Combat (СИ) - Владимир Колышкин

   Хорнунг напрягся и начал упражнение сначала. Пока он закипал мыслью в тесной черепушке своего крэга, время для отдыха истекло. Следовало приниматься за работу. Нужно было выполнять норму выработки за себя и за того парня, то есть философа. Такова плата за его уроки.

   Вёльд поднялся. Толкнул своих ребят, и они направились к месту работы. Могучие мышцы лап позволяли им относительно легко нести тяжелые панцири, в которые заключены были тела крэгов. Мощная гравитация планеты непомерна была только для антропоморфных охранников. Великофриканцы - одна из звездных ветвей гуманоидного вида Хомо сапиенса - довольно паршиво себя чувствовали на Крэгаре. Без антигравитационных сапог и специального внешнего механоскелета они бы и шагу здесь не смогли ступить. Ползали бы на четвереньках. Потому что при вертикальном положении очень даже запросто можно сломать себе позвоночник.

   Сначала шахтеры старались не шуметь, чтобы не разбудить философа, но потом, привыкшие добросовестно выполнять обязанности, заработали в полную силу. Кроме того, каждый каторжанин знал: нет нормы выработки - нет утренней и вечерней баланды. Пища эта, конечно, мерзкая, но все лучше, чем фрокусы, которых ты сам, по ходу дела, должен добыть на обед. А будешь продолжать упрямиться - посадят в карцер и даже червей не дадут.

   2

   Вечером, во время ужина, Хорнунг вдруг почувствовал себя скверно: кружилась голова, тошнило. В принципе, симптомы привычные, свидетельствующие о легком сотрясении мозга. 12 часов клювом долбить породу - дело нешуточное. Даже самые твердоклювые и тупоголовые почувствуют утомление. Конечно, у крэгов была природная защита от сотрясений мозга - между мозговым веществом и черепной коробкой имелась основательная гидравлическая прослойка, мозговая жидкость. Но и защитный механизм имеет предел, превышать который опасно. Вот почему в среде даже вольных крэгов наблюдаются частые буйные помешательства. В этом случае крэг терял трудоспособность. Заключенного переселяли в другое тело крэга, а пришедшего в негодность - "списывали". То есть попросту уничтожали как взбесившееся животное.

   Хорнунг отодвинул чашку с баландой и прикрыл глаза в надежде, что все пройдет. Голова гудела, как колокол. И вдруг его вырвало прямо в проход, под ноги проползавшему мимо шишкарю. Поначалу шишкарь сильно рассвирепел и мощной своей ласто-лапой влепил федеральному капитану затрещину, от которой тот даже перевернулся на спину: поза весьма унизительная для крэга. Все вскочили с мест. Назревала большая драка. Вскоре, однако, выяснилось, что бедняга серьезно болен. По всей видимости, отравился недоброкачественной пищей. Зэки, проявляя солидарность, устроили бунт. Выплеснули недоеденную баланду и принялись грохотать клювами по пустым тарелкам.

   Примчалась охрана. Завывая сервомоторами механоскелетов, щелкая электробичами, навели порядок. Хорнунга отвезли в лазарет. По дороге он потерял сознание.

   Врач осмотрел больного и сказал:

   - Поздравляю, вы беременны.

   - Как это?! - удивился Хорнунг. - Вы шутите?

   - Отнюдь, - ответил док, подкручивая усы. Даже такое привычное движение человеку приходилось делать с помощью механоскелета. - Внутри вас вызревает яйцо.

   - Какое яйцо?

   - Яйцо крэга.

   - Вы хотите сказать, что...

   - Да, вы - самка.

   Капитан "Орла" вновь потерял сознание.

   На следующий день, выписывая Хорнунга из лазарета, врач объяснил ему ситуацию более подробно.

   Как-то само собой считалось, что все находящиеся в лагере крэги, относятся к мужскому полу. Но это было не так. Дело в том, что половая система крэга довольно сложна. Кто самка, а кто самец на глаз определить невозможно. Это выясняется только при анатомическом вскрытии тела крэга. Поэтому для работ ловили всех, кто попадется. Истина выяснялась позже.

   Для Вёльда Хорнунга начались дни позора. Его перевели на легкие работы как мамочку, готовящуюся произвести на свет дитя. Впрочем, дитя появляется не сразу. Это довольно длительный процесс. Сначала нужно снести яйцо, потом закопать его в песок. Лунка должна быть вырыта на определенном удалении от уреза моря - недалеко, но и не близко. Когда все будет сделано, яйцо следует охранять по меньшей мере две недели. Хищников, бродящих по пляжу и лакомившихся яйцами крэгов, было предостаточно - как сухопутных, так и летающих. Все эти тонкости объяснил ошеломленному Хорнунгу его внутренний крэг.

   - Что же ты раньше не сказала, что ты женщина? - ворчал федеральный капитан.

   - Ты не спрашивал, - ответил внутренний крэг. - И не называй меня этим дурацким словом. Я не женщина, я - самка. Усекаешь?

   Встретив Зальца и Фалда, Хорнунг устроил им допрос.

   - Сознавайтесь, кто из вас отец? Вы всегда были рядом!

   - Капитан, как вы могли такое подумать о своих кентах!?! - крэгнули они разом.

   У Зальца на глазах даже слезы навернулись.

   - Вы мне как отец родной! - клялся он.

   - А вас я всегда уважал как чуткого руководителя... - оправдывался бывший супермеханик.

   - Уважал? Теперь, значит, не уважаете?

   - Помилуйте, кеп! Наше к вам отношение не изменилось ни на йоту.

   - Боже, я был... была невинной свеженькой маргариткой, и посмотрите, что со мной сделали... Где этот гад, посягнувший на мою честь!? Кто посмел сотворить со мной такое?!..

   - Надо бы спросить об этом вашего внутреннего крэга, - посоветовал благоразумный Фалд. - Он, то есть она... наверняка знает...

   Самка крэга по имени Кё, с которой Хорнунг делил тело, ответила откровенно, без этих женских штучек. Успокоила капитана, что ребеночка она нагуляла еще будучи свободной, примерно за месяц до того, как ее отловили. Отца зовут Тап, ему удалось избежать пленения. Именно к нему, Тапу, Кё иногда пыталась убежать из лагеря, пока Хорнунг спал. И каждый раз стражники загоняли ее обратно в барак. Теперь Вёльд знает историю ее ночных похождений, сказала Кё.

   Вёльд Хорнунг немного пришел в себя от шока. Он уже больше не ужасался и даже поймал себя на том, что с теплым чувством думает о совместном с Кё будущем ребенке. К детям Хорнунг относился особенно трепетно, по известным уже причинам.

   Вёльд чутко прислушивался, как где-то в подбрюшной полости идет таинственный процесс вызревания яйца.

   Однажды ночью Кё, с которой они жили душа в душу, разбудила Хорнунга.

   - Пришло время кладки яйца, - объявила Кё.

   - Уже начались схватки?! - Хорнунг засуетился. - Почему я ничего не чувствую?

   - У нас не бывает схваток. Просто пришла пора. Ты должен расслабиться и передать мне управление телом, - говорила Кё своему сожителю. - Я самка и знаю, что делать. Не первый раз.

   - Тогда зачем ты меня подняла ни свет ни заря? Сделала бы свое дело тишком...

   - Я подумала, что тебе это будет интересно... Мы все-таки не чужие.

   - На что ты намекаешь?

   - Ах! вы, самцы, все одинаковы...

   - Ну, ладно, не дуйся. А то еще родишь прежде времени. Ну, поехали?..

   Хорнунг передал управление телом Кё и стал лишь сторонним наблюдателем. На выходе из лагеря они предъявили дежурному пропуск, подписанный врачом. Хорнунг подумал, что, если эта сонная обезьяна заартачится, он пришибет его клювом. Часовой, однако, не стал возражать, пропустил беременного Хорнунга по его женским делам.

   Их общее тело выползло на пустынный пляж. Море было темным, почти черным, и небо, беззвездное, безысходное, сливалось с ним на горизонте.

   Время от времени на лагерных вышках вспыхивали прожектора. Указующий перст голубовато-белого света упирался в брюхатые тучи, затем опускался на землю, бежал по пляжу и, не найдя для себя ничего интересного, поворачивал в сторону лагеря. На пляже вновь наступала темень первозданная, еще более темная, чем до появления света.

   Хорнунг видел и чувствовал, как тяжко ползти беременной Кё. Лапы увязали в песке, за телом тянулся длинный след. Ветер усилился. Стал накрапывать дождь, постепенно усиливаясь. Дождь барабанил по панцирю, стекал ручьями по клюву. Отфыркиваясь, она ползла к известной ей цели.

   - Разреши, я тебе помогу идти, - галантно предложил федеральный капитан.

   - Не надо, я сама, - упрямо ответила Кё.

   Они общались посредством мыслей, а не звуковых колебаний. Но это не значило, что они априори должны были понимать друг друга, как почему-то многие полагают. Эту нелепость выдумали фантасты прошлого. Разумеется, телепатический контакт облегчает понимание, когда используется видеоряд, мысль-картинка, но мы ведь мыслим не только картинками, но и словами. Особенно верно это, когда мы что-то хотим сказать другому. Таким образом, немец мыслит по-немецки, японец - по-японски, а крэг - по-крэговски.

   У крэгов в ходу был язык "базаар". Он использовался для повседневного общения внутри клана и при контакте с чужаками. Наряду с общим языком существовали так называемые подъязыки: женский и мужской жаргоны. Мужской язык - это язык воина, непонятный для непосвященных - детей и женщин. И соответственно, женский язык был непонятен мужчине-крэгу. Впрочем, мужчина-крэг вовсе и не желал его знать. Это было ниже его достоинства и считалось "западло".