Дикий Огонь (СИ) - Смирнова Екатерина Александровна

Колдун мерзко улыбнулся.

- Удовольствие! Ты даже не представляешь, насколько большое. Вы убиваете нас, мы убиваем вас, такова уж жизнь. Но местами это бывает весело.

- Рёгнер хочет спалить тут все дотла.

- А я хочу спалить Тан-Фойден, как мы похожи.

- И все умрут? И вы, и они?

Огнетворец закинул ногу на ногу.

- Ну, это определенно лучше, чем только мы. По крайней мере, их крики меня порадуют.

- Тебе не жалко своих людей? Они умрут в бессмысленной войне. Твоей войне.

- Моей? – Аскольд тяжело посмотрел на нее. – Не я начал эту войну, женщина. Ее начали вы. Четыреста сорок лет назад. Из-за одного свихнувшегося менталиста. Из-за одного погибли тысячи, а десятки тысяч лишились всего. Может, тогда стоило задуматься, что война бессмысленна?

Следовало задуматься, к чему это приведет. Что кровь, страх и ненависть порождают только кровь, страх и ненависть. Что первый камень, брошенный в голову колдуна, которых тогда еще не называли чернокнижниками, столкнет лавину, и мир превратится в то, во что он превратился. В змеиную яму, где все ненавидят всех. В лагеря смерти и погромы, пытки и убийства. В Долгую Ночь.

Проповедница снова подула на пальцы.

- Такие, как Шамор, были угрозой. Он чуть не развалил мир до основания.

- Угрозой, значит. Знаешь, я бы понял, если вы перебили только менталистов. Но вы ведь на этом не остановились. Когда Повелевающие Разумом закончились, вы решили сжечь всех. Без разбору, на всякий случай. Сначала высших магов, потом низших, а потом просто тех, кто вам таковыми казался. Стаскивали на костер, топили детей, если, не приведи Свет, оба родителя были колдунами. Сгоняли в лагеря, облагали непосильными налогами, кастрировали, запрещали иметь жен и мужей. В этот лагерь однажды притащили деда. Старого и больного. Всю жизнь вырезавшего детям игрушки и иногда подправлявшего свою работу с помощью колдовства. Вместо благодарности получившего донос. Он и ходить-то без палки не мог, не то что работать. Здесь он и умер. Его никто не лечил, никто не кормил, когда он больше не мог таскаться в столовую с остальными. Не обрабатывал его язвы. Он просто гнил заживо на постели, пока однажды не умер. Скажешь, он тоже был угрозой?

- Но это не повод мстить всем без разбору.

Колдун лениво потянулся.

- Да неужели? Мне кажется, вполне себе повод.

- Я понимаю, за что ты ненавидишь Рёгнера и его прихлебателей. Тех, кто мучал тебя, тех, кто отправил тебя сюда. Тех, кто вырезал твою семью. Но вы убиваете простых людей. Солдаты, крестьяне, ремесленники, торговцы из Серсты в конце концов. Что они тебе сделали?

- Торговцев из Серсты я отпускаю, если тебе так уж интересно. Они мне не нужны. А, что касается твоего вопроса… Я хочу уничтожить этот город. Сровнять с землей, разнести по камню, утопить в крови своих жителей. Хочу, чтобы они понимали, что умирают, чтобы они орали от боли, а громче всех орал Якоб Рёгнер. Ты спрашиваешь, что они мне сделали? Они убили мою сестру, женщина, моих племянников, их слуг, всю мою семью. Твои так называемые простые люди. Да, приказ отдал Рёгнер, но не его кулак полетел в лицо Виры, не его руки разрывали на ней одежду, когда пришла Долгая Ночь. На ней и на многих других, кого тогда растерзали. И никто, ни одна тварь не встала на их защиту. Они сидели по домам, прятались, как крысы. Тряслись за свою жалкую жизнь. Те, кто еще за день до этого лебезил перед Вирой Андван и целовал ей руки. Хочешь, чтобы я пожалел их? Я поклялся не возвращаться сюда никогда, но вернулся, чтобы отомстить за нее, чтобы все они сдохли. Чтобы сдох Рёгнер. И попался, так глупо, как только мог. Оказался здесь. Но, вот забавно, теперь я на свободе, и по-прежнему хочу, чтобы все они сдохли. Очень хочу, госпожа моя.

- Мне жаль. Но ты не вернешь ее, - тихо проговорила Проповедница.

Надо же, жаль ей. Не приведи Шамор, сейчас начнет с ним душещипательную беседу о бесполезности мести.

- А я и не пытаюсь.

- Но ты можешь вернуть других. Говорят, ты сжег тринадцать человек из-за кузнеца, который был твоим связным.

Колдун кивнул.

- Выходит, твои люди тебе дороги. Те двое, которых схватили солдаты Рёгнера, до сих пор живы.

- Чушь. Я знаю Рёгнера, они давно уже замучены до смерти.

- Замучены, но не до смерти. Они живы, поверь. Хочешь их спасти?

Колдун подался вперед. Члены его отряда, его банды, граждане его маленького государства на руинах лагеря, те, кто верит ему и кого он обещал защищать. Умная сумасшедшая девчонка нащупала его единственное слабое место. Его люди, ЕГО. Они не должны умирать.

- Может быть, и хочу. И что же, Рёгнер пришлет их сюда вместе с запиской с извинениями?

- Вроде того. Если ты пообещаешь отсюда убраться.

Аскольд рассмеялся.

- И куда же я отправлюсь, по-твоему? Куплю домик в деревне и заведу козу?

Проповедница пожала плечами.

- Куда хочешь. В Иссиан, в Цидамир, главное, чтобы подальше отсюда. Рано или поздно ты здесь погибнешь, и ты это знаешь. Стоит ли растрачивать свою жизнь на бессмысленные убийства?

- Убийства не бывают бессмысленными, они придают мне вкус к жизни и бодрость духа. В любом случае, Рёгнер, боюсь, не оценит твоих грандиозных планов.

- Рёгнер мне не помешает.

Колдун покачал головой. Девчонка в его глазах вновь падала до беспросветной идиотки.

- Может, меня и заинтересовало бы твое предложение, но Рёгнер больше всего на свете любит жечь и вешать. Чего он не любит, так это отпускать пленных. И он уж точно не послушает тебя с твоими бредовыми идеями, скорее наймет убийцу прирезать тебя в подворотне. Поспи, женщина, авось к утру станешь более вменяемой.