Футболономика. Почему Англия проигрывает, Германия и Бразилия выигрывают, а США, Япония, Австралия, Турция и даже Ирак выходят на первый план - Саймон Купер

Все до единого громкие трансферы «Челси» не миновали той же участи, — сообщает Дрогба. «Мы с Галласом, Макелеле, Кежманом и Жереми часто подкалывали по этому поводу друг дружку: "Ну что, и ты туда же, все еще околачиваешься в отеле?" Короче, после всей этой маеты мне как-то неохота интегрироваться (в «Челси») или особо надрываться на тренировках».

На недавней конференции в Риме консультанты по переселению в буквальном смысле выстроились в очередь, чтобы поведать присутствующим собственные страшилки из области футбола. Чуть ли не каждый из выступавших в свое время предпринял попытку зацепиться в спорте, но натолкнулся на глухую стену. Датчанке, специалисту по переездам, в ФК «Копенгаген» сказали, что в ее услугах не нуждаются, поскольку жены футболистов всегда помогают товаркам устроиться на новом месте. Во многих клубах вообще не слышали о такой штуке, как помощь в переселении. Но еще ужаснее, что, поскольку клубы в прошлом никогда не нанимали консультантов такого профиля, значит, исходя из футбольной логики, считается правильным не делать этого и сейчас. А консультант из Швеции высказал следующую догадку: «Думается, все сводится к тому факту, что игроки для них не более чем товар».

У консультанта по переселению имеется только одна возможность проникнуть в индустрию футбола — по знакомству, если посчастливится водить дружбу с кем-нибудь, кто вхож в клуб. Или, как в случае с одной гречанкой — выйти замуж за владельца клуба. Она сказала мужу: «Все эти парни почувствовали бы себя куда счастливее, если бы ты поинтересовался, в чем они нуждаются, и помог бы им с их проблемами».

Еще одна дама сначала устроилась в немецкий футбольный клуб переводчицей, а уже потом подсуетилась, чтобы найти применение своим талантам консультанта по переездам. «Для игроков я была и родной матерью, и нянькой, и агентом по недвижимости, и уборщицей, всем на свете. У них ни машины не было, ни языковых навыков». Повысился ли уровень игры футболистов из-за ее самоотверженных забот? «Безусловно». Клуб с радостью принимал женщину на работу, пока она трудилась как любитель-энтузиаст, но стоило ей основать собственную компанию по организации переселения, как клуб тотчас же отверг ее услуги. В новом статусе она стала для клуба угрозой.

Если где и можно найти сбывшуюся мечту европейского буржуа, то только в Лионе. Похожий по размерам на Окленд, этот город уютно примостился на границе нижней трети территории Франции у слияния рек в западных предгорьях Альп. Если, как и нам, вам случится попивать кофеек таким же на диво теплым январским деньком где-нибудь в районе пляс Белькур, центральной площади, где глаз радуют прекрасные здания XVII в. и не менее прекрасные дамы, вас обязательно посетит мысль: «Что за прелесть! Хорошо бы поселиться в этом богатом городе, найти хорошую работу, наслаждаться чудесным климатом и купить огромный дом с видом на горный пейзаж».

Лион славится уютными ресторанчиками, которые здесь называются bouchons, или бутоны, и считаются одними из лучших бистро в Европе. Даже на городском стадионе можно вкусно поесть — вам подадут великолепный «предматчевый» обед из трех блюд, где главную партию исполняют потрошки или зельц. Возможно, вы предпочтете отобедать в местном баре Поля Бокюза, это здесь же, через дорогу, но тогда вы обрекаете себя спотыкаться о ноги сидящих, пробираясь к своим местам на трибуне в последний миг перед вводом мяча в игру. Зато у вас есть шанс увидеть один из лучших образцов европейского футбола.

До начала 2000-х гг. Лион был известен как родина кино и nouvelle cuisine, новой французской кухни, но тогда еще никто не причислял его к футбольным городам. Для этого Лион был слишком буржуазным. Если кому-то хотелось посмотреть футбол, надо было проехать 35 миль по шоссе до сурово-пролетарского Сент-Этьенна. В 1987 г. ФК «Олимпик», Лион, который чаще называют OL или прозвищем «les Gones» (прованс. «Дети»), играл себе мирно во втором дивизионе Французской лиги и удовольствовался годовым бюджетом порядка $3 млн, ничем не отличаясь от других клубов провинциального захолустья, каких в Европе было множество. Сегодняшний «Олимпик» — бесспорный король французского футбола, провозгласивший, что победа в Лиге чемпионов — всего лишь вопрос времени. В истории восхождения «Олимпика» к футбольному Олимпу, как в зеркале, отражается значительный кусок истории международного трансферного рынка. Прилежнее, чем прочие европейские клубы, «Олимпик» освоил правила игры на трансферном рынке.

В 1987 г. на пост президента клуба пришел Жан-Мишель Оляс, бизнесмен, занимавшийся развитием информационных технологий и от природы наделенный суровой решимостью и величием римского императора. Его причастность к спорту состояла в том, что в молодости он неплохо играл в гандбол и имел сезонный билет на игры «Лиона».

«Не рискну утверждать, что хорошо знаком с миром футбола», — признался Оляс за бутылкой минеральной воды, фирменной олимпиковской, в своем довольно-таки тесном офисе (который он планирует снести и выстроить на его месте новый, попросторнее), расположенном неподалеку от стадиона. Верил ли он сам в преображение «Лиона», которое затевал? Его ответ — «Нет».

Оляс решил, что будет совершенствовать клуб поэтапно, шаг за шагом. «Мы старались абстрагироваться от смыслового наполнения такого понятия, как "время”, — поясняет Оляс. — Каждый год для нас был отрезком времени, на который мы намечали себе конкретные цели, как в спортивных достижениях, так и в финансовых. Примерно так это выглядит в велосипедной гонке: ты всегда можешь догнать и перегнать тех, кто впереди». А вот у французов Оляс как-то не ассоциировался с велогонщиком, они предпочитали сравнивать его с «un bulldozer», бульдозером.

Тогда, в 1987 г., лионцы мало интересовались «Детьми». Не было ничего странного, что, живя в Лионе, вы и слыхом не слыхивали о каких-то футбольных перипетиях. Местный клуб, совершенно лишенный индивидуальности, барахтался где-то на задворках городской жизни. То ли дело футбольный клуб в соседнем Сент-Этьенне — вот тот имел свое лицо, все знали, что это «шахтерский клуб», переживший не одно трагическое поражение в крупных европейских футбольных баталиях 1970-х. Как говаривал президент сент-этьеннского ФК, когда дело доходит до футбола, Лион становится пригородом Сент-Этьенна — колкость, способная и по сей день вывести из себя лионцев. Они тоже не остаются в долгу. На одном из дерби, уже после того как началось восхождение «les Gones» к славе, его болельщики развернули плакат, сообщавший занимающим противоположные трибуны фанатам Сент-Этьенна: «Когда ваши папаши дохли в шахтах, мы изобретали кино».

Первым, кого Оляс назначил тренером «Лиона», был парень из местных — Раймон Доменек. Первый же сезон под его руководством «Лион» завершил на вершине турнирной таблицы второго дивизиона, не проиграв ни одной игры. И сразу после этого прошел квалификацию на европейский турнир. «Вот так, одним махом — и сразу в дамки. Проект, стало быть, шел верным путем».

Как оказалось, второй по значению город Франции, даже при некотором налете буржуазности, жаждал заиметь достойный футбольный клуб. Лионцы охотно отдавали деньги за билеты на матчи, когда дела у «les Gones» шли в гору, а в дни поражений не торопились выбросить белый флаг и громогласно требовать отправить на мыло — президента клуба, главного тренера, или полкоманды. Да и французская пресса не особенно донимала «Лион», не ставя ему каждое лыко в строку. Расти в расчете на длительную перспективу куда проще в таком спокойном месте, как Лион, нежели в тогдашних «футбольных столицах» вроде Марселя или Ньюкасла, где каждый твой шаг на виду. Напротив, футболисты с радостью переселялись в город, явно не любивший выносить сора из избы. Почти никогда в желтую прессу не просачивалось слухов о том, что позволяли себе игроки «Лиона», что бы это ни было. Лион обладал и еще одним значительным преимуществом: у местных водились деньги. «Благодаря этому мы обзавелись не только "массовой клиентурой", — говорит Оляс, — но и "деловой"».

Во Франции не принято распространяться о деньгах. Это такое табу, тема неприглядная и слишком личная, чтобы обсуждать ее прилюдно. Не вздумайте спросить француза о чем-то, что могло бы изобличить его материальный достаток, — вас не поймут. Неудивительно, что футбол, на взгляд подавляющего большинства французских болельщиков, не должен иметь ничего общего с деньгами. В понятии «эффективно управляемый футбольный клуб» им слышится нечто скучное, что-то прагматично-американское.

Вот потому-то французы и приходят в такое раздражение, слыша, как беззастенчиво Оляс разглагольствует о деньгах. Не исключено, что с его легкой руки пошло гулять словечко moneyball — манибол. Излюбленное рассуждение Оляса звучит так: в долгосрочной перспективе чем больше денег заработает клуб, тем больше матчей выиграет, и наоборот, чем больше матчей выиграет, тем больше денег заработает. В краткосрочной перспективе один какой-нибудь матч проиграть можно, но в долгосрочной в силу вступает принцип рациональности, который распространяется даже на футбол. (Заметим, что и на бейсбол тоже. Как это объясняет автор книги «Манибол», Бин придерживается того мнения, что умение побеждать «сводится всего лишь к умению просчитывать шансы и эксплуатировать законы вероятности... Морочиться из-за такого пустяка, как исход розыгрыша и даже матча, так же абсурдно, как если бы управляющий казино нервно вздрагивал от каждого срабатывания рычага игрального автомата».)