Эксперт № 40 (2013) - Эксперт Эксперт

— Это еще зачем? — искренне удивляется аким.

— Чтобы никому обидно не было.

— Да у нас на это никто внимания не обращает.

Но мы-то уже знаем, что обращает. Мулла, например.

Аким удивлен. Спасибо, говорит, буду знать. А его коллеги по акимату у нас живо интересуются: «Вы случайно не мусульмане?»

Впрочем, соблюдение конфессионального равновесия — вовсе не проблема для Житикары. Люди не раз видели, как батюшка с имамом на одной машине приезжают к директорам предприятий — матпомощи попросить: в одинаковых, так сказать, пропорциях.

Вот вам и еще одно лекало: «Ислам в Казахстане — доминирующая религия».

В Житикаре принято считать, что в храм и мечеть ходят только старики и молодежь. А среднее поколение, те, что родом из комсомола и из СССР, к религии равнодушно.

За окном нашей машины проплывает православное кладбище. А вскоре и мусульманское. Нуржан Кушербаев бросает руль и делает традиционный для приверженца ислама жест: слегка поворачивает руки ладонями кверху, затем символически протирает ими свое лицо. Он как раз относится к среднему поколению и считает себя атеистом.

Похоже, в делах духовных здесь тоже полный синтез. Религии, атеизм, суеверия, языческие обряды — все сплелось воедино и так органично, что это ни у кого не вызывает раздражения.

Взять футбольную команду «Шахтер» из Караганды, в Житикаре у нее немало болельщиков. Горнякам играть дома с шотландским «Селтиком» — они перед матчем режут барана и побеждают. Узнав об этом, европейские защитники животных добиваются запрета на жертвоприношения. И в ответном матче на поле соперника «Шахтер» уступает, причем победный мяч британцы забивают на последней минуте.

— Вот и не верь после этого, — говорит сельский аким Иван Ходзинский. Он прямо так и заявляет: «Я христианин». И в доказательство указывает на икону в своем служебном кабинете. А затем простодушно замечает, что и мечеть посещает, мол, почему бы и не сходить вместе с односельчанами, особенно если выдастся большой мусульманский праздник.

Говорят, что в советское время некоторые казахи, стесняясь своего национального происхождения, записывали детей по-русски: Александрами, Еленами и прочими Игорями. Теперь же они объясняют это так: у нас есть традиция давать ребенку сразу два имени. Ложное — от сглаза, злых духов отгонять, а истинное — для жизни. Первое — русское, второе — казахское. Все элементарно.

Кстати, казахи в просторечии называют русских белоглазыми и, когда говорят о наведении порчи, опасаются не черного глаза, а белого.

АО «Костанайские минералы» добывает асбест и обеспечивает работой более трех тысяч житикаринцев. У управленцев горного предприятия есть несбыточная мечта: выйти на советские объемы производства

Отложенная демократия

Следующее по списку: «Казахстан — полицейское государство».

Село Степное. Аким Иван Ходзинский ведет нас в дом первоцелинницы Розалии Улицкой.

— Я смотрю, Розалия Степановна, у тебя уже дрова наколоты на зиму. А у меня еще нет, — с наигранной завистью произносит аким, глядя на скудную поленницу во дворе. — Кто тебе рубает?

— Ты бы пустое не нес, Васильич. Сама я рубаю. А ты — начальник, тебе наколют, когда захочешь, — ехидно отвечает тетя Роза.

Похоже, местный народ за словом в карман не лезет.

— Друзья, ну нет у нас цензуры, — довольно замечает глава села, словно его только что не на место поставили, а медалью «За свободу слова» наградили. — Сами же видите: люди говорят что думают, никто не боится. Власть не ругают, но и не хвалят — а чего меня хвалить?

— Вы случайно не состоите в пропрезидентской партии «Нур Отан»?

— Намек понял. Да, состою. Но по убеждению, а не ради должности. Это у вас надо быть членом «Единой России», чтобы стать акимом. А у нас половина руководителей администраций беспартийные.

Иван Ходзинский служит в должности акима одиннадцать лет, в этом году начался его очередной срок. Однако с выборами в стандартном смысле этого слова он столкнулся лишь в минувшем августе.

Дело в том, что в Казахстане приняли новую концепцию местного самоуправления, согласно которой акимов сел выбирали депутаты районного маслихата (совет, по-нашему, представительный орган, избираемый населением области или района) из кандидатур, предложенных акимом района. А до этого вертикаль исполнительной власти была прочнее металлического дюбеля: акимов назначали вышестоящие руководители по схеме «область—город—район—село». Реформа предполагает и второй этап: обещают, что через четыре года сельских акимов будет избирать сам народ.

Вот такая она — отложенная казахстанская демократия.

Хан N. N.

Вдогонку к предыдущему: «Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев — самодержец».

Ну да, в Костанае, к примеру, парадных портретов Нурсултана Назарбаева многовато на единицу рекламной площади. А в кабинете житикаринского акима так вообще целый иконостас; есть предположение, что в провинции изображения главы государства сосредоточены не на улицах, как в крупных городах, а в служебных помещениях. Ну да, скифы — мы! Да, азиаты — мы, с раскосыми и жадными очами. Что же теперь поделаешь.

Житикаринские скифы-азиаты доброжелательны и радушны. Хлебосольство возведено ими в категорию доблести, в культ. И они действительно открыто рассуждают на все подряд темы: от откатов, которые здесь называют шапками, до полицейского произвола. Но лишь только речь заходит о президенте Назарбаеве, тут же паузы в разговоре становятся длиннее, чувствуется, что люди тщательно выбирают слова.

— Три жены? Да, что-то такое слышали. Но подробностей не знаем.

Несомненно, личная жизнь президента — важнейшая гостайна Казахстана.

О том, что находящийся у власти третье десятилетие Нурсултан Назарбаев стал самодержцем, когда «по просьбе народа» взял себе титул «Лидер нации», говорят с едва заметной усмешкой. Словно о родственнике, склонном к сумасбродствам, но безобидным и в целом извинительным. И разговор этот в анекдот никогда не превращается.

Ему ставят в заслугу, что сохранил целостность страны, уберег от межнациональных конфликтов, да и жизнь потихоньку ведь налаживается.

Ну и что, что автократ. Ну и что, что голливудских звезд на дни рождения родственников приглашает за миллионы. У всех перед глазами пример соседнего Кыргызстана. Там этой демократии в избытке. Только на кой черт она такая нужна, если любой может стать жертвой ксенофобской резни или наркоманов-революционеров?

Так что ладно. Лишь бы не было войны, как говорится.

Но случаются, понятное дело, и у нас перекосы, признаются житикаринцы. Скажем, жена президента Сара Назарбаева написала учебник, называется «Самопознание»; критики настаивают, что в его основе лежит доктрина религиозного мистика и «моржа» Порфирия Иванова. Так вот теперь это обязательный предмет в детских садах, школах и вузах.

— Какой же это перекос, скорее небольшой люфт. Перекос — это девяносто пять процентов проголосовавших за господина Назарбаева, прямо как в советские времена.

— Нашли чем удивить! У вас на выборах Путина Чечня сколько показала? Сто три процента? Ха-ха.

Фермер Александр Бакунов выращивает зерновые, разводит скот: «Я степной человек и люблю степь: там людей нет, там — животные»

Свой — чужой

По большому счету, если бы не казахстанские флаги на административных зданиях Житикары, можно было бы подумать, что дело происходит в России. Страна вроде бы другая, а все, что ее наполняет, включая уличную матерщину и окурки на тротуаре, точно такое же. И главное, люди — как под российскую копирку сделанные.

Сходство обусловлено еще и тем, что соседние экономики прочно проросли друг в друга. Допустим, в Рудном, городе по соседству с Житикарой, добывают железную руду и поездами отправляют в Магнитогорск. И Рудному выгодно — рынок сбыта недалеко, примерно триста километров. И Магнитке — это ведь не из-под Курска сырье возить. А в противоположном направлении движется газ, поставки обеспечивает российская компания «Уралтрансгаз».

Студенты местного техникума проходят практику на российских предприятиях. Почему? Да потому, что они ближе, так традиционно сложилось, и там эти профессии востребованы.

А в выходные дни на районный базар толпами приезжают россияне, поскольку тут цены ниже. Самые востребованные товары: сигареты, водка, школьная форма, сахар, мука. А также «социальный» белый хлеб: 600-граммовый кирпич, первый сорт. Его на всей территории Казахстана в рознице продают по зафиксированной государством цене — 42 тенге (8 рублей).