Жизнь мальчишки - Роберт Рик МакКаммон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никогда больше мы не вспоминали в разговорах между собой тот фильм о марсианах, замышлявших покорить Землю город за городом, семью за семьей. Ведь мы оба уже сталкивались с захватчиком лицом к лицу.
Было воскресное утро. Я ехал домой, а когда оглядывался на тупик в конце Дирман-стрит, видел, что мой друг все еще стоит там и машет мне рукой.
Глава 4
Осы на Пасху
Как выяснилось, при падении из космического пространства метеорит должен был сгореть почти без остатка. Там, куда он упал, сосны занялись огнем, но к вечеру в воскресенье пошел дождь, и огонь быстро погас. В понедельник утром, когда в школе прозвенел звонок, все еще шел дождь, который не прекращался в течение всего этого серого дня. В следующее воскресенье ожидалась Пасха. Мама высказала надежду, что дождь, вопреки прогнозу синоптиков, не испортит праздничного пасхального шествия, которое обычно устраивалось на Мерчантс-стрит.
Рано утром в пятницу Страстной недели, часов в шесть, в Зефире обычно происходил парад несколько иного свойства. Он начинался в Брутоне возле маленького каркасного дома, выкрашенного в пурпурный и во всевозможные оттенки оранжевого, красного и золотистого цвета. От этого дома отправлялась в путь процессия, состоявшая из негров-мужчин в черных костюмах и белых рубашках с галстуками, сопровождаемая женщинами и детьми в темной одежде, которые шли в хвосте колонны. Двое мужчин несли барабаны и отбивали на них медленный равномерный ритм в такт своим шагам. В полном молчании процессия, перейдя через железнодорожные пути, направлялась к центру города по Мерчантс-стрит. С тех пор как это стало регулярным событием в Страстную пятницу, многие белые жители Зефира выходили на улицу, чтобы постоять на тротуаре и понаблюдать за происходящим. Моя мама входила в число таких любопытствующих, а папа, как правило, в это время уже находился на работе. Я обычно присоединялся к маме, потому что меня, как и всех остальных, захватывало происходящее.
Трое негров, возглавлявшие процессию, несли в руках дерюжные мешки. Вокруг их шей, свисая поверх галстуков, болтались ожерелья из янтарных бусин, куриных костей и раковин речных моллюсков. На этот раз в Страстную пятницу моросил противный дождь, однако участники негритянского парада шли по мокрым улицам без зонтиков. Они шествовали молча, не отвечая людям, стоявшим на тротуарах и имевшим смелость заговорить с ними. Посреди процессии я увидел мистера Лайтфута. Хотя он знал в нашем городе всех белых, мистер Лайтфут не смотрел ни вправо, ни влево; он глядел строго в затылок мужчины, шедшего перед ним. Маркус Лайтфут, внесший неоценимый вклад в дело сближения общин Брутона и Зефира, был мастером на все руки: он мог починить любую вещь, изобретенную человеком, — правда, работал очень медленно. Я узнал мистера Денниса, сторожа начальной школы. Увидел миссис Вельвадайн, что работала на кухне при нашей церкви, и узнал миссис Перл из пекарни на Мерчантс-стрит, обычно смешливую и веселую. Впрочем, сегодня она являла собой воплощение серьезности и строгости, ее голову прикрывала от дождя прозрачная шапочка.
В самом хвосте процессии, позади женщин и детей, шел высокий худой мужчина, одетый в смокинг и цилиндр. Он нес маленький барабан и рукой в черной перчатке бил в него, задавая ритм всей процессии. Именно для того, чтобы посмотреть на этого мужчину и его жену, многие и вышли из дома в это прохладное, дождливое утро. Его жена должна была появиться позднее. А пока он шел один с потупленным взором.
Мы называли его Человек-Луна, а настоящего имени не знал никто. Он был очень стар, но насколько стар, никто сказать не мог. Этого человека и его жену очень редко можно было увидеть за пределами Брутона, разве что на этой церемонии. То ли он имел врожденное уродство, то ли какая-то кожная болезнь сделала бледно-желтой половину его вытянутого узкого лица, тогда как другая половина оставалась черной как смоль. Обе половины сходились на лбу, переносице и подбородке, заросшем седой бородой, создавая контраст разноцветных пятен. Человек-Луна, человек-загадка, носил по паре часов на каждом запястье, а на его шее висело на цепочке позолоченное распятие размером с приличный окорок. Мы полагали, что он был официальным распорядителем шествия и одновременно кем-то вроде королевской персоны.
Процессия шаг за шагом продвигалась через Зефир к мосту с горгульями через реку Текумсе. Длилось шествие достаточно долго, но ради такого зрелища можно было и опоздать в школу, так что в Страстную пятницу уроки обычно начинались не раньше десяти.
Трое негров с дерюжными мешками дошли до середины моста и застыли там, неподвижные, словно черные статуи. Остальная часть процессии подошла к ним почти вплотную, но так, чтобы не перегораживать проезд через мост, хотя шериф Эмори и выставил вдоль всего хода шествия ко́злы для пилки дров с мигающими огнями.
В этот момент по Мерчантс-стрит из Брутона, по тому же маршруту, что и процессия, медленно проехал «понтиак-бонневиль», украшенный от капота до багажника мерцающим горным хрусталем. Когда «понтиак» достиг середины моста с горгульями, из машины вышел водитель и отворил заднюю дверцу, а Человек-Луна подал руку своей супруге, помогая выбраться из машины.
Прибыла Леди.
Выглядела она худой, словно тень, и почти такой же черной. У нее были роскошные пушистые седые волосы, по-королевски длинная шея, хрупкие, но прямые плечи, морщинистые руки. На ней не было нарядов диковинного цвета и фасона — лишь простое черное платье с серебристым поясом, на ногах белые туфли, а на голове белая шляпка с вуалью, без полей и с плоским донышком. Белые перчатки доходили почти до худых локтей. Когда Человек-Луна помог ей выйти из машины, шофер раскрыл зонтик и поднял над ее царственной головой.
Говорили, что Леди исполнилось сто шесть лет, значит родилась она в 1858 году. Моя мама говорила, что Леди когда-то была рабыней в Луизиане, а перед началом Гражданской войны вместе со своей матерью бежала в болота. Она выросла в колонии для прокаженных, беглых преступников и рабов в дельте Миссисипи под Новым Орлеаном и там же получила все образование, которое имела.
Леди была королевой, и королевством ее являлся Брутон. Насколько мне было известно, никто за пределами Брутона, как и внутри его, не знал ее под другим именем, кроме «Леди». Оно шло ей, а сама она
