Народная диверсия - Кирилл Казанцев

– Дарёнку? А чего ж не пригласить? Можно и пригласить... А зачем, молодые люди, позвольте полюбопытствовать?

– Нет, вы не думайте, намерения у нас самые серьезные... – поспешил заверить хозяев Кирилл.

– Мы обещали сводить ее в кино. В городе, – пояснил Владимир. – Что она сидит здесь в лесу, никуда не ходит, никого не видит? Ей, наверное, скучно.

– Скучно? – засмеялся Арсений Матвеевич. – Это вам в городе есть когда скучать. А у нас тут, вишь ты, – скотина, огород, нам скучать особо некогда. М да... Но Дарёнку позовем, отчего не позвать? Татьяна Семеновна, сходи, будь добра, кликни девчонку. Раз обещали...

Хозяйка вышла, а мужчины остались в горнице одни. Они продолжали доедать щи.

– Только вы, сынки, вот что... Вы смотрите, не обижайте нам девчонку.

– Арсений Матвеевич... – с укоризной в голосе начал Владимир, но старик перебил его:

– Я не про тебя говорю, Володя, тебя я знаю и верю тебе, как сыну. А вот товарищ твой...

Кирилл выпрямил спину и стал от этого выше.

– Арсений Матвеевич, даю слово офицера: с соседкой вашей ничего не случится! Не сомневайтесь, она под защитой двух боевых...

– Э, мил-человек! – перебил хозяин. – Дарёна нам не просто соседка, она – сирота, и мы им с Егорычем помогаем. У нас здесь, на хуторе, все – как одна семья. И убогий есть – сами видели, и сиротинка. Теперь, когда Матвея нет, она нам как дочь. Так что хотите обижайтесь, хотите, как хотите, а я предупредить должен: девчонку нам беречь, как родную сестру! Чтобы она с прогулки этой вашей приехала домой радостная.

Владимир и Кирилл, оставаясь на стульях, вытянули руки по швам:

– Будет сделано, товарищ командир!

– Так-то! – довольный Арсений Матвеевич снова принялся за щи. – А вы кушайте, сынки, кушайте... Остынет же...

Через несколько минут пришли Татьяна Семеновна с Дашей. В этот раз девушка была одета более нарядно, чем вчера: на ней было белое платье в мелкий цветочек, похожий на василек, а лента в косе была голубая. Даже босоножки у нее были красивые – голубые с золотом и на небольшом каблучке. Только косметики на лице девушки не было совсем, даже следов, даже намека на накрашенные губы или подведенные глаза. И при этом она выглядела как-то мило и казалась симпатичной. Владимир отметил про себя, что, если бы девушка жила в городе, одевалась по-современному и пользовалась косметикой, то, возможно, была бы там не последней красавицей.

Даша несмело поздоровалась со всеми и села на стул.

– Обедать будешь? – спросила ее хозяйка.

– Не, теть Тань, спасибо, мы с дедулей кушали.

Парни поднялись из-за стола и по-военному браво хором рявкнули:

– Благодарим за обед! Все было вкусно! Разрешите идти?

– Идите! – махнув на них рукой, засмеялась Татьяна Семеновна.

Она принялась убирать со стола, а молодежь в сопровождении хозяина вышла на крыльцо.

– Ну, что, сынки? Счастливо погулять в городе-то. И про мои слова помните, ешкина вошь!

Арсений Матвеевич в шутку погрозил парням пальцем.

Молодежь вышла через заднюю калитку, чтобы не попасть на глаза дубровинским, практически закончившим выметать стройплощадку, и направилась по тропинке среди высокой травы к лесной избушке, где была оставлена машина Владимира.

В понедельник утром следователь по делу пропажи стройматериалов Егоров Павел Сергеевич, для друзей просто Паша, сидел в своем уютном кабинете за столом, заваленным бумагами. Это был тот самый тип из синего «Пежо», коренастый серьезный мужчина средних лет. Он слыл несколько мрачноватым и не особо общительным человеком. Его молодой помощник Столешников Александр Сергеевич, в миру просто Саша, сидел за соседним столом и листал материалы дела.

– Паш, если честно, мне все это совсем не нравится, – пожаловался Саша товарищу, читая очередную бумажку.

– Что именно? – уточнил Павел Сергеевич, отрываясь от чтения своей бумажки.

– Да все. Вот смотри: с одного и того же места дважды пропадали стройматериалы и дважды был утоплен бульдозер, так?

– Так, – кивнул немногословный Паша.

– У местных материалов не обнаружено, да и глупо было бы, если бы мы нашли у них материалы, – рассуждал вслух Саша.

– Ну, да. Не дураки же они, в самом деле!

– Не дураки... Кроме одного.

– Это того шизанутого, который видел, как кирпичи улетели в небо?

Саша кивнул.

– А еще этот шизанутый придурок видел, как умерший два с половиной года назад сын Угорцевых самолично явился на стройплощадку и унес этот самый гребаный кирпич в небо. Паш, ты в мистику веришь?

– Вообще-то не очень.

– Я тоже не очень... Бывают, конечно, в жизни необъяснимые истории и явления, но уж очень редко, и, боюсь, это не тот случай. А то, что сын стариков Угорцевых воевал, это тебе как?

– Ну, воевал, и что?

– Я вот смотрю его документы, и, согласно им, его вроде как убили...

– Как это понять:вроде как? Мы же видели извещение о смерти...

В это время раздался телефонный звонок. Павел Сергеевич снял трубку с аппарата, стоявшего на его столе.

– Егоров слушает.

Брови следователя сразу поползли к переносице, он нахмурился. По мере разговора он мрачнел все больше, наконец положил трубку и как-то странно посмотрел на помощника.

– Что еще случилось? – не выдержал Саша.

– Сторожа пропали.

– Какие сторожа?

– Со стройки, черт бы их побрал! Я сам посоветовал мастеру Ермицкому двух сторожей туда посадить вместо одного, ну, чтобы понадежнее... И вот теперь пропали оба. Нет, ну эти-то забулдыги кому понадобились?! Я еще понимаю, кирпич и блоки воруют, но чтобы сторожей!.. Кому они могли понадобиться?

– Да, а в первый раз сторожа просто связали и положили в кусты... Воры все наглеют?

– Еще как! Кстати, все остальное тоже пропало...

– Что именно? – уточнил Саша.

– Да все! Кирпич, лопаты, мешки с цементом, даже забор разобрали и унесли. Еще что-то там... Хрен его знает, что именно! Что еще бывает на стройке?

– Бетономешалка.

– Нет, этой пока там не было... Но то, что было, вымели подчистую! Короче, так: я еду на хутор, посмотрю на месте, что там да как... Оставайся тут, изучай материалы дела, добывай новые сведения. Все, я ушел.

Павел Сергеевич взял со стола ключи от машины, бросил мрачный взгляд на помощника и быстро вышел из кабинета.

– «Изучай материалы дела, добывай новые сведения!..» – передразнил его Саша вслед. – А чем, по-вашему, я тут еще занимаюсь?

Он склонился над бумагами, порылся в них, потом потянулся к телефонному аппарату...

Павел Сергеевич вернулся только к вечеру. Он был уставший и злой, как серый волк. Бросив папку на стол, шмякнулся на свое место и покосился на чайник, стоящий на подоконнике.

– У нас есть что перекусить?

«Моток проволоки подойдет?» – хотел сострить Саша, но что-то его остановило. Слишком уж мрачный вид был у его непосредственного начальника. Саша встал и включил чайник. Потом достал из своего стола пару пирожков с мясом, оставшихся от его скромного обеда. Банка с сахаром нашлась на его рабочем столе.

– Что там, на хуторе?

– Полная ж...!

– Чего? – не понял Саша.

– А что еще может быть в этом месте? Дерьмо, разумеется.

Паша пил чай с пирожками и рассказывал подробности исчезновения материалов со стройки:

– Короче, так: пропало все.Вообще все, понимаешь?

– А что именно? – уточнил Саша.

– Сторожа, забор, кирпич, лопаты, цемент, ведра... Осталсяголый берег. Даже доски, которыми начали застилать пристань, и те унесли. Кстати, доски были хорошие, я сам видел: широкие, толщиной два дюйма, сосновые.

– Как же такое могло случиться? – Саша в недоумении почесал затылок.

– А я знаю?!

– И у хуторских, разумеется, опять ничего нет?

– Да не пошел я к хуторским! Сколько раз можно себя выставлять дураком?! Понятное дело, у них ничего нет. Они, гады, еще и поиздеваться вышли из своих ворот: мол, идите к нам, поглядите, не найдете ли чего у нас? Уроды!

– Да, дела...

Паша налил себе крепкий чай и принялся уминать Сашины пирожки.

– На чем мы с тобой остановились перед моим отъездом?

– Я тебе рассказывал, что сын Угорцевых воевал в Чечне.

– И что?

– Я тут посмотрел его документы, согласно которым его вроде как убили...

– А! Да, ты говорил... Так почему ты сказал:вроде как убили? – Павел Сергеевич отхлебнул чай из своей чашки и вопросительно уставился на напарника.

– Нет, согласно документам, его убили. Непропал без вести, а именноубит. Только я вот что думаю, Паш, а что, если его все-таки не убили? Что, если он жив и теперь заступается за родителей, которых фактически выгоняют из собственного дома? Ворует стройматериалы, топит бульдозэр...

– Бульдозер.

– Что?