Часовой Большой медведицы - Сергей Бузинин

— Ой, какой хорошенький! — Плечом к плечу с девушкой в халате встала худощавая рыжая девица примерно того же возраста. Ее голову украшали огромные розовые бигуди. — Мальчик, ты к нам по делу или познакомиться?

— Че орете, коровы… — раздалось ворчание со стороны кровати. С подушки поднялась взлохмаченная светловолосая голова. — Мужика не видали, что ли?.. Вот когда бы к нам тот лейтенантик в гости зашел… Ой, мля… Девки, прикройте меня! Дай одеться!

— Я выйду… — смутился Мишка.

— Девки, держи его!

— Да он стесняется!

— Машка, где мои духи?

— Да на тебе, дура! На тебе кроме них больше ничего и нет!

— Вы спросите, чего он пришел! Может, документы проверить?

— А чо, кто-то против? Пусть проверяет. И документы, и прописку, и душу, и тело!

— Девушки… Я к вам вот по какому вопросу! — отчаянно завопил Мишка. — Мне бы одежку какую на свадьбу организовать!

Наступила краткая тишина.

— Фаза, гони за портвехой. Мы в пролете. Чего нам ловить — общага-то семейная…

— Товарищ лейтенант, чего же это вы в Тулу со своим самоваром?..

— Да не у меня свадьба, а у сослуживца! — чуть не плакал Мишка. — А я третий день в городе! У меня из одежды с собой только джинсы да самое нижнее белье!..

— Не, девки, нам еще можно тут поживиться… Эх, как же я жажду лейтенантского тела!

— Ф-а-аза! Дай мне расческу!

— Нет уж, Сусликова. Мы тут тоже не с прическами, так, что не выпендривайся!

Из-за ширмы выплыла фигуристая блондинка в коротком шелковом халате.

— Ой! А мальчишник перед свадьбой будет?

— Тебе бы все по мальчишникам тусоваться, Сусликова! Ясно же сказали — парень пока в обороте!

— Ой, как здорово! А пить будем шампусь или портвейн?

— Чай будем пить, Сусликова. Пацан к нам по делу. У него прикида на праздник нет.

Мишка затравленно смотрел на обитательниц комнаты сто тринадцать.

— Не, пацан нормальный, — внимательно осмотрела Мишку Фаза. — Будем брать. Садись, мальчик, чайку попей. А мы пока чесанем по адресам.

Девчата усадили Мишку за стол, снабдив его кружкой с чаем с вазой с печеньем, а сами разлетелись по зданию общежития в поисках добычи. Как добывали ее Шиза, Фаза и Катастрофа он мог только догадываться — и, судя по их репликам, в ход шли уговоры, обман, прямой шантаж и женские чары.

На протяжении доброго часа Мишка наблюдал за тем, как на поверхности одной из кроватей неуклонно растет гора из различной одежды, перемешавшейся в самые причудливые сочетания и комбинации. Слегка порванный и изрядно чумазый ватник слился в страстных объятиях с эльфийской туникой, из-под груды штанин различного окраса и формы озорно выглядывали кюлоты гномов, подглядывавшие за бесстыдно развалившейся орочьей набедренной повязкой. Меховая накидка оборотня пыталась выбраться наружу из груды рубах и сорочек, но обессилев на полпути устало свесила мохнатые уши. Поверх груды одежды, отливая изумрудным блеском, гордо возлежала треугольная эльфийская шляпа с фазаньим пером, рядом с которой испугано сжался в комок котелок с прорезями для чертовых рогов. Мишка взирал на появление одежды сначала с восторгом, потом с недоумением, чуть позже со страхом, сменившимся тупым отчаяньем. Решив, что собранное количество тряпья их удовлетворяет, Фаза и Катастрофа умело перегородили комнату ширмой, проведя границу между Мишкой и одеждой. Шиза, слывшая высококультурной девушкой (в течение двух месяцев она периодически посещала дизайнерские курсы), возложила на свои широкие, но хрупкие плечи ответственную работу по превращению Мишки в прекрасного принца. Приняв позу художника, застывшего перед мольбертом, Шиза брала из кучи вещи, казавшиеся ей самыми подходящими для создания того или иного образа, и кидала их за ширму. Мишка, руководствуясь краткими инструкциями, натягивал на себя тот предписанный ему ансамбль, после чего выходил на дефиле. Черная водолазка под малиновым пиджаком сменялась салатового цвета рубашкой под меховой безрукавкой. Эльфийская шляпа недоуменно взирала с высоты Мишкиной макушки на необъятные малиновые галифе, по мановению Шизиной руки, сменявшиеся набедренной повязкой. Шиза окидывала его критическим взглядом, советовалась с товарками, и раз за разом отвергала принятое ею пятью минутами раньше решение. К концу третьего часа Мишка, изнеможенно передвигая ноги, в очередной раз выбрался из-за ширмы. На этот раз он был облачен в стального цвета брюки из шелковой ткани, переливавшейся в лучах электролампы отливом алмазной огранки, такого же цвета пиджак спортивного покроя и белоснежную сорочку с высоким воротом. Если не считать того, что пиджак был широковат в плечах и талии, а в брюки можно было запихать еще одного Мишку, выглядел он великолепно. Посовещавшись между собой, шебутная троица пришла к одному им известному выводу, в шесть рук раздела смущавшегося и вяло сопротивляющегося Мишку, попутно чиркая по пиджаку и брюкам кусочками мела. На ходу натягивая на себя футболку, Мишка вышел в коридор и оглянулся на дверь комнаты неразлучной троицы. Из-за двери доносились звуки ругани и стрекотанье швейной машинки. Тяжко вздохнув и мысленно поставив крест на своем завтрашнем парадном облачении, Мишка поплелся в свою комнату. Спать хотелось просто неимоверно.

Суббота. Неделя первая

Утренний солнечный луч, любопытствуя, заглянул в Мишкину комнату, но с разбегу налетел на громаду платяного шкафа, отсутствовавшего еще вчера. Врезавшись в зеркальные створки шкафа, луч рассыпался на множество солнечных зайчиков. Те в свою очередь, озорничая и веселясь, запрыгали по комнате, щедро делясь с окружающими радостью наступившего дня. Их энергичный танец разбудил Мишку, и он уже привычно обвел комнату взглядом, гадая, какие сюрпризы она ему преподнесет. Практически сразу его взгляд наткнулся на блестевший в солнечных лучах отутюженными стрелками костюм, свободно парящий в воздухе. Мишка оторопело помотал головой и резко сел на кровати. Ощущение нереальности не проходило. Протерев глаза, Мишка все же нашел разгадку. Костюм не висел в воздухе — пиджак был аккуратно накинут поверх костей скелета, уныло зажавшего в зубах плечики с брюками и сорочкой.

Отчаянно радуясь новому дню, сулившему только море счастья и удовольствия, Мишка, быстро сполоснулся в душевой, и облачился в подготовленный для него наряд. Вдоволь налюбовавшись на свое отражение, Мишка спустился на первый этаж общежития, отвешивая встречным поклоны. Его появление спасло как минимум одного человека — комендант, в очередной раз распекавшая Сидорычева за его появление в непотребном виде в общественном месте, завидев Мишку, засияла детской улыбкой и ограничила взыскание Афанасию Леонидовичу очередным, неизвестно каким по счету, предупреждением. Отпустив Сидорычева на покаяние, она проводила удаляющегося от общежития Мишку задумчивым взглядом, прикидывая, видимо, не пора ли ей задуматься над собственными матримониальными планами.