Там мы стали другими - Томми Ориндж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– По крайней мере, теперь у него есть работа. Он работает. Каждый день. Это очень много. Для него. Пожалуйста. Я не хочу его расстраивать. Помни, наша цель в том, чтобы выпустить его в большой мир. А потом мы сможем поговорить о твоем окончательном переезде к нам, – сладко поет Карен.
– Ладно.
– Правда? Спасибо, милый. И было бы неплохо, если бы ты прихватил коробочку Franzia[44] по дороге домой, желательно розового, а то у нас голяк.
– Будешь должна мне этим вечером, – говорит Билл и нажимает «отбой», прежде чем она успевает ответить.
Билл оглядывает пустынный стадион, наслаждаясь покоем. Ему нужна такая безмятежность – тишь да гладь. Он вспоминает происшествие в автобусе. Эдвин. Биллу до сих пор смешно даже думать об этом. Он улыбается: ничего не может с собой поделать. В свой первый рабочий день Эдвин сел в автобус вместе с ветераном. Билл не знает, с чего все началось, но, как бы то ни было, водитель в конце концов вышвырнул их обоих из автобуса. А потом тот парень в инвалидной коляске преследовал Эдвина всю дорогу по бульвару Интернешнл. К счастью, он гнался за ним в нужном направлении, и Эдвин вовремя добрался до работы, хоть и не на автобусе – вероятно, успел только потому, что за ним гнались. Билл громко смеется, представляя себе, как Эдвин бежал, спасая шкуру. Примчался на работу весь в мыле. Впрочем, это как раз не смешно. От этого становится грустно.
Билл проходит вдоль восточной стены, облицованной металлом. Он видит свое отражение. Уродливое, искаженное отражение в помятой металлической обшивке. Он расправляет плечи, вскидывает подбородок. Этот парень в черной ветровке – он еще о-го-го. Пусть совсем поседели и поредели волосы, и живот с каждым годом выступает все заметнее, а ноги и коленки ноют от слишком долгой ходьбы или длительного стояния, но он держится, он на плаву. Хотя вполне мог и не справиться. У него почти никогда ничего не получалось.
Этот стадион, эта команда, «Окленд Атлетикс», когда-то были для Билла превыше всего в жизни – в то волшебное для Окленда время, с 1972 по 1974 год, когда «Атлетикс» выиграли три Мировые серии подряд. Такого больше не увидишь. Теперь это слишком большой бизнес, и они никогда не допустят такого. То были странные годы для Билла, плохие, ужасные годы. В 1971 году его вернули из Вьетнама, разжалованного, без оружия, после того как он ушел в самоволку. Он ненавидел страну, а страна ненавидела его. Тогда в нем бурлило столько наркоты, что трудно представить себе, как он все еще помнит хоть что-то из того времени. Но в памяти сохранились бейсбольные матчи. Тогда он жил одним бейсболом. У него были любимые команды, и они побеждали три года подряд, как раз когда он так нуждался в этом, поскольку сам всю жизнь проигрывал. Это были времена Вайда Блу, Кэтфиша Хантера, Регги Джексона, Чарли Финли, сукина сына. А потом, когда в 1976-м «Райдеры» выиграли два чемпионата, чего никогда не добивались команды из Сан-Франциско, можно было гордиться тем, что ты из Окленда, чувствовать свою причастность к триумфу.
Его взяли на работу на стадион в 1989 году, после пятилетней отсидки в Сан-Квентин за то, что ударил ножом парня возле байкерского бара на Фрутвейл-стрит, у железнодорожных путей. Это был даже не нож Билла. Удар получился случайным, как бывает при самообороне. Он вообще не понял, как нож оказался у него в руке. Просто иногда приходится действовать по обстановке. Проблема в том, что Билл никак не мог связно изложить свою версию событий. Другой парень соображал лучше, поскольку был не так пьян. У него получилась более последовательная история. Так что Билл получил по полной. В конце концов, это у него в руке оказался нож. К тому же в его биографии уже имелось темное пятно. Ветеран Вьетнама, психопат в самоволке.
Но тюрьма пошла ему на пользу. Все эти годы Билл почти не расставался с книгой. Он прочитал всего Хантера С. Томпсона[45] из тюремной библиотеки. Он зачитывался произведениями друга Хантера, адвоката Оскара Зеты Акосты. Ему особенно понравились «Автобиография коричневого бизона» и «Восстание людей-тараканов». Он читал Фицджеральда и Хемингуэя, Карвера и Фолкнера. Все – пьяницы. Он читал Кена Кизи, восхищаясь романом «Пролетая над гнездом кукушки». Он был в бешенстве, когда сняли одноименный фильм и индеец, рассказчик в этой книге, предстал всего лишь сумасшедшим молчуном, который в финале выбрасывает в окно умывальник. Он читал Ричарда Бротигана[46]. Джека Лондона. Читал исторические книги, биографии, книги о тюремной системе. Книги о бейсболе и футболе. Историю коренных народов Калифорнии. Он читал Стивена Кинга и Элмора Леонарда. Он читал, не поднимая головы. Пусть годы летят сами собой, пока ты живешь где-то еще – в книге, в камере, во сне.
Из тех плохих времен Билл помнит еще один славный год, 1989-й, когда «Атлетикс» разгромили «Сан-Франциско Джайентс». Когда в разгар Мировой серии, как раз перед началом третьей игры, земля содрогнулась. Разверзлась. Землетрясение Лома-Приета унесло 63 жизни, или 63 человека стали его жертвами. Кипарисовая автострада рухнула, и машины падали с моста Бэй-Бридж, где посередине обрушилась целая секция. В тот день именно бейсбол спас многих в Окленде и в районе залива. Если бы большинство людей не остались дома наблюдать за игрой по телевизору, они бы оказались на автостраде, в мире, где все рассыпалось на части и падало в бездну.
Билл снова смотрит на поле. Там, на трибунах прямо перед ним, на уровне глаз зависал крошечный самолет. Разве Билл не видал таких раньше? Конечно, и повидал немало, это же дрон. Беспилотник – из тех, что залетали в убежища террористов и пещеры на Ближнем Востоке. Билл замахивается на дрон палкой для сбора мусора. Самолетик плывет обратно, потом разворачивается и ныряет вниз, исчезая из поля зрения Билла.
– Эй! – Билл ловит себя на том, что кричит на дрона. А потом поворачивается и поднимается по ступенькам к коридору, который приведет его к лестнице, спускающейся на поле.
Добираясь до верхней ступеньки первой площадки у ворот «инфилда», он достает бинокль, осматривает поле в поисках дрона и находит. Он спускается по лестнице, пытаясь держать его в прицеле, но это трудно: бинокль трясется и дрон продолжает полет. Билл видит, что он направляется к «дому», и вприпрыжку спускается по лестнице. Уже много
