Мечтая о Венеции - Тревор А. Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И друзей у миссис Б-У там не прибавилось?
Послышался негромкий рингтон. Водитель ответил на звонок. В зеркале было видно, как движутся его губы, однако произносимые слова заглушались стеклянным экраном. Надеясь, что водитель не услышит их разговора, Кэролайн сказала:
– Ты, наверное, знаешь, что миссис Б-У – не родная мать Оливии.
Об этом Пенни слышала впервые.
– Родная мать умерла, когда Оливия была совсем маленькой, и девочку воспитывали няни. Их сменилось несколько. Около десяти лет назад ее отец женился вторично. Так в доме появилась миссис Б-У. Можешь представить, как к этому отнеслась Оливия, будучи уже подростком. – Кэролайн помолчала. – Вообще-то, пока был жив отец, они с мачехой неплохо ладили. А после его смерти миссис Б-У сделалась желчной и нетерпимой. И перемен к лучшему не видно.
– В чем причина ее желчности и нетерпимости? – спросила Пенни и вдруг вспомнила то, о чем узнала из разговоров престарелых теток Оливии. – Не потому ли, что муж передал управление Фондом не ей, а дочери?
Кэролайн покачала головой:
– Отчасти да. Но суть причины не в этом. Миссис Б-У совершенно не интересует деятельность Фонда. И никогда не интересовала. Думаю, она попросту злится, что необходимость присутствовать на встречах и конференциях отнимает у нее время. Впрочем, и здесь не все так однозначно. А пока… с каждой неделей она становится злее и раздражительнее.
– Бедная девочка. Значит, миссис Б-У – ее мачеха. Теперь понятно, почему их лица так отличаются. Представляю, каково потерять мать в раннем возрасте. Недаром говорят: «Счастья за деньги не купишь».
В отель они приехали в шесть вечера. Номера, куда их провели, находились рядом. Из окон открывался вид на море. Оба номера были просторными и комфортабельными. Пенни попробовала взглянуть на интерьер и обустройство ее временного жилища глазами молодой, разборчивой аристократки. Та бы, наверное, посетовала на устаревшую мебель и нашла бы еще поводы для придирок. «Только тебе и сетовать», – с улыбкой думала она, лежа в громадной ванне, окруженная ароматной пеной со множеством пузырьков. Ей вспомнился свой убогий дом с протекающей крышей, крысой, поселившейся в коридоре, и одной ванной на семь комнат. Здесь ванна принадлежала только ей, а вода была по-настоящему горячей.
Пенни вытерлась большим махровым полотенцем и, помня инструкции Кэролайн, надела вечернее платье. Оно, как и платье, в котором она была на приеме в Саутбэнк-центре, имело глубокий вырез. Пенни постепенно привыкала ко вкусам Оливии, но все равно перевела несколько своих обнов в категорию «надевать только поверх футболки». Всем делегатам вручали именные бейджи на голубых ленточках. Пенни намеренно укоротила ленточку, расположив бейдж так, чтобы ее платье выглядело скромнее. И все равно оно оставалось слишком откровенным. Эта мысль не давала ей покоя, когда они с Кэролайн, спустившись на лифте, вошли через массивные двойные двери в бальный зал, где устраивался прием в честь участников конференции.
– Я не выгляжу неприлично? – шепотом спросила она у Кэролайн. – Мне все время кажется, что платье свалится с плеч.
Кэролайн улыбнулась и покачала головой:
– Ты буквально повторяешь слова Оливии. Я это часто слышала от нее. Мачеха имеет решающее слово в выборе гардероба для падчерицы, а миссис Б-У обожает платья с глубоким вырезом. С тебя платье не спадет, можешь не волноваться, но, если вдруг уронишь канапе на ковер, ни в коем случае не наклоняйся и не поднимай.
– Спасибо, учту. И еще. Если ко мне кто-то подойдет, а я не буду знать, как ответить, ты поможешь?
– Не беспокойся, – усмехнулась Кэролайн. – Здесь все настолько боятся миссис Б-У, что будут избегать нас как чумы. Вот увидишь, вечер пройдет словно по маслу.
Зал был полон, и гул голосов затруднял разговор. Пенни, играющую роль Оливии, это очень устраивало. У всех имелись бейджи с именами, поэтому она сразу видела, кто перед ней, а из-за общего шума никто особо и не прислушивался к ее словам. Уверенность Пенни начала ослабевать, когда она заметила мачеху Оливии, окруженную группой участников. Миссис Брукс-Уэбстер было трудно не заметить. При таком обилии украшений с бриллиантами они вспыхивали при каждом ее шаге. Чем-то это напоминало зеркальные шары в старых танцевальных залах. Заметив Пенни, миссис Б-У наградила ее обворожительной улыбкой. Пенни, с недавних пор открывшая в себе актерские способности, ответила такой же улыбкой. Кэролайн подвела ее к группе.
– Думаю, мне нет необходимости представлять вам Оливию. Вы и так ее знаете, – сказала миссис Б-У.
Пенни обрадовали непривычно теплые слова, но радость тут же померкла, когда она увидела реакцию собравшихся. Кто-то вяло улыбнулся, остальные ограничились официальными кивками, а двое даже отвернулись. Только один довольно симпатичный мужчина в элегантном синем костюме протянул ей руку. На вид ему было около сорока. Но и он выглядел настороженным. Пенни пожала его руку. Взглянув на бейдж, она поняла, кто перед ней. Это был управляющий Фондом доктор Ник Гривз. Он добросовестно старался изображать радушного хозяина, но чувствовалось: в обществе Оливии и миссис Б-У ему очень неуютно.
– Добрый вечер, Оливия. Надеюсь, ваше самочувствие улучшилось.
Пенни ощущала на себе взгляд миссис Б-У, следящей за каждым ее словом. И хотя ей было велено преимущественно молчать, она не видела причин нарушать правила элементарной учтивости. Поэтому Пенни улыбнулась и сказала:
– Да, благодарю вас.
Ее искренний ответ удивил доктора Гривза и вызвал недовольство на лице миссис Б-У, не привыкшей обмениваться любезностями с теми, кто стоял на социальной лестнице ниже ее. Пенни повернулась к миссис Б-У и, словно не замечая недовольной физиономии, весело спросила:
– С кем из присутствующих я еще должна поздороваться? От меня требуются какие-то действия?
Мачеха Оливии покачала головой:
– Нет. Это невероятно скучная церемония, которую нужно выдержать наилучшим образом. Кэролайн, вам не трудно принести нам что-либо приемлемое из напитков?
Кэролайн немедленно отправилась искать напитки. Пенни заметила, что Ник Гривз пошел вместе с ней.
Вечер был утомительным. Пенни не могла не ощущать враждебность большинства участников к миссис Б-У и, как следствие, к ней самой в роли Оливии. Однако никто не посмел сказать им ни одного дерзкого слова. К ним относились с подобострастным уважением. Все это выглядело и ощущалось насквозь лживым, и к концу приема Пенни чувствовала противную горечь во рту. Она всячески старалась вести себя дружелюбно и противодействовать негативному отношению миссис Б-У, но угрюмость последней сводила все ее старания на нет.
Только в
