Хранитель слёз - Артур Дарра

Никита неподвижно и молча глядел на неё. Девушка слегка закашляла.

— Если хочешь, я уйду. Но я пришла извиниться. — Голос её был спокоен, тих. Разговаривала почти на шёпоте.

Никита помедлил ещё пару мгновений — и всё же принял её пальто. Стряхнув с его плечиков снег, повесил на вешалку в шкаф. И жестом пригласил девушку на кухню.

Увидев на подоконнике коробку из-под кофеварки, а рядом — и сам аппарат, Соня сказала:

— О, можно мне кофе, пожалуйста?

Никита нажал кнопку на электроустройстве и через полминуты поставил на стол перед Соней чашку с горячим тёмным напитком. А сам остановился посреди кухни, не зная, что делать дальше: то ли продолжить готовить ужин, то ли переключиться полностью на сестру.

Поскольку в сковородке что-то энергично шипело и извергалось, он принял первый вариант, решив параллельно вести диалог с нежданной гостьей.

— Что готовишь? — спросила Соня.

— Рыбу… Правда, пока что-то не совсем удачно, — ответил Никита, пытаясь собрать в единое целое разваленные тушки маленьких рыбёшек, что томились на поверхности раскалённой сковороды. Внутри рыбёшек виднелась сырная начинка.

— Интересно ты придумал. — Соня поднялась со стула и взглянула на создающееся блюдо.

— Это не я. Это всё кулинарная книга, — улыбнулся Никита. Однако тут же убрал такое выражение с лица, вспомнив наставление Михаила остерегаться Сони. Но ведь она уже в квартире. С ним рядом. И… вроде никакой угрозы пока что не представляет.

Никита украдкой взглянул на Соню. Выглядела она так же, как и в день похорон — бесстрастно. Чёрные волосы, которые тогда были большей частью спрятаны под платком, теперь, длинные, свисали почти до самой груди. Красивый прямой нос, чуть строгий подбородок, подведённые синим глаза. И ещё — уголки губ, по-особенному направленные вниз. Только они придавали её лицу едва уловимый оттенок печали на фоне той непоколебимой эмоциональной сухости. Складывалось ощущение, что даже когда она улыбается, уголки её губ не устремляются вверх, а, наоборот, опускаются вниз.

Никита, правда, пока ни разу не видел улыбки Сони, поэтому проверить, так это или не так, не мог. Зато, как и на похоронах, отметил для себя привлекательную внешность сестры. И чтобы дать выход этому вновь возникшему чувственному заключению, сам того не сознавая, слегка кивнул.

Соня, засучив рукава белой блузки, потягивала кофе и беззвучно следила за тем, как брат колдует над сковородой. И кивок его куда-то в пустоту — тоже заметила. Девушка не спешила с обещанными извинениями, но и никаких странностей тоже не выкидывала. На кухне возникла такая обстановка, будто самая обычная молодая семейная пара занимается своими самыми обычными домашними хлопотами.

— Послушай, — заговорила Соня, допив кофе и поставив опустевшую чашку на стол. — Я хочу извиниться за своё поведение на кладбище. Смерть мамы — это такой удар, сам понимаешь. Вот и разозлилась немного. Ты прости меня, хорошо?

— Всё нормально. — Никита повернулся к ней.

— Я рада, — сказала она. — А теперь я хочу попросить тебя о маленькой услуге.

— Об услуге?.. И какой же?

— Откажись от этой квартиры в пользу меня.

На кухне взорвалось напряжённое молчание.

— Не могу… — Никита медленно покачал головой.

— Почему? Ты ведь даже не знал нашу семью. Ты — чужой человек. Но при этом ты умный парень, я же вижу. А мы с Лизой тут сами разберёмся. Я буду ухаживать за ней. Ведь я её сестра.

— Извини, Соня, извини… — Никита продолжал качать головой.

— Видно, этот Обручев хорошо тебе промыл мозги… — Соня тяжело вздохнула, скрестив руки на груди. — Я бы на твоём месте не очень-то доверяла этому нотариусу. Ты ведь его совсем не знаешь. Это он с виду только такой благородный… мужичок!

— Так или иначе… — проговорил Никита, стараясь грамотно выбирать слова, чтобы не произнести ничего резкого, — я не считаю целесообразным продолжать разговор на эту тему. Прости.

— Ну что ж… — Соня податливо кивнула, будто всё понимает.

Казалось, время принялось растекаться по кухне тягучей и противной жижей. Следующая минута, точно хромое животное, с трудом прошаркало по тревожному затишью.

— А как там поживает наша «бедная Лиза»? — сказала Соня. За эту минуту голос её заметно изменился: стал более напористым, громким.

Никита, стоя к ней спиной, приоткрыл было рот, но ничего не ответил.

— Помню, мама точно так же бегала из кухни в её комнату, прям как ты сейчас… Тоже обхаживала её. — Соня, глядя в окно, слегка мотала головой.

Никита завершил жарку рыбы. И, продолжая молчать, чтобы случайно не сделать никаких «резких движений», стал выкладывать в тарелку порцию для Лизы.

— Давай я сама отнесу! — Соня вдруг вскочила и выхватила у него поднос с блюдом. Однако, заметив возникшую на его лице встревоженность, тут же добавила: — Да не волнуйся ты! Я никого убивать не собираюсь. Не сейчас.

Никита весь напрягся — но снова промолчал. Неотступно шагая вслед за Соней по коридору, он почувствовал остающийся за ней особый аромат. Именно так отдалённо и пахла комната, в которой он теперь спал. И аромат этот являлся ничем иным, как…

…чья-то отчаянная попытка отворить двери в потаённое прошлое, что до сих пор живёт под небольшой подростковой кроватью. Попытка чего бы то ни стоило завершить нечто важное. То, что в любой момент готово стремительно выбраться из-под этой кровати наружу. То, что хладнокровно и в то же время со жгучей ненавистью так долго дожидалось своей особенной минуты…

И эта чья-то, чужеродная попытка уже стремительно вторгалась в сущность Никиты, мутировала её. Без сомнений — то был аромат новых перемен. Перемен, которые уже пребывали в самом Никите…

Соня открыла дверь и вошла в комнату Лизы.

— Привет, сестричка! — воскликнула она с явно наигранным радушием, остановившись у порога. — Давно не виделись! Соскучилась по мне?

Сидевшая в кресле Лиза не шелохнулась.

— Я тоже по тебе сильно скучала! — Соня прошла к креслу и встала возле него, глядя на Лизу. — А ты не изменилась. Всё такая же. Растрёпанные волосы, неряшливый вид и… что это за смехотворная футболка? Или это ночнушка? Ты что, уже ко сну собралась?! Ещё же только вечер. Вечно у тебя какой-то ненормальный режим сна. Хех… Ладно! Я же здесь не за этим, сестричка. Вот, пришла тебя накормить. Твой заботливый братец приготовил тебе рыбу. Смотри, какая она необычная: с начинкой! Это для тебя. Всё для тебя. Ну, что же ты молчишь?.. Не хочешь рыбу?

— Просто поставь на столик. Когда захочет, поест. Не нужно заставлять, — вступился взволнованный Никита, стоя у двери.