так, словно каждое слово давалось с трудом и каждый звук был переполнен яростью. — Я не гигант, не так ли? Я никогда не смог бы поднять Уинна живого, даже когда он не сопротивлялся, но как я смог бы поднять его мертвым, когда, как известно, тело становится еще тяжелее? Так что я говорю: рассказ Боркинса — ерунда. И как только все это уладится, я поквитаюсь с этим негодяем. Кроме того, вы должны помнить, что именно я пригласил вас сюда и рассказал всю историю…