Дикий Огонь (СИ) - Смирнова Екатерина Александровна

- Я? Сбежать? Да никогда! – я сделал честное лицо. - Интересы государства для меня превыше всего!

Девушка выразительно подняла бровь.

- Какой ответственный лжец, пропагандист и вор.

Шамор, да сколько можно-то.

- Я не вор, у меня клептомания!

- Клитотания, о которой говорил король?

- Клептомания. И я в ней не виноват.

Сидори фыркнула.

- Знаешь, мой муж, пока его не убили, людей лечил. Мы на таких много насмотрелись, которые не виноваты. Сначала хрен суют в любую дырку, а потом у них клитотания непонятно откуда.

- Да я совсем не про то! Клептомания - это болезнь!

- Ну ясное дело.

- Да другая болезнь. У человека мутится разум, и он против воли вынужден брать чужие вещи.

Сидори расхохоталась.

- Это ты воровство так назвал?

- Не воровство, а болезнь!

- Нет такой болезни.

- Нет, есть!

- Ты сам ее придумал?

- Ее придумал почтенный магистр Саан из Нордского Универститета.

- Тот самый, которого на старости лет признали невменяемым?

- Тот самый, который был светилом медицины, - зло буркнул я. – У него и трактат есть на эту тему.

- И кто-нибудь поддерживает его новаторские медицинские идеи?

- Я поддерживаю.

- А кроме тебя?

- Толпа моих фанатов по всему Танаиру. Правда, вряд ли они знают такие сложные слова, но я им объясню. В общем, если хочешь доехать мирно, не называй меня вором. Я клептоман.

- Ладно. Клитотан так клитотан.

- Не клитотан, а… - я глубоко вздохнул. – Ладно, клитотан. Знаменитый танаирский клитотан Эмиль де Лантор.

***

Мальчишка рыдает. Размазывает сопли кулаком по грязному лицу. С ревом бросается вниз по лестнице, по прогнившей лестнице, поскальзывается, переваливается через перила и летит, летит. Кувыркается в воздухе и падает, нелепо изогнув шею. Как кукла. Мгновение стоит гробовая тишина и раздается дикий, пронзительный визг. Я пытаюсь отвернуться, закрыть глаза, но не могу, словно кто-то держит мне веки. Медленно расползается лужа крови, густой и красной. Этого не может быть, нет. Нет, нет, нет. Это не я! Не я!!!

- Де Лантор!

- Не я!

- Де Лантор!!!

Комната затряслась и рассыпалась. Над собой я увидел обеспокоенное лицо Сидори.

- Что…

Я лежал на кровати, способной вместить штук пять де Ланторов, в обнимку с книгой.

- Ты кричишь во сне. Так, что дворец трясется. Нет, нет, это не я! Что не ты?

- Ничего, - пробормотал я. – Ничего, глупость какая-то приснилась. Сам уже не помню.

Не помню. Не хочу помнить. Этого не было, не было, не было…

- Собирайся. Мы отправляемся.

- Сейчас? Ночь же!

- Ага, - подтвердила Сидори. – Два от восхода часа ночи.

Я сполз с кровати и раздвинул ставни. Глаза сощурились от яркого света. И правда, на ночь не похоже.

Выходит, я прилег на минуту и проспал с вечера до середины дня. Вот что значит нервное потрясение.

- Дай мне час. Надо хотя бы умыться.

- Час? На то, чтобы умыться?

- И переодеться! Я слежу за собой, в отличие от некоторых.

Час растянулся на два. Сидори с выражением бесконечного страдания на лице сидела прямо на лестнице. Встретила она меня совсем не радостно.

- Я думала, ты там повесился. Вот, возьми.

Я недоуменно покрутил в руках платок.

- Что это?

- Повязка. Закроешь глаз.

- Правый или левый?

- Левый. Сероглазых больше, чем зеленоглазых. Твоя разноглазость слишком приметна. Рано или поздно кто-нибудь узнает или запомнит.

- То есть одноглазных по Танаиру толпа бегает? Одноглазого не запомнят?

- Запомнят. Как одноглазого, а не подозрительно похожего на Эмиля де Лантора.

- А магически замаскировать ты меня не можешь? Заклинание сотвори.

- Нет таких заклинаний.

- Ты действительно бесполезная, - пробормотал я, выходя во двор и забираясь на коня. – Нам, кстати, деньги дать обещали.

- Их и дали. Мне.

- Тебе? Почему это тебе?