Последний элемент - Мойсес Пабло

— Да я согласен с тобой, не злись! — примирительно произнес Виктор. — Хотя не знаю, как можно сравнивать Винчестера с Эйнштейном. Изобретатель винтовки прекрасно понимал, что его изобретение будет применено соответствующим образом — не для того, чтобы раздавать конфеты деткам. А говоря об Эйнштейне, я имел в виду, что он доказал возможность преобразования массы в большое количество энергии. Этот ученый открыл для нас атомную эру!

— Да, хотя, как тебе известно, есть и другие способы превращения массы в энергию. Пока, правда, на атомных электростанциях энергия получается за счет расщепления ядра. В реакторах на этих станциях при делении ядер высвобождаются радиоактивные элементы, но хотя при этом производится огромное количество энергии, во время деления ядра лишь небольшая часть массы преобразуется в энергию, а остальное теряется с радиоактивными изотопами, которые, к тому же, очень опасны. Некоторые радиоактивные вещества не распадаются даже за тысячи лет!

— Проклятье! Я и не подозревал, что рыжая красавица с ледяным сердцем так печется об экологии. С каждым днем ты удивляешь меня все больше. Осталось только добавить об опасности ядерной катастрофы, вспомнить о Чернобыле и АЭС «Три-Майл Айленд». Не волнуйся, я все знаю о последствиях: и о радиоактивных облаках, и об опасности загрязнения.

— Не драматизируй. Я считаю атомную энергию достаточно безопасной. Конечно, тут есть свои издержки и риск, но что в наши дни не опасно? И потом, она же необходима! Электростанции другого типа, например тепловые, тоже загрязняют окружающую среду. В атмосферу выбрасывается углекислый газ, из-за которого возникает парниковый эффект и наступает глобальное потепление. Вдобавок когда-нибудь на Земле закончатся запасы полезных ископаемых. Нефть, уголь, природный газ нельзя тратить бесконечно. Тебе известно, что, по подсчетам ученых, нефти осталось чуть больше чем на пятьдесят лет? А пока что альтернативных источников энергии не хватает. Солнечной энергии, энергии ветра, воды, морских приливов недостаточно, чтобы удовлетворить потребности мировой энергетики. Поэтому хочешь — не хочешь, а придется использовать атомную энергию.

Виктор ничего не ответил, но серьезное выражение лица, да и само молчание красноречиво свидетельствовали о том, что он согласен с Джулией.

— Ладно, не унывай. Все не так плохо, — улыбнулась она. — Сейчас начался новый этап ядерной эры. Скоро человечество оседлает энергию ядерного синтеза. Ту самую, которая не дает Солнцу погаснуть. Как тебе известно, при синтезе атомы не расщепляются, а, наоборот, соединяются. Реактор, предназначенный для ядерного синтеза, очень надежен; радиоактивных выбросов почти нет, а ядерное топливо добыть легко. Например, его можно получить на основе воды. Причем энергии при синтезе выделяется гораздо больше, чем при расщеплении. Нескольких литров воды хватит, чтобы в течение нескольких месяцев обеспечивать электричеством какой-нибудь крупный город. Это энергия будущего.

— Да, — кивнул Виктор, — но добиться синтеза не так-то легко. Реакции ядерного синтеза требуют очень высоких температур. Таких, как внутри Солнца. Сотни миллионов градусов, не меньше. Наверно, не надо рассказывать, с какими трудностями сталкиваются в этом случае физики и инженеры? Эти трудности невозможно себе даже представить!

— Знаю. Но все равно ученые добьются своего! Люди изобретательны… Хотя порой бывают ужасно глупыми. Однако гении были и будут всегда. Взять хотя бы Эйнштейна или…

— Что ты на меня так смотришь? Я, конечно, тоже человек, но у меня нет ничего общего с Эйнштейном!

— Да это я так, не обращай внимания. Просто подумала, что у всех гениев в глубине души есть какая-то чернота. Жить с ними, должно быть, несладко.

— Ты мне льстишь? — Профессор не понимал, шутит она или говорит серьезно.

— Почему? Ты ведь тоже гениален. По-своему. Ну, а что ты думаешь о материалах, которые подготовил А?

— Если ты имеешь в виду ученых, то у каждого есть свои плюсы и минусы. В том числе и у меня. А если тебя интересует, зачем ворам понадобился мозг Эйнштейна, то я думаю, что из-за невероятных мыслительных способностей этого гения. Наверно, они надеются исследовать мозг и понять, как был устроен ум самого великого мыслителя XX века. Ведь Эйнштейн один из немногих ученых, которые умели оперировать чистыми абстракциями. Он искал ответы на вопросы, которые казались всем научной фантастикой. Да, это уникальная личность…

— Если нам повезет, японцы расскажут подробности похищения, — сказала агент Сальдивар, однако в ее голосе не было уверенности.

В Японии их ждало много сюрпризов. Шаг за шагом агент Сальдивар и профессор Боско восстанавливали ход событий, которые предшествовали самоубийству учителя единоборств, похитившего мозг Эйнштейна. Чем больше Виктор и Джулия узнавали о случившемся, тем больше удивляла их цепь событий в ночь похищения.

Агентов сопровождал представитель японского правительства. Высокий, смуглый, он в совершенстве владел языком Шекспира и нисколько не соответствовал расхожим представлениям о японцах как о низкорослых человечках, чувствующих себя за границей не в своей тарелке. С того момента как Сальдивар и Боско вышли из самолета, он окружил их непрестанным вниманием.

— Этот японец, словно вышколенный дипломат, ловит каждое наше движение, — сквозь зубы процедила агент ЦРУ, обращаясь к своему спутнику.

— Да, но заметь, отвечает на наши вопросы только в общих чертах, явно придерживая козырные карты, — так же тихо ответил Боско.

Японец рассказал им о том, как похититель ухитрился вскарабкаться на крышу музея, как он убрал охранников, выкрал реликвию и убежал, легко перемахнув через стены, на которые нормальный человек взобраться просто не в состоянии.

— Это что, обычное поведение для учителя боевых искусств? — изумилась Джулия Сальдивар.

— Нет, конечно. Но вообще-то это люди опасные, поскольку они умеют мастерски управлять телом и умом. К счастью, они редко используют свои умения в неблаговидных целях. Да и сам Йоши был человеком благонамеренным: преподавал в академии, его очень уважали. Он служил примером для людей, занимающихся восточными единоборствами, поскольку для них это не просто техника борьбы, а жизненная философия.

Виктор вдруг вспомнил раввина Исмаила Перетца, обвинявшегося в краже рукописи Ньютона. Вокруг его тщедушной фигуры в Израиле развернулась яростная полемика: одни верили словам ребе, другие считали его виновным.

И снова в памяти всплыл образ А.

«Правда в деталях. Да, но в каких? Этих деталей ведь пруд пруди», — подумал профессор.