Агент силовой разведки - Михаил Нестеров

Сложив трубку, Габриэла прихватила с собой сумочку и направилась к белоснежному «Лексусу» с непроницаемыми стеклами. Стукнув в окно, она достала сигарету.

– Дайте прикурить, мсье, – попросила она по-французски.

Сибор Возняк полез в карман за зажигалкой. Склодовская вынула пистолет и выстрелила поляку в висок. Открыв дверцу, вынула из замка зажигания ключи. Прежде чем закрыть ее, подняла стекло и заблокировала замки пультом-брелоком.

Ушел. Слава богу... Молчанова каждую минуту ожидала возвращения убийцы. Он мог появиться в колонном зале, имеющем сквозной проход, как спереди, так и сзади.

Прошло долгих пять минут, прежде чем Молчанова покинула это место. Но, спохватившись, вернулась за диском.

Ей предстояла очень трудная задача: взглянуть в глаза убийце. И случится это через десять-пятнадцать минут, когда он присоединится в Среднем замке к своей группе.

Она не помнила «горячие» номера телефонов полиции, службы спасения, российских консульств в Варшаве и Кракове, но они хранились в адресной книге ее сотового телефона.

Она успокоилась. И по пути к Среднему замку не переставала думать о том, кто же такой этот Лугано. «Возможно, ответ я найду на этом диске...»

Варшава, 25 июня, пятница

Прощание с Виктором вылилось в телефонный звонок. «Я привязан к туристической группе и вынужден уехать. Прости меня, Габи». – «Мы увидимся?» – «Обещаю». И все. Обидно, что в такой ситуации не прозвучали гудки, которые в представлении Габриэлы походили на систему оповещения «искусственное сердце»: в ней бы еще затеплилась надежда – пикает, значит, борется, – но она буквально окунулась в вакуум. Полный обрыв...

Она вышла из дома. В магазине купила бутылку коньяка, в киоске – свежую газету и открытку с видом замка Мальборк. У себя дома, выпив рюмку обжигающего напитка, по памяти написала тунисский адрес: Route Touristique Kebili, Kebili, Tunisia, Richard Nero.

В 1992 году, в канун Нового года, к Габриэле неожиданно приехал Вадим Мартьянов. Она не сразу узнала его: полный, с бородкой-эспаньолкой, в очках.

– Здравствуй, принцесса!

Никто ее раньше так не называл. Пусть будет принцесса, она отнеслась к этому равнодушно. У нее было неважное настроение, она переживала развод с первым мужем и мысленно давала клятву замуж больше не выходить.

– Хочешь быть сказочно богатой? – спросил Вадим.

Она пожала плечами:

– Допустим.

– Пошли открытку с видом замка Мальборк в гостиницу «Фата Моргана» на имя Ришара Неру, если однажды к тебе обратится кто-нибудь из военной разведки.

Мартьянов написал на листке бумаги адрес и имя.

– Лугано, например? – предположила Габи, принимая записку.

– Это вряд ли, – усмехнулся Мартьянов.

– Почему?

– Много причин, и среди них – главная. Примерь-ка вот это, – он не дал ей уточнить, что же за главную причину он имел в виду. Он подарил ей драгоценное украшение начала XX века – с изумрудами чистого цвета в окружении алмазов столь же чистой воды.

Давно, очень давно она лично не отправляла открыток по почте, перейдя на электронный вариант. Была не уверена в том, что открытка с видом замка, в котором три человека – Мартьянов, Лугано и Склодовская – готовили покушение на лидера независимого профсоюза, дойдет до адресата. Восемнадцать лет минуло с тех пор. Но инструкции есть инструкции. Она получила их от старшего группы. Инструкции были ей даны развязным тоном. Но если сравнить тон Мартьянова с тоном Лугано, то выбор ее был не в пользу последнего.

«Ты думала, о тебе забыли?.. Ты думаешь о том, как мы ухлопали Вуйцека... Не гонись за дешевизной: если оружие дешево, значит, из него недавно стреляли».

И денег дал меньше, чем стоили два ствола.

Скряга?

По сравнению с Вадимом – да.

ГЛАВА 10

Нынешнее и былое

Москва, 28 июня, понедельник

АГЕНТСТВО ПУТЕШЕСТВИЙ «ПОПУТНЫЙ ВЕТЕР». Такая пластина с надписью встречала посетителей этого туристического бюро, находящегося на Большой Дмитровке. И лишь немногие клиенты бюро замечали, что в официальных документах названию не были свойственны романтизм и привлекательность. То же самое можно было почерпнуть из реквизитов турагентства, что значились в конце того же стандартного договора об указании «специально организованных услуг в сфере международного туризма».

Секретарь агентства узнала эту молодую женщину.

– Здравствуйте! – Она первой поздоровалась с Молчановой. – Александра, если не ошибаюсь? Из тура вернулись вчера вечером, так?

– Так и есть, – Молчанова поздоровалась кивком головы и глянула на напольные часы, пробившие один раз. Они показывали половину второго.

– Возникли какие-то вопросы по поводу тура?

– Не совсем так. – Молчанова подошла ближе к высокой открытой конторке, за которой работала девушка с длинными ногами и высоким хохолком на голове, чем напоминала птицу-секретаря. – Мне нужно узнать адрес одного человека из нашей группы.

– Извините, мы не можем давать таких сведений. – Она чуть понизила голос, перейдя на доверительный тон. – Если между туристами в группе не пробежала черная кошка, они обмениваются контактами, в том числе и в социальных сетях. Может, вам конкретно в «социалках» поискать?

– Да нет, между нами черная кошка не пробегала. Просто один человек сделал чересчур щедрый подарок, и я хотела бы вернуть его. Он устроил приватную вечеринку в своем номере, а потом расплатился со мной своим перстнем с печаткой.

Секретарь обратила внимание на руки Молчановой. Та положила их на стойку конторки, демонстративно покручивая печатку на безымянном пальце. Не она ли – тот самый подарок? Красивый, дорогой. Многообещающий. Не это ли причина, по которой Молчанова решила вернуть подарок и тем самым положить конец курортному роману?

– Его фамилию назовите.

– Виктор Лугано.

– Помню его хорошо. – Не сказать, что он произвел на нее неизгладимое впечатление, но тридцатипятилетняя директриса агентства высказалась о нем так: «Красив и самоуверен, с хорошей выправкой. Такому я бы не доверила свою лучшую подругу».

Она постучала по клавиатуре и, глянув на монитор, сказала:

– Распечатывать я не буду, запоминайте адрес Лугано. Его контактный телефон продиктовать?

– Было бы кстати.

– Можете позвонить ему прямо из нашего офиса.

– Почему бы и нет?

Молчанова сняла трубку и набрала номер Лугано. Один длинный гудок, другой.

– Алло?

– Виктор?

– Да. А вы?

– Молчанова. Саша Молчанова. Помните такую?

– Кажется, мы вместе вчера вернулись из зарубежной поездки.

Последующая пауза вопрошала: «Что дальше?»

– Я бы хотела вернуть вам одну вещь.

– Я ничего не терял. Извините.

– Ну как же? В тыловом здании крепости. Вы еще там о скобу на колодце ногой зацепились, чуть не упали.

– Ах да, вспомнил. Давайте встретимся завтра в половине двенадцатого в ресторане «Старый приятель». – Лугано назвал адрес заведения на Беговой.

– В половине двенадцатого дня? – уточнила Молчанова.

– Разумеется.

– Мне это подходит.

– До встречи.

Он сам прервал связь, в некоторой задумчивости констатировала Молчанова, и не предупредил о том, чтобы она пришла на встречу одна. Впрочем, это из разряда безусловного обстоятельства, пришло к ней странноватое сравнение.

Она поблагодарила секретаря и покинула агентство.

Виктор Лугано положил трубку. После звонка этой Молчановой его домашний и рабочий адреса переходили в разряд засвеченных. Он забрал деньги, документы, оружие и вышел из дома.

«Виктор?»

«Да. А вы?»

«Молчанова. Саша Молчанова (...) Я бы хотела вернуть вам одну вещь».

«Я ничего не терял. Извините».

«Ну как же? В тыловом здании крепости (...)».

«Ах да, вспомнил» (...)

Этот разговор, записанный на жесткий диск компьютера, начальнику службы безопасности «Попутного ветра» показался странным. В обязанности Олега Большакова входил в том числе контроль за неслужебными разговорами сотрудников агентства. И он время от времени записывал все разговоры – но только с одного аппарата, который находился в приемной.

Беседа двух этих людей показалась ему подозрительной. Он не знал, как точно охарактеризовать ее, но скоро нашел определение: сухой обмен фразами. Повторно прослушав запись, он пришел к другому выводу: этот обмен фразами походил на длинный пароль. Это еще и в свете того, что беседа проходила между людьми, только что вернувшимися из-за границы; не будь Олег Большаков выходцем из ФСБ, то, возможно, не обратил бы внимания на эту деталь. И еще один важный момент, подчеркнутый им особо: фраза «я ничего не терял». И вдруг при упоминании места потери, а не самой потерянной вещи он спохватился: «Ах да...» – и назначил собеседнице место встречи.