Вирус «Мона Лиза» - Тибор Роде

– Что там?

– Подойдите и посмотрите, – ответил Вейш.

Хелен неохотно поднялась. Осторожно, словно не доверяя полу, она двинулась к двери. За стеклом, затянутым тонкой металлической сеткой, горел слабый свет. На полпути она остановилась и снова внимательно посмотрела на Патрика Вейша. Он по-прежнему сидел на краешке письменного стола, скрестив на груди руки, и наблюдал за ней.

Наконец она оказалась у двери. Медленно повернула голову, заглянула в окошко рядом с желтой предупреждающей наклейкой. Она увидела слабо освещенное помещение, длинное и узкое, похожее на операционный зал. В центре помещения на глыбе цемента лежали различные инструменты, которые можно встретить в лабораториях. Ничего особенного. Если верить предупреждающему знаку, то за дверью должны находиться какие-то биологические организмы или субстанции, от которых исходит потенциальная опасность.

Хелен сфокусировала взгляд на ближайших предметах и проверила, насколько прочна эта дверь. Впечатление она производила солидное. По бокам Хелен обнаружила края силиконового уплотнителя. Она опять обернулась к Патрику Вейшу, который продолжал наблюдать за ней. Хелен произнесла одно слово:

– Что?

Не отвечая, он едва заметно кивнул в сторону двери.

Хелен снова устремила взгляд через вставленное в стальную дверь стекло, а затем наконец увидела это в дальней части комнаты. На миг ей показалось, что это появилось там только сейчас. Из прочного стеклянного ящика, закрепленного на стене в другом конце помещения, ей улыбалась женщина.

28. Флоренция, около 1500 г.

Леонардо уничтожил почти все свои труды, которые не соответствовали его новым идеалам. Он назвал их «заблуждениями». Последовала крупная ссора с Салаи, который хотел помешать ему бросить их в огонь. Когда lo straniero попытался успокоить Салаи, тот его ударил. Сначала мы испугались, что завяжется драка, но lo straniero не сопротивлялся. Он спокойно стоял на месте, и на его нежной коже отпечатывался след ладони Салаи. Он улыбался. Салаи уже хотел ударить его снова, но потом, выругавшись, отпрянул. Мы тысячу раз извинились перед lo straniero. Вынужден признаться, что я даже пал на колени и поцеловал его руку. Мне и думать не хотелось о том, что он покинет нас из-за этой сцены.

Но он сохранял полное спокойствие, словно ничего не произошло. «Салаи красив лишь внешне», – сказал он наконец и помог Леонардо сжечь все неудачные, отвратительные и мерзкие картины и эскизы.

Тем временем я начал читать последнюю из десяти книг. Я тщательно изучил ее и уверен, что нам открылась часть Божественного великолепия. Как долго человечество пыталось понять, по каким правилам создан мир! И вот теперь перед нами модель. Мы с Леонардо едины во мнении, что наш человеческий долг заключается в том, чтобы в будущем точно придерживаться этих правил. Не ради того, чтобы подражать Ему, а чтобы брать с Него пример. Я обязательно напишу об этом очень ясный и содержательный трактат с таким названием, как, например, «О Божественной пропорции». Леонардо согласился иллюстрировать его. Lo straniero трактат наверняка понравится, кроме того, это поможет ему простить нам историю с Салаи. Что же до Джана Джакомо, то я поговорю с Леонардо и напомню о том, что неспроста его прозвали Салаи, что означает «дьяволенок».

Одна мысль восхищает и тревожит меня одновременно: действительно ли возможно то, что здесь, на глазах у меня и Леонардо, между собой сражаются две самые могущественные силы во Вселенной?

Если это так, то скоро нам придется выбрать одну из сторон.

29. Варшава

Мужчина в черном костюме сидел на ветке, довольно высоко над землей. Его ноги в до блеска отполированных коричневых кожаных туфлях стояли на более тонкой ветке чуть ниже. Коричневый пояс, треугольник платка, соответствовавшего тону галстука, – все это было подобрано в одном стиле и совершенно не сочеталось с роскошными локонами, ниспадавшими ему на плечи. Казалось, он спал, прижавшись спиной к дереву. Муха облетела вокруг его головы, спустилась по щеке, потерла передние лапки, поднялась в воздух, когда уголок его губ слегка дрогнул, и, описав небольшой круг, села ему на лоб.

Внизу, под деревом, стояла прислоненная к нему черная палка, которую увенчивал массивный серебряный набалдашник в виде бараньей головы.

Муха снова испуганно взлетела, когда мужчина, расположившийся в кроне старого дуба неподалеку от импозантных ворот, преграждавших путь к дому старого Вейша, внезапно открыл глаза и осторожно склонил голову набок. На несколько секунд он застыл в неподвижности. На его губах мелькнула чуть заметная улыбка, после того как на горизонте, на фоне кроваво-красного неба и заходящего солнца, он заметил ряд огоньков.

Мужчина поправил узел галстука, поглядел на землю под деревом и в следующий миг рухнул вниз.

Ловко подогнув колени, он смягчил падение, подхватил палку и побежал вдоль массивной стены, окружавшей участок, так быстро, что муха с трудом поспевала за ним.

30. Вашингтон

Нечего было и думать о сне во время перелета из Сан-Паулу в Вашингтон. После взлета он ненадолго задремал, но стоило ему закрыть глаза, как в памяти всплывали фотографии изуродованной девушки. Он закончил свою работу. Отчет судмедэксперта, который отправил ему Барак на смартфон, был похож на протокол операции из фильма ужасов.

Ее нос был размозжен и наполнен чужеродным хрящом, из-за чего превратился в причудливое образование, напоминавшее по форме птичий клюв. В нескольких местах под ее кожу, особенно на животе и в верхней части бедер, впрыснули жир. Ее собственный жир отсосали там, где в этом не было необходимости, изменив таким образом соединительные ткани до неузнаваемости и создав в них настоящие кратеры. На очередной фотографии была запечатлена одна ее грудь, которую, похоже, удалили. От нее остался только кожаный мешок, висевший на ребрах. Другую грудь так нашпиговали силиконом, что, судя по отчету, она могла лопнуть в любой момент. Серьезно обеспокоило врачей интенсивное применение ботулотоксина, из-за которого лицо девушки превратилось в уродливую маску, чему способствовало также впрыскивание силикона под кожу. Тот факт, что ее обрили наголо, на фоне всего остального казался весьма незначительным. Волосы вырастут снова. Что ж, если верить отчету, девушка хотя бы не страдала. Операцию проводили под общим наркозом. Когда ее нашли, она все еще была напичкана обезболивающим. Это указывало на другие виды физического насилия, возможно, даже сексуального.

Миллнер взял телефон и снова открыл последнюю серию фотографий, приложенных к медицинскому заключению. Пролистал их до тех снимков, где были запечатлены голени девушки, на которые, как казалось на первый взгляд, нанесли сеть татуировок. Нарисованные волосы были такими густыми, что можно было подумать, будто ее голени и икры покрыты шерстью. Врачи определили, что здесь применили не по назначению средства для перманентного макияжа. Насколько было известно Миллнеру, такие косметические татуировки выцветали через несколько лет. В отличие от той, которую ей накололи прямо посреди лба. Сначала Миллнер подумал, что ошибся, но, увеличив фотографию на экране телефона, понял, что на лбу у девушки красовалась черно-желтая пчела. С этим фактом смириться было тяжело. Пару часов назад он еще сидел на веранде дома бразильского пасечника и говорил с ним о загадочной гибели пчел, а теперь смотрел на обезображенное лицо похищенной и изувеченной в Мексике девушки, на лбу у которой было изображение пчелы.

Он провел на этом свете достаточно долго, чтобы понимать: в жизни порой случаются самые странные совпадения. Но, кроме того, он был слишком опытным следователем, чтобы не знать: на самом деле они происходят крайне редко. Тот, кто называет стечение нескольких событий случайностью, скорее всего, лишь пытается отказаться от поисков их причины. Миллнер был очень хорош в своем деле, поскольку находил взаимосвязь там, где остальные ее не замечали. И внутренний голос подсказывал ему, что здесь она тоже есть. Тем не менее он злился на себя с самого момента вылета из Сан-Паулу, потому что его чутье ничего не говорило ему об увиденном на фотографиях.

Гибель пчел и королевы красоты. Увечья отпущенной на свободу Мисс Алабамы выглядели как предупреждение, попытка поднять цену выкупа. Впрочем, таких требований все еще никто не выдвигал. Возможно ли, чтобы кто-то взял на прицел королев красоты Америки и одновременно с этим – популяцию пчел?

Размышления утомляли его. Миллнер потер ладонью лоб и взял виски, который заказал у стюардессы, чтобы справиться со страхом полета. Бросив в стакан таблетку, он залпом опрокинул в себя напиток, поднял столик, убрал пустой пластиковый стаканчик в сетку перед собой и, расстроенный, откинулся на спинку кресла.