Хватай Иловайского! - Андрей Белянин

— Ну и пошёл на… — Катенька вдруг прикусила язычок, не уточняя маршрута, да поздно, меня тоже занесло.

— И пойду! С пути не собьюсь небось…

— Так, ладно, всё, я начинаю командовать! — Она взяла себя в руки, быстро распахивая окно для доступа свежего воздуха. — Ты, тошнотик, марш в ванную, умойся, прополощи горло. Нет, с поцелуями больше не приставай! Поздняк, я не в духе…

Ладно, что уж тут спорить. Мне удалось кое-как поднять себя за шиворот, поставить в вертикальное положение, поскользнуться, удержаться на разъезжающихся ногах, в ритме кабардинской лезгинки сумев-таки выпрыгнуть из спальни. Где находится душ и умывальник, я знал.

— И тряпку половую принеси, — раздалось вслед. — Сам насвинячил, сам и уберёшь!

Тоже не поспоришь, не маленький, уберу. Я пустил холодную воду, как мог, привёл себя в порядок. Во рту до сих пор горчило. Да чтоб меня ещё хоть кто-то попробовал шампанским угостить — я лучше сразу утоплюсь в Дону, а будут настаивать — сначала утоплю угощателя! Кстати, может, с дядей поговорить? Ну, насчёт того, чтоб он направил ревизию из шести самых никчёмных казаков, тех, кого не жалко, на этот шампанский завод — хлопцы упьются, потравятся, и мы получим законную возможность спалить всё предприятие к ёлкиной маме! А что, чем не святая месть за павших товарищей? У нас оно только поощряется!

Тряпку нашёл в ведре под раковиной. Пока убирался, отмывая пол и коврик, переодетая Катенька, морща нос, уже сидела за компьютером, щёлкая клавишами. Она права, что-то долго мы возимся с этой нечистью, а враги в своей непонятной игре опережают нас на два хода. Как-то безрадостно получается, пора давать сдачи…

— Садись, — не оборачиваясь, предложила Катя. — Извини, что нарычала. Дура, не права, порю горячку, нервы, общее переутомление и иммунитет дохлый, аж жуть…

— Я не в обидах, солнышко моё.

— Зато я в обидах! Обломы никого не радуют. Короче, ещё раз так накосячишь — близко ко мне не подходи, пьянь с лампасами!

— Неправда, — гордо вскинулся я, облизывая пересохшие губы. — Нельзя здорового казака гольной химией травить! Налила бы по стопочке беленькой, и нет проблем!

— У тебя — нет, а меня от одной рюмки водки — в гавань укладывает! Хотел напоить и воспользоваться?!

Я вспыхнул, развернулся на выход и даже успел взяться за дверную ручку, когда моя недотрога сменила тон.

— Куда дёрнулся? Я ведь перед тобой извинилась. Ну хочешь, ещё раз меня извини. Полегчало?

— Не очень.

— Не важно. Смотри сюда. Вот эту мымру мы ищем?

Я сцепил зубы, выдохнул через нос и, подойдя, заглянул в волшебную книгу. На меня смотрело узкое лицо рыжего небритого мужчины в широкополой соломенной шляпе с оплывающими горящими свечами вокруг тульи.

— Портрет французского художника Винсента Ван Гога. Похож?

— Похож, — согласился я. — Только там не мужчина, а женщина была.

— Хм…

— В смысле?

— Чего?

— В смысле этого «хм»? — повторил я.

Катя не слышала меня и не видела даже боковым зрением. Ей было интересно что-то иное, в левом углу сияющего экрана. Я опустил взгляд за её плечо, умудрился не утонуть в медовой ложбинке меж её грудей и вздрогнул — на меня в полупрофиль смотрело искажённое злобой женское лицо в обрамлении седых кудрей. Глаза были сощурены, рот оскален в крике или рычании, а выпирающий кадык… Ого?!

— Вот и я о том же, — многозначительно кивнула моя Хозяйка. — Не фиг на женщин всех собак вешать, тут у нас, похоже, трансвеститус натуралус нарисовался!

Я начал лихорадочно перебирать в памяти наши короткие встречи с этим пугалом на кладбище, когда оно в меня ещё и пальнуло. Рост, походка, фигура, нелепый наряд. С одной стороны, женщину так одеться нипочём не заставишь, если только она на скотобойне не работает — быков до разрыва сердца доводить. А с другой стороны, я в Оборотном городе и поэкстравагантнее (правильно выговорил?) дамочек видел. Ведьмам закон моды не писан, а личный вкус они всегда считают идеальным, впрочем, как и вообще любая женщина. Ну да бог с ним. Сейчас интереснее, что ж это за маньяк термический, со свечками в голове по мою душу бродит. И зачем ему курьера туда-сюда таскать? Ладно бы съел, это хоть как-то понятно. Но чтоб уже второй раз Хозяйке под кровать подкидывать — это что-то запредельное, за гранью ума и логики…

— И главное, никаких конструктивных мыслей, — поддержала меня умная Катенька. — У тебя лицо красноречивое, но не комплексуй, у меня в мозгах тоже на эту тему ни одного проблеска. Одно в принципе могу сказать точно: это чмо болотное не из моего города. И я бы это… посомневалась, что он (она, оно) вообще из этого мира. Ну, точнее, из этого временного периода.

— Фальшивка, — обомлел я. Неужто как и жандармский чин из Санкт-Петербурга?

— А вот об этом подумать надо, навскидку не скажу, не уверена, — вновь щёлкая клавишами, безошибочно откликнулась на мои невысказанные мысли моя красавица. — Милый, ты на чайнике красную кнопочку не нажмёшь? — обернулась она.

Отчего ж не нажать, дело-то пустяковое. Однако ж чайник закипать отказывался, я нажал ещё раз и ещё, потом просто держал большим пальцем эту красную кнопку, пока не закипела уже моя милая…

— Илюха, там воды нет.

— Я не знал.

— А посмотреть слабо? Чайник прозрачный.

Я пожал плечами. Катя встала, шагнула ко мне, поймала за ремень и притянула грудь в грудь. Ну то есть так, что её дивные холмы капитолийские упёрлись мне в область солнечного сплетения.

— Смотреть в глаза, — предупредила Катенька, сама прекрасно понимая, что это невозможно. — Ладно, верю, чувствую, не стерва фригидная, саму клинит на опрокинуться и сдаться, но держусь ведь! И ты держись, судьба у тебя такая, как и у всего казачества. Я тебя люблю… честно, по-своему, конечно, как умею… ну дура такая закомплексованная, что теперь… Простишь?

— Прощу, любимая. — Я обнял её за плечи, прижимая к груди. — И ты меня прости. Я тут это… кое-чем поделиться забыл. Ищут меня. Само секретное Третье отделение. Самый что ни на есть занудный полковник в штатском приехал, а в прислуге у него двое оборотней-бесов ростовского розлива. У тебя такие не мелькали?

Катя вытаращилась на меня не хуже щуки на Емелю и потребовала детализации. Я и не брыкался, самому хотелось поделиться наболевшим. Рассказ вышел не очень долгим, примерно на середине моя милая попросила не выносить ей мозг своим казачьим креативом и деревянную куклу не включать. Я сразу всё понял. Ну то есть понял главное: она считает, что всё это враки, и нипочём в вышеозвученное не поверит просто из инстинкта самосохранения, который у меня, по её мнению, отпал в младенчестве с пуповиной. Потому что если мне верить, то получается, что в Калач на Дону заявились ни больше ни меньше как спецчины из ФСБНИ — Федеральная служба безопасности научных исследований. Это такие бравые военные-психологи-дипломаты, на все руки хоть куда, которые занимаются силовым разрешением конфликтных ситуаций и последствий, возникших из-за необдуманных действий учёных мужей. Ну и дам, видимо, тоже, раз уж именно нашим Оборотным городом там заинтересовались.