Эксперт № 40 (2013) - Эксперт Эксперт

Разница в шкурах

Впрочем, несмотря на взаимную заинтересованность иранского и американского руководства закончить конфликт, сами переговоры все еще могут быть сорваны. Слишком могущественны те силы, которым невыгодно это сближение.

Прежде всего это, конечно, иранские ультраконсерваторы из числа духовенства и представители Корпуса стражей исламской революции (КСИР). Демонизация Соединенных Штатов рассматривается консерваторами как дополнительная легитимизация своей власти. Кроме того, они считают, что снятие режима санкций и открытие Ирана повлечет за собой вестернизацию иранского населения и в перспективе — его отказ от концепции Исламской Республики. Снятие санкций невыгодно и руководству КСИР, которое зарабатывает большие деньги на крышевании контрабандных экспортно-импортных операций.

Свое отношение к американо-иранскому сближению иранские консерваторы выразили сразу же по возвращении последнего на родину. Рейс Роухани в тегеранском аэропорту встречало около сотни противников восстановления отношений с США, которые с криками «Смерть Америке!» и «Смерть Израилю!» забросали президента ботинками и яйцами. Охране пришлось укрыть Роухани зонтами и спешно вывозить его из аэропорта. Наиболее активные из бросавших были, конечно, арестованы, однако ряд официальных лиц фактически поддержал их, заявив, что Роухани совершил ошибку. «Президент все это время придерживался твердой и определенной позиции, и поскольку он отказывался встречаться с Обамой, ему следовало отказаться и от телефонного разговора с ним до тех пор, пока американское правительство не сделает конкретных шагов», — заявил командующий КСИР Мохаммад Али Джафари .

Против сближения выступают и американские консерваторы. Для большинства из них Иран — безусловный враг, а Роухани — умелый политик, который просто тянет время. Они не верят ни в адекватность иранского режима, ни в готовность его изменить свою внешнюю политику на Ближнем Востоке, ни тем более в его способность стать ответственным обладателем ядерного оружия. Обама мог бы игнорировать эти заявления, если бы эти консерваторы не контролировали палату представителей и не шантажировали бы президента дефолтом. Сейчас Обаме и консервативным республиканцам предстоят жесткие переговоры по вопросу бюджета, и не исключено, что Иран станет разменной монетой в ходе этих переговоров.

Основные региональные противники американо-иранского сближения — Саудовская Аравия и Израиль. И если саудиты предпочитают действовать непублично, использовать свои связи в американском истеблишменте, то израильтяне крайне активны. Для Тель-Авива ядерная программа Ирана — ни мирная, ни военная — неприемлема сама по себе, поскольку концепция национальной безопасности Израиля подразумевает ликвидацию любой, даже потенциальной экзистенциональной угрозы существованию государства. Они не верят в то, что ядерный Иран изменит свою политику в отношении Израиля и не будет такой угрозой. По словам премьера Биньямина Нетаньяху , если Ахмадинежад был волком в волчьей шкуре, то Роухани — волк в овечьей шкуре. Степень своего доверия заявлениям иранцев Израиль продемонстрировал, арестовав «иранского шпиона» в аэропорту им. Бен-Гуриона, а Биньямин Нетаньяху лично с трибуны ООН обнародовал условия, при которых он поменяет свою точку зрения в отношении иранского президента. «Во-первых, Иран должен прекратить все работы по обогащению урана; во-вторых, необходимо убрать с иранской территории все запасы обогащенного урана; в-третьих, необходимо ликвидировать в Иране инфраструктуру для производства ядерного оружия; в-четвертых, Тегеран должен прекратить работу над реактором по производству тяжелой воды и отказаться от создания реактора по производству плутония», — заявил израильский премьер. Естественно, эти требования невыполнимы, на них не пойдут ни Обама, ни Роухани. Однако у Израиля есть свой ход конем — он может нанести удар по иранским ядерным объектам. Этот удар, конечно, не уничтожит ядерную программу, однако похоронит американо-иранское сближение — Роухани не сможет доказать собственному населению, что это нападение было осуществлено без одобрения Соединенных Штатов.

: Андрей Ланьков, профессор

Андрей Ланьков, профессор Кукминского университета, Сеул

Северная Корея возобновила экономическое сотрудничество с Южной, так и не добившись для себя очевидных выгод

Промышленная зона в Кэсоне вновь функционирует

Фото: ЕРА

Кэсонская промышленная зона — крупнейший совместный экономический проект двух корейских государств — возобновила свою работу. В этой зоне, которая располагается на территории Северной Кореи, но в непосредственной близости от границы, находятся предприятия 123 южнокорейских фирм, на которых занято 54 тыс. северокорейских рабочих. Работа этой зоны была в одностороннем порядке приостановлена северокорейскими властями в начале апреля.

Понятно, что мировая пресса, не слишком склонная вдаваться в детали, обычно описывает происходящее как «нормализацию отношений между двумя корейскими государствами, обострившихся весной этого года». У неискушенного читателя создается впечатление, что, дескать, сначала Южная и Северная Кореи по каким-то причинам поссорились, а теперь вот мирятся (по-видимому, выработав какой-то компромисс и устранив причины недавних недоразумений).

Однако это представление обманчиво. Не было ни ссоры, ни примирения, а было лишь очередное повторение привычного цикла, конца которому не видно.

Снова «на грани войны»

Весной этого года из Кореи приходили драматические сообщения. В марте Южная Корея и США проводили совместные военные маневры (достаточно рутинные — подобные мероприятия проходят не реже раза в год). Обычно на подобные маневры Пхеньян реагирует дипломатическими протестами, но на этот раз реакция оказалась иной.

С конца марта и пресса, и власти КНДР постоянно заявляли, что в самые ближайшие дни на Корейском полуострове начнется война. Войну эту, конечно же, развяжут империалисты, но на их неминуемое нападение славная Корейская народная армия ответит обезоруживающим ракетно-ядерным ударом.

На детальное описание удара возмездия в Пхеньяне не скупились: южнокорейцам обещали «превратить Сеул в море огня», японцам — напомнить об ужасах Хиросимы. 29 марта главная газета страны «Нодон синмун» опубликовала фотографии, сделанные на правительственном совещании с участием маршала Ким Чен Ына. На стене была заметна карта, на которой крупными буквами было написано: «План нанесения ядерных ударов по США». Карта показывала цели удара возмездия — не только Вашингтон, Гонолулу и Лос-Анджелес, но и почему-то город Остин в штате Техас.

Чтобы подчеркнуть серьезность происходящего, правительство КНДР заявило, что отныне оно не считает себя связанным Соглашением о перемирии 1953 года, то есть фактически возобновляет состояние войны с США. В начале апреля северокорейский МИД официально обратился к российскому и британскому посольствам с предложением об эвакуации дипломатического персонала, а 9 апреля порекомендовал всем иностранцам покинуть Южную Корею. Наконец, в начале апреля северокорейская сторона в одностороннем порядке прекратила работу Кэсонской промышленной зоны.

Понятно, что в начале апреля Сеул был забит журналистами, которые прибыли туда, чтобы освещать «острый кризис в отношении двух корейских государств». Однако по прибытии они обнаружили, что кризис этот носит, скажем так, несколько односторонний характер. На происходящее сеульские власти реагировали крайне вяло. В Вашингтоне реакция сводилась к тому, что для участия в учениях были направлены дополнительные авиационные подразделения, включая бомбардировщики B-2. Сеульская же улица происходящего вовсе не замечала. Подавляющее большинство жителей Южной Кореи воспринимало происходящее как очередной политический спектакль, или, точнее, очередной прогон уже многократно поставленного и порядком надоевшего спектакля.

Действительно, угроза «превратить Сеул в море огня» впервые прозвучала в 1994 году и с тех пор повторялась раз в несколько лет. О выходе КНДР из режима перемирия пхеньянские представители тоже заявляли неоднократно, равно как и о том, что в ближайшие дни на Корейском полуострове начнется война, в ходе которой страшное возмездие обрушится на головы супостатов. Все хорошо знают: за такой кампанией всегда следуют предложения о начале переговоров и заявления Пхеньяна о готовности к компромиссу — за соответствующее вознаграждение, конечно.

Мы страшные и непредсказуемые